Татьяна Веденская - Мой шикарный босс

– Ну, что ты. При чем тут я? – фальшиво удивилась она.

Но я заметила, как под слоем косметики и тонального крема ее бросило в жар. Я слишком хорошо ее знала.

– Кстати, Ален, спасибо за букет. Красивый. Очень маме моей понравился. У тебя всегда был вкус.

– Что ты имеешь в виду? – уже безо всякой улыбки спросила она.

Я задумалась. Что же ей ответить? Сказать, как это больно – терять друзей? Или объяснить, что так делать нехорошо? Но ведь все равно не поймет – не способна. Я вздохнула, внимательно на нее посмотрела, улыбнулась со всем возможным холодом, который только могла в себе найти, и промолвила:

– Ничего такого, о чем ты не знаешь, Алена. Хорошего дня!

– Что-о?! – понеслось мне вслед, но я уже не обращала на нее никакого внимания.

В мире есть много мудростей. Одна из них – не мсти, подставь вторую щеку. Это да, мстить – это не наш метод. Я честно постараюсь все забыть. Мне и самой не хотелось ничего этого помнить. И все же… есть и еще одна мудрость. Мы все в ответе за свои поступки. И Алене придется отвечать. Не потому, что я хочу ее уничтожить. А потому исключительно, что человек, способный подложить в заказ клиента программу с вирусом, не должен работать в нашей фирме. Это очень плохо для дела. Да. Ничего личного, Алена, только бизнес.

– Надь, подожди! – Она летела за мной. – Да постой ты. Что ты собираешься делать?

– Если бы я хотела сообщить это тебе – я бы это сделала. Будь уверена.

– Надь, ну прекрати. Это же я. Мы же подруги.

– Да. И как подруга подруге говорю: тебе лучше успеть уйти по собственному желанию. Добрый совет! – Я ободряюще улыбнулась.

Было ли мне ее жаль? Если честно, то да. С самого детства мне всех всегда жаль. Котят, щенков в подъезде, детей голодающих в Африке, олигархов, которых сажают в тюрьму. И что? Мне теперь бежать и спасать олигархов? Ну уж нет. У меня есть дела поважнее.

Я села в свое кресло и послала бланк заказа от цветочников на печать. Странно, но впервые за все эти долгие недели я почувствовала все здесь вполне своим. И этот кабинет, и эту трубу, пыхтящую облаками, и свой компьютер. Я посмотрела, кто мне звонил, пока я носилась по городу. Десять неотвеченных вызовов, и все не от Шувалова. Плохо дело. Пациент скорее мертв, чем жив.

– Алло. Станислав Сергеевич? – очень официально и очень аккуратно начала я, набрав его номер. – Мне очень нужно с вами поговорить.

– Кто это, алло? – недовольно переспросил он.

– Это Митрофанова. Станислав Сергеевич, вы не могли бы уделить мне всего пару минут?

– Нет. У меня нет времени. Запишитесь у секретаря. Или лучше изложите ваше дело моему заместителю. – Он делал вид, что почти меня не слышит.

– Кому именно из ваших заместителей мне изложить мое дело? – вкрадчиво переспросила я.

Шувалов помолчал, задумавшись. Интересно, что он сейчас чувствует? Досаду? Гнев? Недовольство? Или ничего? Это был бы самый ужасный вариант. Пусть бы он лучше возмутился до глубины души. Или возненавидел меня. От любви до ненависти, как известно…

– Изложите любому. В письменном виде.

– И что, даже если это дело – личное? – подлила я масла в огонь.

Да, это подействовало. Он моментально взорвался:

– Что ты делаешь? Чего тебе надо? Не звони мне сюда!

– Мне нужна всего одна минута твоего драгоценного внимания. И все. И это, между прочим, действительно важно. В том числе и для твоего разлюбезного бизнеса. Вот так! А если ты и вправду не хочешь меня видеть, я пойду и выложу все твоему финдиректору. Он тоже красивый мужик!

– Да как ты смеешь!!! – заорал Шувалов в трубку.

Я улыбнулась. Так-то лучше.

– Так я могу зайти?

Шувалов молчал.

– Могу?

– Через пять минут. И имей в виду, мне неинтересно слушать твои нелепые объяснения. Можешь даже не начинать, – сухо добавил он. – Знаешь, сколько раз я слышал подобные просьбы? «Позволь мне все объяснить», «ты сам все поймешь», «я ни в чем не виновата». Или – «я никогда тебе не врала». И знаешь, сколько раз я слышал объяснение, которое хоть что-нибудь объясняло?

– Я знаю, ни разу. Но ты все-таки прими меня. Хотя бы для того, чтобы потом не мучиться от любопытства, – предложила я.

– Надя, пойми – я не буду мучиться. Ни от любопытства, ни от чего другого. Между нами ничего не было. Это просто маленькое недоразумение. Я ничего к тебе не чувствовал. Просто интерес. И что бы ты ни сказала, пойми – ничего нельзя исправить. Да и нечего! Нечего спасать. Не стоит все это такой суеты!

– Я поняла. – Мой голос задрожал против воли. Ничего себе принц! Таких слов я точно ни от кого не слышала. – Мне ничего не нужно. Знаешь, я, пожалуй, и вправду обращусь к твоему заместителю. Дело мое на три копейки, он с ним разберется. Прощай.

– Надь, только не надо слез и истерик, ладно? Ну хорошо. Зайди. Давай поговорим… в последний раз. Почему ты, чуть что, сразу ревешь?

– Я сбрасываю стресс. Просто сбрасываю стресс, – сквозь слезы выдавила я и повесила трубку.

Знаете, мои дорогие, этого всего слишком много даже для меня. Никуда я не пойду. Вернее, пойду. В отдел кадров. Сейчас, только проревусь до конца и пойду писать вместе с Аленкой заявление. «Ты ничего не значишь для меня!» Надо же, и ведь повернулся же язык сказать это. Интересно, а я что, сама этого не понимала? Я никогда ни для кого ничего не значила. Я привыкла. Это для меня не новость. Тоже мне, удивил. Вот только… раньше-то и для меня никто ничего не значил. И это было легче, а теперь – какая-то тоска сжала горло, а слезы против воли текли по моим щекам, размазывая по лицу все ту же дешевую тушь. На дорогую я еще не заработала, всего один раз и успела-то получить свою толстенькую управленческую зарплату. Так что… ладно, менеджеры везде нужны. И потом, у меня чудесная, взрослая дочь – она как-нибудь поймет меня и поможет справиться. Свет не без добрых людей. Правда, как теперь выясняется, и не без злых. Ладно, прорвемся.

Я отвернулась и посмотрела на трубу. Сейчас она выдыхала дым тонкой струйкой. Дым был похож на тоненькую тропинку, вьющуюся по серо-голубой бесконечности. Вот бы взлететь и убежать по этой самой тропинке…

Тут в дверь постучали. Тук-тук-тук!

В дверь просунула голову секретарша.

– Надежда Владимировна! К вам можно?

– Я… мне… у меня… – заволновалась я. Не хочу никого принимать в слезах-соплях. Нет. Пусть запомнят меня сильной.

– Дайте я сам! – отодвинул секретаршу Шувалов. Его голос ни с чьим перепутать было нельзя. Секретарша ойкнула и исчезла за дверью, а в помещении возник хмурый Шувалов.

– Ну и что ты хотела мне сказать?

– А зачем вам? – заупрямилась я, стараясь одновременно быстро вытереть тушь с глаз.

– Будем считать, что мне все-таки любопытно. Ну? У вас есть пять минут. Вам хватит?