Алина Кускова - Спятившая красавица

Элька соображала быстро, автоматически открывая рукой сумку. Деваться некуда, этот состоятельный маньяк наверняка решил сделать ее своей наложницей. Нужно вырваться отсюда любым способом! Она покажет ему паспорт, покажет. Пусть только он успокоится и отпустит ее. Эля достала документ и молча протянула Румянцеву. Тот внимательно изучил все страницы и задержался на той, где стояла отметка о московской регистрации.

– Квартира не моя, – пожала плечами Элька. – Сестры. Она сжалилась и меня прописала, а так я действительно бомж с дедом в деревне.

В принципе она не соврала. Трехкомнатная квартира была не ее, а матери. Когда ей по наследству досталась однокомнатная, Эля переехала, но прописку переоформить еще не успела. Пусть запоминает адрес, по которому он ее никогда не найдет. Мать в Америке, у сестры своя жилплощадь, а дед с бабкой проживут в деревне до осенних заморозков.

Никита Румянцев усмехнулся и вернул документ девушке. После этого он вызвал ей такси и, усаживая ее в машину, назвал по памяти адрес. Эльке почему-то стало не очень хорошо. Как-то зловеще прозвучал его тихий голос.

Эля вышла, не доезжая до маминой квартиры, и отправилась к себе, осмысливая все случившееся. Нужно было с кем-то посоветоваться. Очень нужно. С кем?! С сестрой, с кем же еще? Только родная сестра может посоветовать что-то дельное. Срочно ей позвонить!

– Марина! Мариночка! У меня такое случилось! – И Элька рассказала сестре все о сегодняшнем происшествии и его далеко идущих последствиях.

– Замуж?! – опешила та. – Он позвал тебя замуж, а ты решила подумать?! Какой у него автомобиль?! Спортивный с лошадью на капоте?! В пентхаусе?! Сестренка, ты, видно, сильно ударилась головой. Но ничего, мы это обязательно исправим. Завтра же езжай к деду и жди меня!

Элька ничего не поняла, что собиралась делать сестричка. Вероятнее всего, поговорить с ней по душам в деревне. Правильное, кстати, решение, нужно уехать. И пусть этот сумасшедший олигарх попробует ее найти! Ему ничто не поможет, даже спутниковый навигатор. А все-таки жаль, если она его больше не увидит. Кофе он варит вкусный.

– Все в порядке, птичка в клетке. Продолжаем наблюдение. Никуда она не упорхнет.

Румянцев недовольно поморщился и отбросил мобильный телефон в сторону. Начальник безопасности Левушкин глупеет с каждым днем. Он дал ему такое простое задание: удостовериться в том, что Белоснежка дома, а тот сделал из него какую-то шпионскую игру. Птичка?! Да какая она птичка? Разве что потрепанный воробей в порванных колготках. Она их вчера так и не сняла, боялась за свою честь? Румянцев хохотнул. Он вспомнил, какая ошеломленная физиономия была у Арсения, когда он признался ему, что позвал сироту замуж. Отступать поздно. Сегодня Арсений встречается с Анжеликой, якобы случайно, и передает ей эту отличную новость. Раз Румянцев ей не подходит, он не станет набиваться. Женится на другой особе. Что одна, что другая, ему без разницы. Именно это и должен был сказать Арсений, вызвав гнев Анжелики. Ее ставят на одну ступень с бесквартирной сиротой?! Да как он может?!

Может, да. Еще как. Никита ухмыльнулся. Сейчас он поедет к Белоснежке и пригласит ее в ресторан. Стела упадет под стол вместе со своими силиконовыми приятельницами. Будет скандал? Вряд ли. Она для этого слишком горда. Так пусть и терпит его выходки молча! Румянцев поднялся с белого дивана, на ходу схватил пиджак и вышел.

Ничего неожиданного не случилось. Белоснежка, как он и предполагал, жила в обычном панельном доме с обшарпанными углами и подъездами. Ее квартира располагалась на втором этаже, старым скрипучим лифтом пользоваться, к счастью, не пришлось.

– Куда намылился?! – перед ее дверью появилась невесть откуда выскочившая старушенция в залатанном байковом халате и прижала Никиту к грязной подъездной стене своим хилым тельцем. – Ишь, бабник! Верка только что с мужем помирилась, а он все шастает! – Ее злые глаза пронзали Румянцева насквозь, грозя проделать в его теле отверстия.

– Я не к ней, – возмутился тот, аккуратно переставляя старушку в сторону. Не приведи господь, древность рассыплется в его могучих руках.

– Не к ней?! – недоверчиво переспросила старушенция и по-птичьи скосила лысую голову. – Тогда к кому?! Признавайся, тунеядец! – Она сжала ладони в кулаки. – К Гальке-алкашке собрался?!

– Я иду к… – Румянцева заклинило. Он напрочь забыл, как зовут эту самую Белоснежку всуе.

– К Ваське-гомику, – старушенция по-своему поняла затянувшуюся паузу. – Спасу от вас нет, извращенцы проклятые! А еще надухарился, в подъезде от твоей вони не продохнуть.

– Я не к Ваське! – Румянцев начинал злиться.

– Пардон, бабуля, – вовремя подоспел начальник безопасности, которого Никита недооценил. – Пройдем, поговорим этажом ниже. Человек на свидание идет, а ты ему мешаешь…

– На свидание? – Старушенция, увлекаемая спасителем вниз, оглянулась. – А где же цветы?!

– Цветы! – вскинул указательный палец на начальника своей безопасности Румянцев. – Точно! А я думал, что же забыл?

– Будет сделано! – козырнул по-армейски тот. – Орхидеи? Самые лучшие? Понятно, розы.

Никита повернулся к двери, подождал несколько секунд, пока старуха спустится вниз, и нажал кнопку звонка. Дверь открылась сразу, как будто Белоснежка только того и ждала, что он позвонит. Или она услышала шум в подъезде и побежала смотреть, что случилось? В принципе ему все равно. Пока та звенела ключами и замком, он сделал радостную мину на лице и… обомлел.

Сирота, а в том, что на пороге стояла именно она, не могло быть никаких сомнений, за ночь стремительно похорошела. Ее темные волосы стали еще темнее и отливали синевой, только теперь Никита увидел, какие они шелковистые и длинные. Белая кожа стала еще белей, от нее пахло умопомрачительным ароматом благоуханной свежести восточного сада. Тщательный макияж, кроваво-красные губы, искристый блеск в синих глазах… Никита перевел дух… Шелковый халатик в стиле японского кимоно, туфли! Вот это туфли! Паровоз, электровоз, площадка, или нет, платформа. Да, высокая платформа. Вот как они называются. Где-то он уже видел нечто подобное. Ах да! У девиц легкого поведения на Ленинградке, когда обкатывал машину, а заодно и знакомился с родными просторами. Сплошной глаымур на платформах. Сироты все такие? Или через одну?

– Привет, Никитос, – сирота улыбнулась двумя рядами белоснежных зубов и пригласила его войти.

Он прошел в небольшую комнату с низкими потолками, к которым не привык, непроизвольно пригнул голову, боясь задеть увешанную мутными висюльками люстру. Диван, два кресла, покрытые потрепанными пледами, журнальный столик, длинная бесформенная темная стенка, ровесница поры дефицита в стране. Никита прошел к креслу и сел. Моментально раздался нечеловеческий вопль, заставивший его тут же подскочить.