Опасная ложь (СИ) - Гетта Юлия

— Да нет, — улыбаюсь я. — Просто немного укачивает в машине.

— Врунишка, — усмехается он, потрепав меня за волосы. — Зря я тебя дернул сегодня, надо было дать отдохнуть.

— Да все в порядке, ты что, — со смешком возмущаюсь я, стараясь придать себе бодрый вид, на что он снова тепло улыбается.

— Тебе нравилось учиться?

— Ну как тебе сказать, — пожимаю плечами, испытывая налет легкой грусти. — Поначалу не очень. Папа настоял на этой специальности, не особенно интересуясь моим мнением, и я относилась к учебе, как к выполнению повинности. Но потом как-то незаметно для себя втянулась, и сейчас мне кажется, папа не ошибся с выбором. Это действительно мое.

— Я думаю, тебе обязательно надо доучиться, — резюмирует он, а мне отчего-то совсем не нравится этот вывод.

Несколько раз растерянно хлопаю глазами, глядя на него, а внутри с каждой секундой все больше нарастает тревога. Он передумал и все же хочет отправить меня обратно в Лондон?

Спросить об этом не решаюсь, в один миг ко мне возвращается все то, о чем я думала, можно уже позабыть, — чувство вины, неуверенность в себе, сомнения в том, что у нас с Костей может быть будущее. На душе становится тоскливо и неуютно.

— Да, наверное, — отодвигаюсь от него, перевожу взгляд в окно, смотрю на залитую солнцем, бурлящую жизнью Москву. Я ведь уже умудрилась успеть сродниться с мыслью, что могу остаться здесь.

— Поверь, мне совсем не хочется тебя никуда отпускать, но ты не должна бросать все из-за меня. Ты ведь и сама это знаешь.

— Угу, — киваю я, чувствуя, как начинает щипать глаза. Черт, еще только разреветься не хватало.

— Да иди сюда, что ты набычилась? — притягивает он меня к себе обратно, заключая в объятия. — Это всего лишь год. Всего лишь один год. Подумай, что сказал бы Дима, если бы узнал, что ты все бросила на самом финише?

— Зачем тогда говорил, что не отпустишь? — с губ все же срывается всхлип, и в голосе наверняка сквозит обида. — Лучше бы вообще ничего не говорил…

— Мне близость с тобой мозги отшибает, Алена.

— Поэтому ты решил избавиться от меня?

— Ну что за бред? Я просто не хочу губить твое будущее. Конечно, если ты не мечтаешь стать домохозяйкой, в таком случае, вопросов к тебе нет.

Я с грустной улыбкой прячу взгляд.

— Нет. Домохозяйкой вряд ли.

— Об этом я тебе и говорю.

За нашим непростым разговором я и не замечаю, как машина въезжает на территорию стеклянного бизнес центра на Тверской, и тормозит неподалеку от роскошной входной группы. Я оглядываю здание из окна, и сердце в груди пропускает удар. Теперь я понимаю, куда мы приехали, но все еще не знаю зачем. Знаю только, что это место мне знакомо. До боли в легких.

Дышать становится тяжело из-за накрывающих эмоций. Не дожидаясь, когда мне откроют дверь, я выхожу из машины и иду по направлению к зданию. Я была здесь чуть больше года назад. С папой. Мы заезжали сюда после того, как он встретил меня в аэропорту, якобы забрать кое-какие документы, но я сразу поняла, что он всего лишь хотел показать мне свой новый офис.

Завел меня в свой шикарный кабинет, и усадил в директорское кресло, неумело маскируя гордость за свое детище под напускным равнодушием.

«Нравится?»

«Да, папа. Даже не верится, что это все твое»

«Однажды это все станет твоим»

Я тогда ничего не ответила ему. Лишь снисходительно улыбнулась. Мне не верилось, что когда-нибудь это действительно произойдет, но портить ему настроение своим скепсисом не хотелось.

Кажется, это было только вчера. А теперь я снова стою здесь, и папы больше нет. Сердце так сильно болит, что я неосознанно начинаю растирать ладонью грудную клетку, но это совсем не помогает. Сзади подходит Костя и бережно обнимает за талию.

— Зачем ты привез меня сюда? — спрашиваю севшим голосом, едва справляясь с нахлынувшими эмоциями.

Он снова не отвечает на вопрос, увлекая меня за собой в сторону входа.

