Хранитель Заката (СИ) - Перепечина Яна

- Сегодня я не вернусь. Дел накопилось за эти дни столько, что я тут до глубокой ночи. И завтра, боюсь, тоже. Нужно было всё-таки остановиться у меня, в Кронштадте. Туда я хотя бы на несколько часов в сутки буду успевать заглянуть. А до Заката путь не близкий. Прости меня.

- Ничего. Я понимаю, - Анна старалась говорить легко и весело, но, конечно, расстроилась.

Весь следующий день она гуляла по острову, помогала Марии Михайловне и даже наблюдала с орнитологами за птицами. Камилла, которая очень обрадовалась возвращению Анны на Закат, постоянно теребила её, болтала о всякой ерунде, а потом, улучив минуту, когда мужчин рядом не было, спросила:

- Вы что? Так скучаете по Матвею?

- А что? Заметно? – ответила вопросом на вопрос Анна.

- Ну, вы какая-то не такая. Так скучаете, да?

- Я думаю, - честно призналась Анна.

- О чём? – Камилла серьёзно посмотрела на неё.

Но Анна уже передумала откровенничать и отшутилась цитатой из книг о муми-троллях:

- Да так, «о тщете всего сущего».

- Мама дорогая! – вытаращила глаза Камилла. – И часто с вами такое случается?

- Бывает, - засмеялась Анна и сменила тему разговора.

Через два дня, когда Хранитель всё же добрался до Заката, она, накормив его ужином, грустно сказала ему:

- Ты знаешь, твой отец ошибся.

- В чём? – не понял Матвей.

- У меня не закатная душа. Я не смогу здесь жить.

- Ну, и я пока здесь не живу, - напомнил Хранитель. – Мне до пенсии ещё далеко.

- Я и на пенсии не смогу, - невесело покачала головой Анна. – Как твоя мама.

Матвей отложил вилку и долго молчал, внимательно и грустно глядя на неё. Потом кивнул:

- Ну, что ж. Значит, будем жить в городе, а сюда изредка выбираться. Такой вариант подойдёт?

- Нет. – Анне было больно говорить это, но и скрывать то, о чём думала долгие два дня без него, она тоже не могла. – Я не только не закатный, я ещё и не морской человек. Я обычная женщина, которая хочет, чтобы муж приходил домой каждый вечер и спал рядом, а не уходил в море, не пропадал на островах, не знал, куда его отправят служить завтра. Мне слабо, Матвей. Понимаешь? Кто-то может, но не я.

Я с трудом пережила эти два дня. А ведь мы ещё только в самом начале. Что же будет потом, когда я ещё сильнее привяжусь к тебе?

Если я соглашусь на эту жизнь из-за любви, то потом начну ненавидеть тебя, твою работу, себя за то, что согласилась быть с тобой, Нелку, за то, что отправила меня на Закат, подруг, за то, что их мужья рядом с ними, а мой невесть где, весь мир…

А я так не хочу. Не смогу. Для меня это будет невыносимо. Я ещё никогда и ни к кому не испытывала такого, как к тебе. И я не хочу, чтобы вот это, что сейчас живёт во мне, разбилось о… - Она осеклась, с тоской посмотрела в окно, на маяк и закончила: - Да даже не о быт, а о разлуку. О камни этого или любого другого острова, о стены маяков, о набережную Кронштадта… Не гожусь я на роль жены морского офицера. Видимо, это не каждой дано… Я не справлюсь.

В этот раз Хранитель молчал ещё дольше. Потом почти спокойно (если бы Анна знала его чуть меньше, то, возможно, и не услышала бы боли в голосе) спросил:

- Когда ты планируешь уехать?

- Завтра утром, если можно.

- Я отвезу тебя.

- Может, лучше попросить Владлена Архиповича?

- Я всё равно еду в город. Мне опять на работу.

- Тогда ладно. Спасибо.

- Поблагодаришь завтра. Пойдём, я провожу тебя к Полоцким. Здесь ты наверняка не захочешь остаться.

Полоцкие ещё не спали. Мария Михайловна их приходу обрадовалась, но когда поняла, что Анна остаётся у них, а Матвей уходит в дом отца, заметно огорчилась. Анна поскорее поднялась в комнату, которую привыкла считать своей. На столе в ней по-прежнему стояли ещё не до конца увядшие тюльпаны. Она убрала вазу в шкаф, плотно прикрыла дверцу, чтобы не видеть их и принялась собирать вещи.

