Элис Хоффман - Седьмое небо

Эйс не собирался присутствовать на праздничном обеде, но уступил просьбам Мэри и нехотя согласился. В половине седьмого все уселись за стол. Мэри приготовила фаршированные «ракушки» и чесночный хлеб, фруктовый салат с кусочками розового грейпфрута и ванильно-карамельный торт. По поводу торта она пребывала в некотором расстройстве, несмотря даже на то, что Билли Силк, с которым она сидела днем, вылизал миску из-под глазури и заявил, что в жизни не ел ничего вкуснее. И все же Мэри отдавала себе отчет, что с Розмари ей не сравниться никогда. У нее в голове не укладывалось, что ее старшему сыну уже двадцать один год. Всякий раз, как она пыталась вспомнить Джеки в младенчестве, перед глазами у нее вставала мордашка Джеймса, и ей хотелось обнять его, такого теплого и заспанного, и уткнуться ему в макушку.

Однако все это не помешало ей торжественно вынести к столу блюдо с фаршированными «ракушками». Часть она отложила в пластиковый судок, чтобы завтра покормить Джеймса, и решила, что Дерджинов тоже надо угостить, потому что Роберту всегда нравился ее соус. Святой и Джеки постоянно улыбались. Отец достал бутылку кьянти и три бокала. Эйс посмотрел на отца, и у него сжалось сердце — они так привыкли к его отсутствию за столом, что Святой заметил нехватку одного бокала, лишь когда начал разливать вино. Поймав его взгляд, Мэри поспешно принесла из шкафчика еще один бокал.

Джеки постоянно косился на отца, дожидаясь нужного момента. Перед тем как уйти с заправки домой, когда Джеки подметал гараж, Святой остановился в дверях и стал смотреть на сына.

— Я почти закончил, бать, — сказал Джеки — Все чисто, хоть ешь с пола.

Святой подошел к нему и протянул конверт.

— Бать? — испуганно произнес Джеки, но Святой лишь кивнул.

В конверте оказался документ, и ему пришлось дважды перечитать его, прежде чем он смог поверить своим глазам. Это была дарственная на половину заправки. Святой побывал у нотариуса и сделал Джеки полноправным партнером.

И вот Святой наконец кивнул, и Джеки прокашлялся.

— У нас есть одна небольшая новость, — сказал он и передал матери дарственную.

Эйс сидел, уткнувшись в свою тарелку, если бы он сейчас был у Норы, она кормила бы его фасолью с сосисками и кока-колой со льдом, а он смотрел бы, как двигаются ее руки, нарезающие порцию Джеймса на мелкие кусочки.

— Боже мой! — ахнула Мэри и обняла старшего сына.

Эйс поднял глаза и увидел бумагу.

— Что это? — спросил он.

— Мы с папой теперь партнеры.

Брат точно не слышал слов Джеки.

— Бать? — спросил он, — Что за дела?

— Тише, — вмешалась Мэри. — Не смей так разговаривать с отцом.

— А я? — продолжал Эйс, — Обо мне ты подумал?

— Тебе не нужна заправка, — пожал плечами Святой, — А Джеки нужна.

— Ну, разумеется! — Эйс поднялся, с грохотом отодвинув свой стул, — И ты отдал все ему? Ты все ему простил?

— Совершенно верно. Простил.

— Ну а я — нет, — отрезал Эйс.

Он схватил куртку и вышел через боковую дверь. Направляясь забирать своего пса со двора Норы, Эйс заметил, что у ее изгороди пышно расцвела сирень. Руди подошел к нему и ткнулся носом в бедро, требуя ласки, но хозяин легонько оттолкнул пса.

Из окон их кухни доносился звон тарелок, и ему подумалось, что странно обращать внимание на такие вещи, когда только что решилась твоя судьба. До окончания школы оставалось меньше месяца, и Эйс всегда считал, что после выпускного будет трудиться на заправке, а его работа в супермаркете — временное занятие. Но теперь он отчетливо понял, что если и дальше продолжит собирать тележки на стоянке, то так и будет делать это всю оставшуюся жизнь. Больше всего сейчас ему хотелось заняться с Норой любовью и ни о чем не думать. Но на улице было еще светло, и Джо Хеннесси подстригал лужайку перед домом, а соседские ребятишки гоняли мячик, к тому же ему просто казалось неправильным заявиться к Норе с такими-то перспективами.

Эйс остановился перед кустами сирени. От аромата кружилась голова. Во дворе Билли Силк упражнялся со стойкой для мячей, которую Эйс смастерил ему из старых козел мистера Оливейры, и Эйс пожалел, что ему не столько лет, как Билли. Больше всего ему хотелось бы завалиться в траву и лежать там дотемна, чтобы увидеть, вернулись ли уже светлячки. Вместо этого он зашагал по Кедровой улице. Руди сжал в зубах теннисный мячик и потрусил следом. Он забежал вперед, развернулся и положил мячик к ногам хозяина, с надеждой глядя на него.

— Нет, малыш, — сказал Эйс и, подняв мяч, спрятал его в карман.

Даже здесь, на расстоянии в полквартала, Эйс чувствовал, как пахнет сирень. Зажглись фонари, хотя еще не стемнело. Дойдя до участка Кэти, Эйс и Руди остановились у дорожки. Мистер Корриган перед домом выгружал из фургона пустые ящики. Эйс какое-то время смотрел на него, потом подошел к фургону и ухватился за ящик. Мистер Корриган взглянул на парня и ничего не сказал, но работать не прекратил и прогонять его тоже не стал. После того как Эйс перетащил с полдюжины ящиков в гараж, хозяин, проходя мимо, буркнул:

— Не клади их на бок.

Эйс поставил ящики как надо и увидел в углу белый туалетный столик с розовой тканевой оборкой.

— Вечно она ходила слишком размалеванная, — сказал мистер Корриган. Эйс не заметил, как тот подошел, и вздрогнул от неожиданности, услышав его голос. — Вот так.

Он вытащил сигареты и предложил Эйсу. В гараже было прохладно, у стены штабелями выстроились ящики с лимонадом и сельтерской. Мистер Корриган с Эйсом стояли и курили, глядя на Руди, который остался сидеть у дороги.

— А ты неплохо выдрессировал этого пса, — сказал мужчина. — Как ты это делаешь? Просто приказываешь ему сидеть и он тебя слушается?

Эйс знал, что Руди ни за какие коврижки сюда не подойдет, но все же сказал:

— Есть специальные знаки.

Он показал, как выглядит команда «сидеть».

— Ничего себе, — хмыкнул хозяин дома.

Они уже докуривали, когда с улицы донесся какой-то пронзительный душераздирающий звук. Мистер Корриган замер, потом до него дошло, что это всего лишь пес воет у дороги, задрав голову.

— Руди! — крикнул Эйс.

Пес взглянул на него и умолк.

— Боже правый, — покачал головой отец Кэти, — Просто вопль банши. — Он бросил окурок на бетонный пол и придавил его каблуком. — У нее было слишком доброе сердце. Теперь я это понимаю.

Эйс сунул руку в карман кожаной куртки, вытащил жетон с именем Кэти, снятый с ошейника Руди, и протянул его мистеру Корригану. Тот повертел его в пальцах и вернул.

— Меня увольняют, — сказал он. — Никому больше не нужна доставка напитков. Я перебираюсь в Мэриленд. Там проще найти работу.