Елена Лагутина - Песочные часы

Настроение было испорчено окончательно. Они тихо тосковали вдвоем, рисовали сказочных принцесс, снова писали буквы, играли в парикмахерскую, в детский сад и в больницу.

Вечером он вернулся домой, притащив с собой огромный ананас, который они съели, разделив на сочные бледно-желтые кружочки, большая часть которых досталась Алене, потому что маленькой Саше вкус ананаса не понравился. Он вытащил их на прогулку, и Алена, казалось, уже и забыла о том, что так тянуло душу, она просто наслаждалась свежим ветром, вечерними звуками, смеялась над выходками маленькой Саши и шутками Саши-большого, как будто на время забыла, что все это рано или поздно кончится. В тот момент она и предположить не могла, насколько внезапным будет конец. На маленьком календарике цифры-дни были расположены в строгом порядке, ровными столбиками, и она была уверена, что календари не могут ошибаться, что всему свое время. Но оказалось — все совсем не так.

Она была уверена в том, что календари не могут ошибаться. А потому сначала решила, что голос, доносящийся из кухни, ей просто приснился — ведь еще совсем рано, значит, она просто спит и видит сон… Странный, непонятный сон. Маленькая Саша спит рядом, уткнувшись сопящим носом в ее плечо, а ее отец в кухне крутит диск телефонного аппарата, молча отсчитывает длинные гудки и наконец, услышав чей-то голос, начинает разговор:

— Я звоню по объявлению. Да, мне нужна няня. Девочке пять с половиной лет. Нет, на целый день. Пока на целый день. Видите ли, в детском саду ремонт… Английский язык? Да, над этим следует подумать… Спасибо. Я вам перезвоню.

Алена поднялась с кровати и, как сомнамбула, медленно, глядя прямо перед собой, поплелась на кухню и застыла в дверном проеме.

— Ты ищешь няню для маленькой Саши?..

— Алена…

Он поднялся, развел руками в стороны, словно извиняясь.

— Понимаешь…

Он говорил очень долго — сначала сбивчиво, как-то несвязно, перескакивая с одной мысли на другую. Но когда он закончил, Алена не смогла возразить ему ни слова.

— Она слишком сильно привязалась к тебе. Слишком сильно, и, если это продлится долго, я боюсь, что ей слишком тяжело будет перенести разлуку. Ей еще предстоит узнать о том, что бабушки больше нет. Пойми… Я не могу, я не должен больше… Она уже сейчас только о тебе и говорит, а представь, что будет через три месяца! Сама подумай, когда ты уйдешь… Ведь ты же все равно уйдешь, Алена?..

Она молчала, и он, выдержав короткую паузу, продолжил:

— Значит, так будет лучше. А пока я найду для тебя квартиру…

— А ты? — Она задала этот вопрос, сама точно не зная, что он означает: все — или, может быть, совсем ничего.

Секунды летели, как хвост бешеной кометы, одна за другой, но он продолжал молчать, так ничего и не ответив. Она опустила дрожащие веки, воскресила в памяти лицо Максима — черные глаза, влажные губы…

— Наверное, мне лучше уйти прямо сейчас. Я переночую где-нибудь, может, в гостинице. Лучше сейчас, пока она не проснулась.

— Не придумывай, — возразил он, пристально глядя ей в глаза, — никакой срочности в этом нет, пойми… Я найду тебе квартиру, может быть, уже через неделю. Черт возьми, — внезапно выругался он, — кто тебя просил подслушивать?! Зачем ты вечно все переворачиваешь с ног на голову?..

— Нет, Саша, ты прав, мне лучше уйти сейчас…

— Я этого не говорил! — почти прокричал он.

Она ничего не сказала — молча вышла из кухни, вернулась через минуту. В руках у нее были маленькие песочные часы.

— Можно, я их возьму? На память?.. Ведь Саша хотела мне их подарить…

— Алена… Прекрати сейчас же, я прошу тебя! Ты никуда не пойдешь! Не сейчас… — В его глазах была мольба, но она сочла это просто жестом соблюдения приличий.

Медленно пройдя в комнату, остановилась у постели маленькой Саши, провела рукой по спутанным светлым волосам.

Через несколько минут все вернулось на круги своя — она снова шла по улице, не зная куда и зачем.

Сумрачные от раннего пробуждения лица прохожих мелькали перед невидящими глазами. Она не помнила, сколько времени прошло с тех пор, как захлопнулась дверь квартиры, которая за последние несколько дней стала для нее гораздо большим, чем просто временное пристанище. Солнце, внезапно прорвавшееся сквозь непогоду, светило так ярко, как будто пыталось наверстать упущенное за последние дни. Оглядевшись вокруг, Алена обнаружила, что находится посреди совершенно незнакомой большой площади. Рядками по периметру стояли скамейки, мимо торопливо проходили люди. Она шла сквозь этот поток, чувствуя почти физическую боль — как будто бы она была оголенным комком нервов. Ей было больно даже от взглядов, которые изредка бросали на нее прохожие. Усилием воли она заставила себя снова идти вперед, чувствуя, что в движении есть хоть какой-то, пусть далекий и неясный, но все-таки смысл. Столбики цифр, аккуратно выписанные в календаре, мелькали перед глазами. Невдалеке от нее по телефону-автомату разговаривала какая-то девушка. Подойдя ближе, сумела расслышать несколько слов, которые та прокричала в трубку:

— Я тебя люблю! Неужели ты этого не понимаешь?

Алена застыла, пораженная увиденной картиной. Девушка опустила трубку, прислонилась лбом к телефонной будке, вытерла ладонью глаза, размазав тушь по щекам…

И вдруг она поняла, что все делает неправильно. Совсем не так, как требует сердце, как просит измученная душа… Что снова ее жизнь пошла по сценарию, спланированному кем-то другим. Она делает то, что, казалось бы, должна сделать, — но совсем не то, что хочет! Подбежав к девушке, Алена попыталась ее успокоить — но та смотрела с недоумением и полным непониманием.

— Пожалуйста, дайте мне жетон.

Девушка протянула ей две круглые монетки. Пальцы дрожали, а цифры путались в сознании, когда она набирала телефонный номер. С первого раза она попала не туда, и только после второй попытки наконец сквозь шум эфира услышала в телефонной трубке его голос. Услышала и повторила в ответ то, что только что услышала — случайно, от чужого, незнакомого человека. Во второй раз на маленьком квадратике земли прозвучали все те же слова:

— Я люблю тебя! Неужели ты этого не понимаешь?

Ей показалось, что он молчал целую вечность. Со страхом сжалось сердце — может быть, связь не сработала?

— Где ты?.. Где ты, Алена?

— Я не знаю… — ответила она, глотая слезы, — здесь какая-то большая площадь, скамейки, памятник… Памятник и скамейки. Деревья. Высокое здание из красного кирпича, дорога, троллейбусы. Я звоню из автомата…

— Стой там. Никуда не уходи, слышишь? Я приеду через пятнадцать минут. Ты слышишь меня, Алена? Я сейчас приеду!