Сандра Браун - Падение Адама

— Ты мазохист или как? — спросила она хозяйничавшего здесь Пита.

Пит оторвался от своего занятия, задержав на минуту на весу мощный нож, которым он орудовал с такой ловкостью, что она не успевала ухватить то мгновение, когда он переходил от шинкования одного овоща к другому.

— Ладно, не обращай внимания. Куда ты положил мои вещи?

Счастливая улыбка озарила лицо Пита, и он опять повел ее наверх.

— Прямо, следующая дверь, — сказал он, кивнув в сторону комнаты Адама.

— О-о-о!

— Вам не нравится комната?

Вид мгновенно сникшего Пита заставил ее сменить саркастическую гримасу на улыбку.

— Нет, комната шикарная, правда.

Лайла шагнула мимо него и ступила в односпальные гостевые апартаменты, которые были раза в два больше всей ее квартиры. Ну и, конечно же, обстановка: небольшой холодильник с морозильной камерой, двухконфорочная плита и бар с прохладительными и прочими напитками, а главное — ванная комната, строго отделанная черным мрамором, что, несомненно, придавало ей изысканность и выглядело очень стильно.

— Жаль, я в свое время не занялась гостиничным бизнесом, — еле слышно пробормотала она, пробегая пальцами по прелестным зеленым полотенцам. Со вкусом подобранный ковер гармонично дополнял убранство комнаты.

— Прошу прощения?

— Ничего, Пит. Я всего-навсего завидую. Когда ужин?

— Восемь часов.

Она взглянула на часы и мысленно подсчитала, сколько часовых зон она пересекла.

— Я, пожалуй, успею принять ванну и вздремнуть. Разбудите меня в семь тридцать.

Он часто закивал.

— Когда мистер Кэйвано ел в последний раз?

— С приезда не ел.

— Я так и думала. Вообще ничего не ест?

Пит помотал головой.

— Приготовьте ему поднос с ужином.

— Бесполезно. Сбросит все на пол.

— На сей раз не сбросит, — возразила она, и в глазах ее сверкнула решимость. — Кстати, днем посыльный должен доставить сюда кое-какое оборудование. Если фургон сможет пробраться по этой козлиной тропе… — задумчиво бросила она в сторону. — Да, и в апартаментах принца Кэйвано надо подмести осколки.

Пит собирался распаковать ее вещи, но Лайла пренебрегла его услугами, сгорая от нетерпения воспользоваться ванной с подводным массажем. Затем, раскинувшись на широченной кровати и укрыв обнаженное тело атласной простыней, мгновенно уснула. Она могла бы проспать так вечность, по крайней мере еще часов восемь, но ее разбудил стук в дверь. Маленький слуга принес на серебряном подносе стакан охлажденного ананасового сока. Поблагодарив Пита, она залпом осушила стакан.

— Я скоро спущусь.

Слуга заторопился. Лайла нехотя сбросила простыню и с сожалением покинула постель.

— Позже, — сказала она, любовно похлопав по атласной материи.

Никому бы и в голову не пришло упрекнуть ее, вздумай она подождать с началом курса физиотерапии до следующего утра. День выдался воистину адским, особенно учитывая затянувшееся путешествие. Но она на работе, и работа хорошо оплачивается. И не стоит давать повода, чтобы кто-нибудь когда-нибудь даже просто намекнул, что она воспользовалась расслабляющей обстановкой и не посвятила себя полностью пациенту.

Впрочем, она уже на месте, и ей действительно очень хотелось приступить. Адам, вернее, его физическое и психическое состояние интересовало ее как профессионала. Даже незначительное улучшение самочувствия пациента часто служит поводом для радости. Адам утратил интерес к жизни, а тонус появляется, когда удается хоть чуть-чуть сдвинуться с мертвой точки.

К тому же атрофированные, бесчувственные и неспособные к движению мышцы необходимо как можно скорее нагружать, иначе вероятность полного выздоровления уменьшается. А ему уже давно пора восстанавливать чувствительность этих мышц. Медлить с началом терапии — просто преступно, даже если бы Лайле не хотелось спешить, профессиональная этика не позволила бы ей.

С этой здравой мыслью, одетая в тот же гавайский костюм, что и по приезде, за исключением соломенной шляпы, она покинула свои апартаменты.

Пит настоял, чтобы гостья поужинала в столовой. Ей пришлось в одиночестве сидеть за стеклянным столом при свечах в хрустальных подсвечниках и поглощать пищу, наслаждаясь пышным букетом орхидей.

Рагу из обжаренных овощей и рыба пришлись Лайле по вкусу. Она не преминула похвалить Пита за отменный ужин, когда он сопровождал ее наверх с подносом для Адама.

У комнаты Адама он передал ей поднос, а она сказала:

— Если не вернусь живой, разрешаю тебе задушить его во сне.

— Да что вы! — Пит испуганно взглянул на закрытую дверь.

— Лучше подготовиться к худшему, — пояснила она, кивком попросив его отворить дверь. — Ладно, раньше начнешь, раньше закончишь.

Адам равнодушно глядел в окно. На звук отворявшейся двери он повернул голову и застонал, увидев ее.

— Убирайся!

— Дожидайся! Почти в рифму. Надо же, я поэт, а ведь даже не догадывалась об этом.

Он бросил в ее сторону испепеляющий взгляд.

— Это Элизабет инициатор твоего приезда?

— Неужто я приехала бы сюда по собственному желанию?!

— Я думал, Элизабет мне друг.

— Ты не ошибся. Ее волнует твое состояние, и она старается облегчить его.

Он горько рассмеялся.

— Если ты — облечение, Боже, помоги мне, если они решат усугубить.

— Будь моя воля, я бы позволила тебе валяться здесь и заживо гнить от жалости к себе, — пожала она плечами, — но ты богат, и некоторая часть твоих денег будет моей, если я останусь и займусь с тобой физиотерапией.

— Черта с два! — воскликнул он.

— Жилье и стол тут вполне меня устраивают. Предусмотрены каникулы на Гавайях, которые я, конечно, использую. Дома слишком холодно и дождливо, и мне совсем не повредит освежить загар. Так здорово сбежать от ежедневной рутины. Мой бывший пациент еще большее дерьмо, чем ты… а если ты еще раз бросишь салфетку на пол, мистер Кэйвано, то я туда же сброшу тебя, чтобы ты ее поднял.

Стоя у изголовья и уперев руки в боки, Лайла свирепо вращала глазами. Выражение его лица было не менее зверским.

— Забери этот поднос и свои дурацкие больничные манеры и сунь их себе в…

— Не трудись, это я уже слышала, — прервала она, — и вряд ли услышу что-то новенькое. Твои грязные ругательства меня абсолютно не задевают. Так что побереги свою энергию и мое время и принимайся за ужин. Тебе придется подчиниться, иначе я не уйду. Чем скорее ты поешь, тем скорее я освобожу помещение. Все зависит от того, как долго ты сможешь вытерпеть мое общество.

Лайла поставила поднос на колени Адаму и недолго думая плюхнулась на кровать рядом с ним, скрестив руки на животе. От этого движения грудь ее округлилась и приподнялась над тонкой тканью саронга. Лайла, ничуть не смутившись, поймала взгляд Адама на своей груди, но не изменила положения. Она выглядела все так же невозмутимо, когда он наконец поднял глаза.