Мой пленник - Алина Савельева

– Кто ты, черт побери, такая? – деланно возмутился я. – Верни мою безбашенную Булочку, женщина!

– Обойдешься, – хмыкнула Лин. – Тебе же всё по колено, так что я, пожалуй, оставлю волчью шкуру в Марселе. Так что решай сам, нужна тебе в России такая Булочка.

– Что опять за канитель в твоей красивой голове, Лин? – вздохнул я очередному разговору типа: «Все слишком быстро».

– Ты уверен в своем решении? – дрогнул голосок Лин, и синие глаза пристально впились в мои. Точь-в-точь как в первый день в плену изучали мое лицо.

– Не знаю, как у вас, у женщин. А у зрелых мужчин все просто, Эмелин. Мы ищем женщин постоянно, не важно, для проведения досуга или жизни, но когда встречаем ту самую, перестаем искать других совсем. Вот и все.

Булочка на пару минут задумалась, но вскоре снова начала болтать о прелестях и подводных камнях совместной жизни. А мне на них плевать, у кого их нет?

– Лин, ты моя женщина и я тебя забираю. Точка, – прервал я её бесконечные «а если?».

Булочке очень нравится, когда я себя так веду, практически как тиран, с которым спорить бесполезно. Возможно, моя непоколебимая уверенность, что мы созданы друг для друга, ее успокаивает.

И я догадываюсь, что корни ее сомнений и боязни довериться проросли глубоко. За это я ненавидел Стива больше чем кого-либо из своих прошлых врагов. Точнее, он был единственным, кого я презирал всей душой, даже самые жестокие противники на поле боя были воинами, и пусть у нас с ними разные идеалы, но я их уважал. А подонка Стива уважать мне не за что.

Я уже привык, что куда бы мы ни шли с Булочкой, либо Стив, либо его дружки крутились рядом. Чаще всего их убирали Кирилл, Жюль или Филипп, но сегодня мы уехали одни.

– Это самая крутая клиника, оборудование тут новейшее, – рекламировала мне мероприятие Лин, ожидая, когда нам откроют входную дверь. – Раньше сюда свободный вход был, но из-за участившихся беспорядков сделали вход только по записи.

Замок щелкнул, и я распахнул перед моей леди дверь, пропуская вперед. Именно в этот момент сработала чуйка и я затылком почувствовал появление гаденыша за спиной. Времени на вежливость у меня не было, как и желания. Поэтому я просто выписал придурку с локтя под дых и, вскинув кулак, добавил в рожу. Задыхающийся идиот орать не мог, но заскулил и, кажется, упал. На все это я потратил не более двух секунд, и Лин, обернувшись на шум, увидела только захлопнувшуюся дверь и меня с поднятой рукой. Делая вид, что я просто взволнованно треплю шевелюру, словил счастливый блеск и улыбку моей женщины. Класс! Мне нравится, когда она на меня так смотрит.

День оказался нескучным и после. У меня появился новый фетиш. Если бы я раньше знал, что творится в кабинете гинеколога, не пропустил бы ни одного приема Булочки!

Она разделась ниже пояса и легла на кушетку, согнув ноги в коленях и расставив их, так что у меня встал моментально от открывшейся картины, но самое интересное началось позже. Врачиха взяла датчик в виде какой-то трубки и, нацепив на него презик, ввела его в мою сладкую Булочку, принявшись им там шерудить. Пиздец! Это не процедура, а вагинальный фистинг какой-то! Я завелся, как пацан!

– Вот он, ваш комочек счастья, – отвлекла меня от эротических фантазий врачиха.

– Вот эта пульсация, видите? Это сердечко, – пояснила она, обращаясь к Эмелин, потому что я изначально прикинулся шлангом, типа, не понимаю языка.

И правильно сделал. У меня сейчас в груди такое происходит, что я только неразборчиво мычать смогу. Мне даже все равно, кто это будет – сын или дочь! Я хочу уже этот комочек! Лин повернулась ко мне, явно изучая мою реакцию. Не знаю, чем ее порадовала моя шокированная морда, но она рассмеялась, привлекая внимание и врачихи ко мне.

Я так и вышел из кабинета врача с выпяченной грудью. Так ее распузырило от гордости, что я дал жизнь новому человечку. И от радости, что добро на секс мы от врача тоже получили. Я аж громко выдохнул, услышав, что нам почти все можно.

Но, по устоявшейся традиции, ни одно волнительное событие в нашей жизни не проходит без ложки дерьма Стива. Мы увидели его сразу, как только вышли из клиники. Этот низкопробный актеришка стоял с умирающим видом в компании двух полицейских.

– Стиви! А что ты такой мрачный? – с наигранным сочувствием спросил я, оглядывая его грязную одежду и разбитый нос.

– Вот, это он меня ударил! – естественно, заверещал мерзавец.

– Вам придется проехать с нами, месье, – доставая наручники, сказал жандарм.

– Тогда и меня забирайте! – вырвав у полицейского вторую часть наручников, Лин мгновенно заковала там свою руку.

– Булочка, не волнуйся! Все будет в порядке! – с тревогой разглядывая безмятежно спокойное личико Эмелин, старался я ее оградить от переживаний.

– С чего ты взял, что я волнуюсь? Не припомню, чтобы я волновалась, видя тебя в наручниках и в темнице, – усмехнулась Булка, в который раз удивляя меня своим умением хладнокровно реагировать на стрессовые ситуации.

– Знаю, что все будет в порядке, папа разрулит, а пока пусть этот грозный Медведь будет под моим присмотром.

– Ты не устаешь меня поражать, любовь моя, – улыбнулся я ей, переплетая пальцы наших скованных рук.

Свободной рукой притянув к себе мою неповторимую женщину, прижался к сладким губам в какой-то клубничной помаде.

Полицейским пришлось топтаться на месте, ожидая, когда прекратится поцелуй, и прятать улыбки, пока мы шли к полицейской машине.

– Ребят, у меня столик забронирован в «Буше» на семь, – на всякий случай предупредил я парней, по реакции которых понял, что к нам они испытывают куда более теплые чувства, чем к уроду с разбитым носом.

– Доставим в лучшем виде! – хохотнул один из них, включая сирену.

Папы бывают разные. И, может, далеко не все отцы заслуживают, чтобы их дети угробили шесть лет своей жизни на их поиски. Но это не про моего отца. Филипп Бертран лучший папа в мире!

В этом я была уверена всегда и как никогда уверена сейчас, глядя, как быстро папочка не только восстановил замок и расчистил территорию, но подготовил все это для грандиозного торжества – моей свадьбы.

– Учись, Госс! Никогда не сомневайся и никогда не сдавайся! – переполненная чувством собственной офигенности,