Заноза для бандита (СИ) - Гауф Юлия

— Ох, как же меня задело то, что он про меня забыл. Многое я умею в постели, очень многое, а тут ты — уж прости, но замухрышка полнейшая. Миленькая, конечно, но никакого лоска! Словно на сеновале делали, — Вероника подмигивает себе в зеркальце. Или мне. — Вот меня и понесло… прости за тот случай, я обычно не веду себя настолько по-идиотски! Надеюсь, тебя утешит то, что и я, и Гоша стали отличными объектами для шуток? Рогоносец, торгующий своей женой, и шлюха, через которую прошла половина области — та еще парочка!

Бессмысленная встреча, и такой же бессмысленный разговор.

Или я чего-то не понимаю…

— Да, меня это утешило, — улыбаюсь я Веронике. — Не одной ведь мне позориться было? Вместе веселее!

— Ах, прелесть какая, — хохочет она, и хлопает в ладоши. — У кошечки есть коготки… удивила!

— Я рада.

— Я тоже рада, что тебе твои коготки не обломали. Слышала, тебя изнасиловали…

— Пытались, — морщусь я от болезненного воспоминания.

Боже, а что, если из-за всего того, что случилось за последний месяц, я рожу больного ребенка? В каком-то фильме говорилось, что первые месяцы самые важные…

— Думаю, Андрей тебя спас, так ведь? И покарал обидчика, — кривится язвительно, словно сама не верит в то, что говорит.

Завидует? Или…

— Спас. И покарал.

— Думаю, так и было задумано…

— Вероника, даже не пытайся, — резко поворачиваюсь к этой гадине. — Андрей — не ангел, но не нужно меня против него настраивать! Я уже поняла, что ты меня дурочкой считаешь, но не до такой ведь степени!

Вероника подкрашивает губы, корректируя подстершуюся от сигарет помаду, и выезжает на трассу. Красивая женщина все-же, а в полумраке — особенно! Темная красота, готическая, несмотря на светлые волосы.

— Деточка, а ты голову включать пробовала? — уже серьезно, без гримасничанья обращается она ко мне. — Ты мне не нравишься… по-женски не нравишься, но обиды свои я умею забывать. И доподлинно ничего не знаю, но не кажется ли тебе, что Андрей виноват во всем, что с тобой случилось? С самого начала он, как бы тебе не хотелось думать иначе, не относился к тебе серьезно. Хочешь, покажу нашу переписку?

— Нет…

— А я покажу! — не слушает мои возражения Вероника, и протягивает мне телефон. — Специально сохранила, наслаждайся!

Кладу ее телефон на колени, так и не открыв вкладку «Андрей». Не хочу…

— Трусиха! Ладно, так скажу, но если захочешь — проверь. Я секс люблю, а Громов на тебе сосредоточился, забив на меня. Все спрашивал у меня…

Открываю вкладку сообщений, и сверяю номер телефона. Да, это переписка с Андреем. Лучше самой прочесть, чем слушать про то, как они развлекались.

«Мне сегодня приезжать?» — Вероника.

«Я занят» — Андрей.

«Этой мышью? Зачем она тебе?»

«Пока она мне нужна»

«Зачем?»

«Тебя не касается. На что ведутся юные девушки?»

«Будь милым, и не показывай свой характер сразу. Влюбился?»

«Она пока мне нужна, я же сказал! Не лезь не в свое дело. Георгию передай, чтобы…»

Листаю сообщения, которых не слишком много, и поражаюсь. Советовался с этой, как мне понравиться? Позволял меня мышью называть, говорил, что я нужна…

Пока нужна, вот как он писал Веронике. И мне говорил, что нужна, а я это как слова о любви воспринимала.

Дура набитая!

— Даже если так, это не значит, что Андрей, как ты выразилась, виноват во всех моих бедах! — протягиваю Веронике телефон, и откидываю гудящую голову.

— Может, и не значит. Но, милая моя, Андрей не мог не знать, что я обижусь на невнимание, и не попытаюсь тебя задеть! И он не помешал мне, лишь наказал. А эта попытка изнасилования… кем был этот человек?

Не знаю. Андрей лишь сказал, что то чудовище недавно из тюрьмы вышло… вот только он мое имя знал!

— А не твоих ли это рук дело? Скорее я поверю в это, — спорю я.

