Единственная для Зверя (СИ) - Бессмертная Майя

Илья тыкает в раковины с мидиями и брезгливо морщится. Улыбаюсь. Я и сама толком не знаю, как их есть, потому что ещё никогда Вика Колокольцева не бывала в подобном заведении с шикарной кухней. Но упасть в глазах малышей мне тоже не хочется.

Ищу глазами специальные щипчики, которыми следует выковыривать из раковины этого противного моллюска, и покрываюсь потом. Чёрт побери, мне никогда ранее не приходилось этого делать, но я постараюсь.

Хватаю щипчики и изо всех сил сжимаю их в руке, раскрывая раковину. Створки моментально раскрылись, явив моему взору приятную мякоть моллюска, и я командую:

— Хватай!

Илья вилкой ловко поддевает мидию и, зажмуриваясь, отправляет её в рот.

— Фу, гадость.

Киваю.

Рада, что мальчишке не понравилось — мне абсолютно не улыбается провести тут полвечера, раскрывая этих противных моллюсков для новоиспечённых брата и сестры. Пусть лучше едят обычную, нормальную пищу.

Хватаю блюдо с колбасной нарезкой и ставлю его перед детьми.

— Не благодарите.

Брат с сестрой моментально выдыхают и, увидев привычную пищу, начинают ловко накладывать колбасы на свою тарелку, возбуждённо сверкая глазёнками.

— Вика, можно с вами потанцевать?

Незнакомый мужской голос раздаётся совсем рядом со мной, и я вздрагиваю от неожиданности. Выпрямляюсь, стараясь держать спину идеально прямой и впериваюсь глазами в незнакомого мужчину, стоящего позади.

Высокий, метра под два ростом, с искрящимися светло-русыми волосами, которые уже тронула седина. Дорогой костюм от «Дольче» сидит на нём идеально, а белоснежная рубашка чуть натянута в области талии, на небольшом пивном животе. И мужчину можно было бы назвать симпатичным и интересным, если бы не взгляд.

Его серо-голубые глаза смотрят на меня очень цепко, ощупывая с ног до головы и прожигая насквозь, словно рентгеном. В них плещется что-то липкое, мерзкое и противное, отчего по телу моментально бегут мурашки.

Отказаться от танца — было первой моей мыслью, но я тотчас оценила обстановку. Хороша же я буду, если сейчас дам от ворот поворот этому мужику. Как на меня посмотрят остальные гости? А отец, наверняка, расстроится.

Ладно, от меня не убудет.

— Да, пожалуйста.

Замираю как неопытная школьница под этим оценивающим взглядом и вкладываю свою ладонь в его широкую руку. Мужчина выводит меня на середину зала и по-хозяйски прижимает меня к своему телу, заглядывая в глаза своим приторно-липким взглядом.

— Вы такая красивая.

— Спасибо.

— Разрешите представиться, Борис.

Кашляю, пытаясь хоть немного отдалиться от навязчивого поклонника, но мужчина мастерски закручивает меня в вальсе, снова привлекая к себе, не давая ни секундной передышки. Длинные цепкие пальцы искусно переплелись с моими, и вырваться нет никакой надежды. Я ищу глазами отца, но тот совершенно спокойно общается с остальными коллегами, не обращая на мои сигналы о помощи никакого внимания.

Мелодия вступает в свою завершающую фразу, и я выдыхаю — осталось потерпеть это мужика ещё чуть-чуть, и я свободна. Но это почувствовал и Борис, решив, скорее всего, расставить все точки над «i». Его горячая ладонь на секунду по-хозяйски ложится на мой зад, и я моментально начинаю брыкаться, наконец-то выбираясь из плотных объятий.

— Вы перегнули палку, простите.

Киваю навязчивому поклоннику, поспешно удаляясь к своему месту. Очень надеюсь, что эта прилипала больше меня не побеспокоит.

Музыка затухает, а Людмила Анатольевна подходит ко мне, возбуждённо бормоча:

— Викуся, а вот и подоспела вторая волна гостей. Надеюсь, ты будешь рада их увидеть.

В висках начинает стучать, а кончики пальцев немеют от нервного напряжения, которое окутывает меня с ног до головы. Не могу оторвать взгляд от дверей ресторана, в которые сейчас вот-вот войдут те люди, которых мне так жутко не хватает здесь, в родном сердцу городе. Сильно сжимаю челюсти, забывая, что нужно дышать и понимаю, что вот-вот упаду в обморок.