Всё правильно. Ей уже не двадцать лет, чтобы не думать о последствиях своих решений.

Глава 54. Вдали

Месяц она ничего не слышала ни о Хранителе, ни о Закате. Нелка, которая, разумеется, вытрясла из сестры все подробности произошедшего на острове, вопреки ожиданиям Анны ругать её не стала.

- Да уж. И не знаю, что сказать. Не всем дано быть декабристками, в этом я с тобой соглашусь.

- Я каждый день об этом думаю. Но как вспомню о родителях, о тебе, о всех вас, как подумаю, что, если бы я решила перебраться в Кронштадт, то видела бы вас совсем редко, мне волком выть хочется. А ты бы что решила на моём месте?

- Я бы? Ты знаешь, я вот ни минуты не декабристка была, когда мы с Мишкой женились. Я даже опасалась, что через год-другой разлюблю его. Но нет, оказалось, что любовь никуда не делась и даже сильнее стала. Вот сейчас я за ним готова куда угодно. Но мне к этому нужно было прийти. Возможно, ты у нас тоже из породы тех, кому необходимо время.

Анна вздохнула тоскливо и потерянно:

- А если бы Миша с первых дней не с тобой был, а пропадал в море? А если бы тебя в роддом вёз и забирал не он? Если бы с племянницей моей ненаглядной не помогал, потому что времени у него на это не было бы? Что тогда было бы с твоей любовью, а, Нел? Вот только честно.

Сестра с болью посмотрела на неё:

- Честно? Не знаю. Может, уже и семьи нашей не было бы. То, что ты описала, это сложно.

Анна благодарно пожала ей руку:

- Вот и я о том же. Я понимаю, что многие пальцем у виска покрутят. Мол, зажралась. Офицер, красавец, сплошные достоинства. Мечта, а не муж! Но я не вижу в себе сил жить порознь. Я, наверное, слабый человек. Но мне редких встреч мало. Понимаешь?

- Понимаю… - пригорюнилась Нелли. – Правда, понимаю.

После этого разговора они больше не вспоминали о Матвее. Вернее, Анна о нём и не забывала, но вслух не говорила. Нелли по-прежнему звонила каждый день и, видя в каком состоянии пребывает её младшая сестра, часто приезжала вместе с дочкой. И только в эти минуты Анна ненадолго отвлекалась от своих горьких дум.

Ни Закат, ни его Хранитель не хотели отпускать её.

Через месяц в соцсетях Анну неожиданно нашла Камилла. Оказалось, она едет в отпуск к родне в Москву и хочет повидаться с Анной. Та неожиданно для себя обрадовалась и даже не сразу поняла, что надеется услышать от Камиллы что-нибудь о Хранителе, а поняв, рассердилась и пообещала себе никаких вопросов о нём не задавать.

Но у Камиллы были другие планы. Недолго поболтав на отвлечённые темы, она вдруг задала неожиданный вопрос:

- Ань, так о чём вы тогда думали? Ну, на Закате? Ведь не о тщете всего сущего в самом-то деле? Я даже книгу про муми-троллей нашла и прочла, чтобы понять, что вы тогда мне хотели сказать. И не поняла. Вы же не Ондатр. Вот ни капельки не похожи.

Анна фыркнула, чувствуя себя рядом с Камиллой немолодой и умудрённой жизненным опытом, но всё же честно призналась:

- О том, как сложно менять жизнь, когда тебе не двадцать, а несколько больше.

- Ой! Ну и не сорок ведь! – возмутилась Камилла. – Хотя некоторые и в сорок меняют. Тоже, кстати, ещё не приговор.

- А во сколько приговор? – улыбнулась в ответ Анна.

- Да ни во сколько! Вон, посмотрите на нашего АнМиха. Он ведь Марии Михайловне предложение сделал. И она согласилась. Когда вы уехали, а мы ещё на Закате остались, она рассказала мне, что они с АнМихом, оказывается, когда-то работали вместе. Ну, в смысле, в одном НИИ. Она там поваром была. А АнМих аспирантом. Ну, и влюбилась она в него не на шутку. А он в неё. Но что-то у них не сложилось. Расстались. Мария Михайловна говорит, всю жизнь жалела. А он даже не женился ни разу. И теперь вот от неё не отходит. Сейчас уехал, конечно, ему в командировку надо. Но пообещал уйти на пенсию, как только она за него замуж выйдет.

- И что? Будет жить на Закате? – не поверила Анна.