— Дурочка, — фыркает Вероника. — Я ведь знала, что за тобой присматривают! После такого Громов бы меня лично убил, он не любит, когда нарушают его запреты, а он запретил тебя трогать! И не только мне, а всем. Но ведь это так забавно: запугать тебя, подослать насильника, и спасти в самый последний момент. Тебя ведь спасли именно в последний момент? По-рыцарски, да? Зато после этого ты сидела спокойно дома, не позоря его своей работой. И не ныла по поводу того, что Андрей свою душу губит преступлениями.

Нет, глупости это… или нет? Андрей и правда хотел, чтобы я уволилась. Настаивал, недоволен был отказами. Даже намекал, что такие официантки, как я — мечта насильника. И тот мужчина — он не сильно мне и навредил, помощь подоспела вовремя. Слишком вовремя!

Мотаю головой, пытаясь выкинуть эти мысли из головы.

Не мог он!

Но тот мужчина был у нас дома. На кухне! Зачем? И едва я вошла — Андрей выстрелил, чтобы… чтобы я не услышала, о чем они говорят? Чтобы не поняла?

— Вижу, ты задумалась, и уже это хорошо, — мягко произносит Вероника. — Мышка, я ничего не утверждаю, и могу ошибаться, сейчас мне просто тебя жаль! И я не хочу, чтобы ты думала, что я настраиваю тебя против Андрея лишь затем, чтобы ты освободила для меня место… Андрей меня больше не захочет, с предателями он дел не имеет, а я для него — предательница. Но ты задумайся.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Киваю, и выхожу из машины.

Уже задумалась, спасибо.

— Ты где была? — хмурит брови Кристина. — На целый день исчезла, ничего толком не объяснив! И снова на звонки не отвечала, ну вот что ты за человек такой?

— Я жду ребенка, — выдыхаю я, и сажусь напротив ошарашенных подруг. Кристина прекратила натирать тарелку, Марго побледнела, и еще плотнее закуталась в плед.

Черт…

— Девочки, сейчас я все вам расскажу, — решаюсь я.

И рассказываю.

И про несостоявшееся изнасилование, которое я упоминала лишь мельком. Даже рассказывать о нем не хотела, но у подруг были вопросы из-за моих синяков. Не хотела, чтобы они думали, что Андрей меня бьет.

Рассказала я и о своих мыслях, по поводу того, что Андрей может быть к этому причастен. Вернее, это лишь смутные подозрения — трудно мне поверить в такую жестокость. И про родителей — моих, и Андрея… про все рассказывала, и пока не договорила, не могла дышать спокойно.

Захлебывалась словами, давилась, но говорила. А девочки, чем больше узнавали, тем больше пугались.

— Что скажете? — закончила я свой рассказ. — Я запуталась, совсем запуталась… не понимаю уже ничего!

— А он… он говорил, что любит тебя? — спрашивает Крис.

— Нет, но и я ему не говорила.

Хотела, но… видно по мне было. И слепой бы увидел!

Я уверена была, что Андрей любит меня, пусть сначала и сомневалась. Он ведь защитил меня, когда всплыло то порно-видео, Веронику наказал… но разве он это сделал из любви ко мне?

Нет, просто она пошла против него.

А тот насильник — он искал именно меня! Имя мое знал! И… нет, не хочу я в это верить, только не в это!

Андрей говорил, что я нужна ему, и я ведь чувствовала это! Не просто верила и надеялась, а чувствовала, что нужна! Душой своей чувствовала! Или это был самообман?

Может, я нужна была для того, чтобы меня подавить? Чтобы потом кинуть меня к ногам моих родителей — сломанную и ненужную? Или я была лишь отвлечением. Избавлением от одиночества, на которое Андрей сам себя обрек?

— Мариш, вот, что я скажу: тебе нужно время! — говорит Марго. — Чтобы разобраться самой, чтобы понять. Только время!

Да, мне нужно время.

Всем оно нужно, а я чем хуже?

Закрываюсь в ванной, медитирую над телефоном. Набираю Андрея, и сразу сбрасываю. И снова, и снова… Наконец, решаюсь.

— Привет, — говорю я. — Ты уже знаешь о моих родителях?

— Что их вытащили? Да, знаю, — говорит Андрей чуть охрипшим голосом. Простыл? — Не бойся, не побегу я за ними. Твоя взяла, пусть проваливают, но лучше бы им не появляться в городе!

Сглатываю, сажусь на коврик, и упираюсь спиной в ванну.