Все еще будет - Ирина Чардымова

То, что он рассказал, повергло нас всех в шок. Как оказалось, это был вовсе не Андрей Никитенко, а Алексей Стрелецкий. И он не погиб в тюрьме, а умело поменялся с Андреем местами.

Всё это никак не укладывалось у нас в голове. Неужели человек способен на всё то, что он натворил? Как можно пройтись по жизни человека катком, но и не только не жалеть об этом, а быть довольным этим.

У него была огромная сумма денег, которую он получил незаконно. Но этого было ему мало. Он захотел ещё больше. И сейчас, несмотря на то, что его разыскивает вся полиция Москвы, он готов рисковать ради денег.

Разве деньги стоят того, чтобы разрушить столько человеческих жизней?

* * *

Елизавета

Теперь я понимаю, что Стрелецкий не отступится просто так. Он всё равно, любыми способами постарается получить эти деньги, чего бы ему это не стоило. И я готова ему их отдать, но только если он вернёт мне Марину.

Я было уже собираюсь сказать ему об этом, как вдруг замечаю далеко за кучей хлама омоновца, Арсения Петровича и Лёшу. Арсений Петрович показывает знаком, чтобы я оттолкнула Андрея, а сама бросилась бежать.

— Как? — задаю я вопрос Стрелецкому. — Как ты мог так со мной поступить? — повторяю снова, а потом что есть силы, толкаю его.

Дальше всё как в замедленной съёмке. Омоновцы бегут к Стрелецкому, я пытаюсь скрыться, ко мне бежит муж. Ещё мгновение и лже Андрей окажется в руках полиции, но в этот момент он выхватывает пистолет и стреляет в мою сторону. Муж до меня добежать не успевает, зато успевает Виктор…

Елизавета

Полицейские тут же хватают Стрелецкого, грубо заламывают ему руки за спину. Наручники защёлкиваются на его запястьях. Он что-то говорит на нецензурном языке, посылая ругательства и проклятия всем нам.

— Дура! — орёт что есть мочи Стрелецкий и его лицо становится багрово красным от злости. — Ты хоть понимаешь, что никогда больше не увидишь дочь!

Больше он ничего сказать не успевает, омоновцы уводят его со склада.

Со Стрелецким покончено, его арестовали, всё что он тут наговорил и в чём признался, слышало много человек. И ему теперь не отвертеться. Но он успел выстрелить в меня. Только пуля, которая предназначалась мне, попала в Виктора. Он закрыл меня собой. Он спас мне жизнь, мне и своему внуку или внучке.

Тот, благодаря кому я продолжаю жить и дышать, сейчас лежит у меня на руках и истекает кровью.

— Я успел, — шепчет он пересохшими губами. — Я успел! — повторяет он.

— Зачем? — спрашиваю его, а по щекам моим текут слёзы. — Зачем ты это сделал? — вновь спрашиваю я, хотя уже знаю ответ.

— Потому что я люблю тебя, — подтверждает мои догадки он.

Лёша тут же вызывает скорую помощь, а я зажимаю рану от пули своим шарфиком, но кровь всё равно предательски сочиться сквозь мои пальцы.

— Лёша, — шепчет Виктор, обращаясь к сыну, — береги её.

— Отец, — Лёша снимает с себя футболку и тут же зажимает рану поверх моего шарфа, всё будет хорошо, слышишь. Ты будешь жить!

— Поклянись, что никогда не бросишь её и не предашь! — с трудом говорит он, а его глаза предательски закрываются.

— Отец, — вновь пытается возразить мой муж.

— Поклянись, — просит тот ещё раз.

— Клянусь, — уступает он Виктору, — я никогда не брошу и не предам Лизу и стану настоящим отцом Марине.

— Ну вот и хорошо, — он улыбается слабой обессиленной улыбкой. — теперь ты Лизонька, в безопасности.

— Держись, пожалуйста, держись, — прошу его я, гладя по щеке. — Ты нужен нам здесь.

Силы покидают Виктора с каждой минутой, он уже тяжело дышит и с трудом моргает.

— Живи, пожалуйста, живи! — прошу его я, но Виктор лишь успевает улыбнуться и закрывает глаза…

А буквально через несколько секунд на склад заходят медики. Они быстро, но осторожно кладут его на носилки и быстро грузят в скорую. А затем с воем сирен увозят прочь.

* * *

Стрелецкого увозят на допрос, Виктора в больницу, мы едем за ними следом. Арсений Петрович обещает попытаться узнать у Стрелецкого где Марина, и усиливает поиски девочки и Ларисы. А мы с мужем едем в больницу, чтобы узнать о состоянии Виктора.

Проходит три часа, как его увезли в операционную, три мучительных часа ожидания. Ни я, ни Лёша ничего не говорим, мы просто сидим на кушетке и держим друг друга за руку, крепко скрестив наши пальцы. Да и что сейчас говорить. Единственное, что мы сейчас можем, это вымаливать его жизнь.

И вот наконец двери операционной распахиваются и к нам выходит доктор.

— Как он? — спрашиваем мы, едва он подходит к нам.

— Состояние стабильно тяжёлое. — отвечает доктор. — Пуля прошла в нескольких миллиметрах от сердца. Операция была очень сложная, к тому же он потерял много крови, пришлось делать переливание.

— Он будет жить? — спрашиваю я.

— Будем надеяться на лучшее. — доктор хлопает Алексея по плечу. — Если он переживёт эту ночь, значит у него есть шанс.

— К нему можно? — в унисон спрашиваем мы.

— К сожалению сейчас это не возможно. — отвечает доктор, а затем извиняется и уходит, советуя нам поехать домой.

Нам, конечно же, хочется остаться здесь, чтобы быть с Виктором рядом. Но нам нужно ехать в полицию, чтобы дать все необходимые показания. Но перед этим мы решаем сначала заехать домой, потому что нам нужно переодеться.

* * *

Солнце поднималось над городом, обещая тёплый и погожий день. Словно и не было той грозы ночью, не шумел ветер, дождь не стучал по крыше тяжёлыми каплями. А ведь эта непогода помогла Алексею, Виктору и полиции подобраться к нам незаметно. Она словно спасала меня и моего малыша, но не уберегла Виктора. При мысли о нём у меня снова сжалось сердце. Но я верю, я искренне верю в то, что он выживет. Он не должен умереть. Просто потому, что уже достаточно смертей и сломанных судеб от действий Стрелецкого.

Погружённая во все эти мысли, я не замечаю как мы подъезжаем