— Идем.

Внутри все точно так же, как было год назад. Костя проводит меня через ресепшен, ведет к лифтам, мы поднимаемся наверх. Вокруг кипит деловая жизнь. По пути нам встречаются элегантно одетые мужчины и женщины, они общаются друг с другом, с сосредоточенными лицами разговаривают по телефону, кажется, в компании нет никаких проблем, по крайней мере, все выглядит так же, как в последний раз, когда я была здесь. Меня не покидает ощущение, что и папа тоже ходит где-то здесь, в глубине офиса, как обычно погруженный в свои очень важные дела. И это самое болезненное из всего, что могло выдать сейчас мое сознание.

Костя заводит меня в его кабинет, тот самый, который год назад показывал мне папа, и просит сесть в то самое кресло, в котором я уже сидела однажды. Сам опускается в кресло с противоположной стороны стола. Я по-прежнему ничего не понимаю, но слишком шокирована, чтобы задавать вопросы.

Вслед за нами входит молодой мужчина в белоснежной рубашке и классических черных брюках, с тонкой кожаной папкой в руках.

— Доброе утро, Константин Владимирович, Алена Ивановна, — учтиво приветствует он нас, и я едва успеваю придержать грозящую отвиснуть до пола челюсть.

Алена Ивановна? Он знает меня? Как это понимать?

— Доброе утро, Игорь. У тебя все готово?

— Да, конечно. Все, о чем мы с вами вчера говорили.

Я окончательно впадаю в ступор, а Игорь пододвигает к столу один из стульев для посетителей, кладет свою папку на деревянную поверхность, начинает доставать из нее и раскладывать перед нами какие-то бумаги.

— Константин Владимирович, пожалуйста. Здесь и здесь, — придвигает прошитую стопку листов к Косте и указывает ручкой на какие-то определенные места в документе.

Костя бегло пробегается взглядом по строчкам, ставит размашистые подписи в указанных местах, и пододвигает бумаги ко мне.

— Прочти и подпиши.

Я смотрю на него, как завороженная, не осмеливаясь даже предположить, что за документ он предлагает мне подписать. Опускаю взгляд в бумагу, и вижу только свое новое имя «Малинина Алена Ивановна».

— Что это? — растерянно интересуюсь, возвращая настороженный взгляд на Костино лицо.

— Это договор дарения на контрольный пакет акций компании «Черных», — учтиво поясняет за него Игорь. Судя по всему, юрист.

Но я не смотрю на него, продолжаю сверлить взглядом Костю.

— Что это? — повторяю настойчивее.

— Подписывай и не задавай вопросов, Алена, — терпеливо отвечает он.

— Ты не хочешь ничего мне объяснить? — нервно дергаюсь я вперед, все еще ни черта не понимая.

Костя устало вздыхает и трет переносицу.

— Я решил, что так будет правильно. Тебе эта компания нужна больше, чем мне.

— Но папа ведь продал ее тебе?!

— Деньги ты мне вернешь. Потом, когда выйдешь на прибыль. Заодно и проверим, насколько эффективно английское образование в российских реалиях.

— Ты издеваешься? А что если у меня ничего не получится? Что, если я только все испорчу? Теория и практика это же абсолютно разные вещи, тем более…

— Тише, успокойся, — усмехается он, прерывая мою паническую речь. — Конечно, я не собираюсь вот так сходу бросать тебя в пекло. Буду помогать первое время всем, чем смогу. К тому же, тебе еще надо сначала доучиться.

Я выдыхаю, чувствуя, как горит мое лицо и жжет в груди, закрываю лицо руками, стараясь справиться с переизбытком эмоций. Мне все еще не верится, что это происходит со мной на самом деле. Компания отца теперь моя. Я буду управлять ею, как он и хотел. И сдохнуть мне на этом самом месте, если я не выведу ее из кризиса.

— Подписывай, Алена. У меня сегодня еще много дел.

Я поднимаю взгляд и с неверием смотрю в его улыбающиеся глаза. Мои ладони все еще на лице, только теперь они прикрывают лишь рот, потому что я не знаю, что говорить, и как выразить все то, что я испытываю в эту минуту.

— Спасибо, — выдыхаю почти беззвучно, это все на что меня хватает, но в это слово я вкладываю слишком много.

— Не благодари, Алена. Так будет правильно.