Ну же, где они все?

Дверь в зал открывается, и первой заходит Дарья под руку со своим обожаемым супругом. Подруга держится очень уверенно и, не смотря на свою пышную фигуру, она нацепила ярко-красное обтягивающее платье, ничуть не смущаясь незнакомых людей. Ваня, идущий рядом, напротив, очень скован и зажат, а в его серых невыразительных глазах плещется испуг. Я подскакиваю со стула, и бегу к Дашке, не обращая внимания на пересуды гостей. Да мне всё равно, что подумали эти незнакомые снобы о моих друзьях!

Это — моя Дашка!

— Дашута, вы прилетели!

Заключаю подружку в крепкие объятия, вдыхая до боли знакомый аромат выпечки с корицей, исходящий от неё, и прикрываю глаза.

— Ну, конечно. Как же мы могли обойти стороной такой шикарный праздник?

Дарья откидывает свою светло-русую прядь волос со лба и подмигивает:

— Там есть ещё кое-кто, кто приехал на твой праздник.

Открываю рот, смотря на улыбающуюся подружку, а она, схватив муженька под руку, с гордо поднятой головой шествует к столу.

По позвонку начинают моментально бегать мурашки, а я напряжённо вглядываюсь в тёмный коридор, из которого доносятся острожные размеренные шаги. Сердце сладко замирает при мысли о том, что Андрей Владимирович всё-таки нашёл способ найти меня, и я нервно сжимаю ручки в кулаки.

— Ну что, сбежала от меня?

Глухое меццо раздаётся из коридора и из моей груди вырывается хриплый стон — бабуля.

И, правда. Тотчас в зал ресторана входит моя любимая бабушка по материнской линии, которая в своё время приютила меня в своей крохотной квартире, и которой я обязана очень многим. Я так и не нашла слов, чтобы объяснить ей, почему я вернулась в Питер, малодушно решив оставить этот разговор на потом. И вот, бабуля сама всё узнала и даже прилетела ко мне в тот город, в который она клялась больше не возвращаться.

— Бабушка!

Кидаюсь к женщине, заключая её в жаркие объятия, и прикрываю глаза. Из груди готовы вырваться слезы, и я понимаю, что я ожидала увидеть вовсе не её. Но вслух это, разумеется, я никому не скажу.

— Добрый вечер, Агриппина Яковлевна.

Отец подскакивает к нам, заламывая руки, и я понимаю, что он сильно взволнован этой неожиданной встречей. Значит, даже он не был в курсе прилёта своей бывшей тёщи и сейчас ошарашен этим событием не меньше моего.

Ещё бы! Ведь они с бабулей стали врагами после смерти моей мамочки. И вот, наконец-то, семья начинает собираться в общий пазл после стольких лет разлуки.

— Ты не думай, что я к тебе приехала!

Бабушка грозит артритным пальцем у носа своего бывшего зятя, и обнимает меня за талию.

— Я внучку приехала с Днём Рождения поздравить!

— Хорошо-хорошо.

Отец примиряющее выставляет руки вперед, и я расплываюсь в лукавой улыбке. Боится он её всё-таки.

Мужчина делает шаг назад, опасаясь нападения от пожилой женщины, и старательно оглядывается, ища глазами свою супругу. Людмила Анатольевна молниеносно оказывается рядом и, осторожно мне кивая, пригашает пожилую родственницу сесть за наш стол. Бабушка, недоверчиво скользнув взглядом по тёте Люде, фыркает и хватает меня за руку.

Садимся за стол.

— А вы чего опоздали?

Нагибаюсь к уху Дарье, застав подругу за поеданием салата, щедро сдобренного майонезом.

— Самолёт задержался.

Киваю, втягивая носом воздух.

— А чего, ты не рада нас видеть?

Дашка скользит по моему лицу внимательным взглядом и хитро прищуривается. Пожимаю плечами, пытаясь придать своему голосу невозмутимый тон.

— Рада, конечно.

— А ждала, небось, не нас.

Подруга окатывает меня спокойным взглядом, и я понимаю, как к моему горлу подступают сдавленные рыдания. Ох, она знает меня, как никто другой. Перед ней я могу быть самой собой, но не сейчас, не на этом празднике.

Опасаюсь, что могу разреветься от душевной боли прямо здесь, на глазах у обескураженных гостей, я поспешно встаю из-за стола.