Горничная для тирана - Наталья Евгеньевна Шагаева

– Хочу, чтобы ты понимала, что я знаю о каждом шаге обитателей этого дома. О каждом.

Девочка сглатывает и обнимает себя руками.

– Вот, ты уже понимаешь, о чем я. По-прежнему нет ко мне вопросов?

– По-прежнему нет, – упрямо твердит она.

Да что же такое! Сжимаю переносицу, пытаясь подобрать слова и не перейти на повышенный тон. Как мне вытянуть из нее все, что прячет?

– Тогда есть вопросы у меня. Поговоришь со мной откровенно? Ты же честная девочка?

Дарина поворачивается ко мне и смотрит в глаза, кивая. Уже хорошо.

– Как ты узнала о Савелии?

– Марк...

– Снова Марк. Даже неудивительно, – качаю головой. Зря я расстраиваюсь о наследии, мой сын достоин меня. Он тоже знает о каждом шаге в этом доме. Но с ним я поговорю потом. – И вот ты узнала, где Савелий, почему пошла к нему, а не ко мне? Почему расставила приоритеты именно в сторону Савелия? – снова стараюсь говорить спокойно, но выходит ревностно. И это тоже новый для меня спецэффект. Никогда не ревновал, потому что был слишком самоуверен.

– Я хотела убедиться, что Марк не лжет и Савелий именно в этом ужасном месте.

– Убедилась? – буквально вытягиваю из нее каждое слово.

– Да, – кивает. Но в её глазах по-прежнему нет претензий ко мне. Там нет ничего.

– И как же Савелий оказался в таком положении?

– Это ты у меня спрашиваешь?! – а вот теперь в ее голосе появляется эмоция.

– Да, Дарина. Расскажите мне вашу версию! Очень интересно.

– Демьян. Я не хочу это обсуждать... – обессиленно выдыхает. – Все настолько ужасно, что мой мозг отказывается это понимать. Я бы хотела просить тебя отпустить его и не мучить больше. Он же человек. Не собака. Но я не имею права ничего у тебя требовать. Я вообще не знаю тебя. Кто ты? Откуда в тебе столько злобы?! – всхлипывает. Хочет еще что-то сказать, но кусает губы, замолкая. Сжимается вся, обнимая себя руками.

Черт. Не хочу, чтобы она боялась. Не хочу, чтобы ломалась и эмоционально опустошалась, как я. В ней было столько жизни. Именно это меня и цепляло, именно это я и полюбил в ней. Да, черт бы побрал, полюбил. Бесполезно сопротивляться. Ее жизни хватало на нас двоих. А теперь мы словно умираем. Не могу на это спокойно смотреть. Нам нужна реанимация.

– Кто я?! Я... Окей. Тогда позволь я расскажу тебе свою версию, хочешь ты этого или нет! – все-таки срываюсь на эмоции, повышая голос.

Беру кресло, шумно двигаю его к ней, скрипя ножками по полу. Девочка морщится от звука и закрывает глаза.

Сажусь напротив неё. Очень близко. Подаюсь к ней, упираясь локтями в свои колени.

– Заир играл... скажем так, не очень честно. Грязно. Впрочем, как и я. Но даже у таких, как я, есть свои правила и неписаный закон. Углубляться не буду. Ни к чему тебе это знать. Так вот, этот шакал возомнил, что может занять мое место. И хрен бы с ним, я бы с удовольствием отдал ему это далеко не святое место. Только это невозможно. Я могу уйти только в могилу.

Дарина вздрагивает, поворачивается ко мне и заглядывает в глаза.

– Да, моя маленькая. Да. Такова моя реальность. Ну нет у меня другой дороги. И этот шакал уже пытался отправить меня на покой. Примерно месяц назад на меня было совершено покушение. Но, как видишь, не увенчалось успехом. Пострадал мой охранник, который остался инвалидом. А у него жена и новорождённый ребенок. И я теперь им должен пожизненно. И я, конечно, плачу сполна, но вот здоровья ему это уже не вернет. Заир развязывал войну. Амбициозный психопат с навязчивой идеей, возомнивший себя богом. Он провоцировал меня. Хотел отнять все, включая тебя. У него подпольные бордели, он торгует девочками, как товаром, продаёт их за границу, превращая в животных. Подсаживает на наркотики, и те готовы продавать себя, где угодно и кому угодно за дозу. И тебя ждала та же участь.

Дарина качает головой.

– Да, моя девочка. Я не хотел тебе этого говорить. Но ты вынуждаешь. Так вот. Он вышел на Савелия. Сыграл на его чувствах, надавил на больное, внушил, что я зло, которое они победят. Не знаю, что сыграло для Савелия главную роль. Если бы он пришел ко мне, я бы все повернул в другую сторону, преданным мне людям я гарантирую защиту. Но Савелий не захотел... Он продал и меня, и тебя. И если бы я не узнал об этом, если бы не расколол Савелия, неизвестно где бы мы с тобой были теперь. И Савелий не сидел бы сейчас в моем подвале, а кормил бы червей. Так кто я, Дарина? Как должен был поступить? Был у меня выбор?

Понимаю, что все эти вопросы неуместны. Это мои траблы. Она вообще должна быть отгорожена от всего этого дерьма. Но…

Я впускаю ее в свою жизнь. А моя реальность - она такая. Отвратительная.

– Я не знаю... – шепчет Дарина. – Не знаю! Это все так страшно, что я до сих пор не верю в происходящее. Демьян... – всхлипывает, но не плачет и уже не пустая, в ее глазах столько эмоций. И, слава богу, я там не вижу равнодушия и отвращения. – Что будет с Савелием? У него мама очень больна, а у нее никого нет, кроме него. Я не берусь его судить и тебя тоже не буду и не хочу. Но... Отпусти его. Все, Заира нет. Стало быть, и угрозы тоже нет?

– Дарина... – выдыхаю, потирая лицо.

– Это тоже невозможно? – с каким-то гребаным сожалением произносит она.

– Жалко тебе его? Чувства у тебя к этому щенку?!

Взрываюсь в приступе ревности, как пацан. И хочется прямо сейчас пустить этому щенку пулю в лоб. Встаю с кресла, снова отодвигаю его с еще большим шумом. Затыкаюсь, чтобы не сделать еще хуже. Выхожу на балкон. Прикуриваю сигарету, затягиваясь до тошноты.

Слышу ее шаги позади. Ее запах окутывает, дурманит, ревность и ярость