Рина Зелиева - Купаясь в солнечных лучах. Часть 1.

Об этом и пойдет речь в дальнейшем, а пока вернусь, пожалуй, к моему коз... Хорошо, рога я ему тогда наставить так и не успела. Хотя, надо было бы. У некоторых мужчин голова самопроизвольно начинает чесаться, что обуславливается их поведением. Не стоит осуждать женщин, пока как следует не познакомишься с их второй половинкой.

В начале осени муженек вернулся с повинной и с видом побитой собаки. Не знаю, зачем я его тогда пустила обратно. Может, на меня так подействовали слезы ребенка и крики: "Папа, папа!". Материнское сердце дрогнуло, и я решила дать мужу второй шанс. Ладно, признаюсь, Павлика тоже стало жалко. Голодный, без копейки денег в карманах, в грязной мятой одежде, с жалобными глазами бродячего песика он невольно вызывал сострадание. Неважно. Вскоре я поняла, что зря это сделала. Обзывала себя вафлей, тряпкой, желейной субстанцией и просто дурой. Но было уже поздно. Потому что случилось то, что случилось.

Глава 3.

Попрыгунья стрекоза.

"До того ль, голубчик, было?

В мягких муравах у нас

Песни, резвость всякий час,

Так, что голову вскружило".-

"А, так ты..." - "Я без души

Лето целое всё пела".-

"Ты всё пела? это дело:

Так поди же, попляши!"

Крылов.

Я пришла с работы. Моя мама гуляла с Никиткой, забрав его из садика. Муж сладко спал на своем обычном месте, издавая свой обычный запах. Надрывно звонил его телефон. Я посмотрела на дисплей. Ну, интересно же, кто там такой упорный. Высвечивалось "Лена". А это еще интересней. Решила ответить.

- Привет.

- Кто это? - удивленный голос в трубке.

- У меня тот же вопрос.

- Позовите Пашу.

- Паша спит. Ему что-то передать?

- Да. Что звонила Лена. Пусть мне перезвонит.

Когда муж проснулся, я сообщила о звонке Лены. Глядя на его красную растерянную физиономию, когда спросила, кто она такая, я все поняла.

- Ладно. Не напрягайся. И так все ясно.

Тогда Павлик начал оправдываться, причем весьма странно. Он познакомился с ней практически сразу после того, как я его выгнала. Так что, я сама же и виновата. Теперь же, конечно, у них все кончено. Он рассказывал о том, какая она некрасивая, включая описания определенных интимных частей тела. Я имела в виду грудь и задницу, а вы о чем подумали? Из гадких подробностей следовало, что эта дама отличается полным их отсутствием, как таковых, зато имеет в наличии буйную растительность по всему кожному покрову. Короче, страшная, как жизнь в тундре. Ну, и все в том же духе. И как вывод: мне в подметки не годится. Ну, в этом-то я даже ничуточки не сомневалась. Вернее, была уверена, что фотомодели на него точно не позарятся.

Я ревновала? Нет. Скорее стало как-то мерзко на душе. И еще очень-очень обидно. Всеобщее мнение, что у мужчин бывают угрызения совести, исходит из смелого предположения, что у мужчин вообще есть совесть. Тогда я поняла, что обида терзает сердце гораздо больнее, чем ревность. Ранит, вгрызается в душу жестоко и глубоко. Дрожат губы, слезы непроизвольно катятся из глаз, и от этого становиться только хуже. Потому что отлично сознаешь, что он не стоит этих твоих слез. И вдруг становиться как-то страшно от понимания того, что ты по собственной глупости связала свою жизнь с этим ничтожеством, которое является отцом твоего ребенка. Страшно осмысления того, что ты проведешь с ним всю жизнь и будешь встречать старость.

Отвратительное чувство ужаса, гадливости и разочарования, а также, странное дело, жалости к себе охватило меня тогда. Опять меня предали. И не только меня, но и ни в чем неповинное дитя. За что? Почему? Все это было нелепым, бессмысленным и глубоко несправедливым.

Сейчас я еще не знала, что самое ужасное еще впереди. Некоторое время спустя в наш дом пришли бандиты.

Невысокий полноватый мужчина с печатью разврата на грубом жестоком лице представился Леханом. Он доходчиво объяснил мне, потрясая распиской за подписью Павла, что мой муж задолжал им огромную (по моим меркам) сумму денег. Озвучивать которую не имеет смысла. Достаточно сказать, что у меня таких денег просто не было, да и быть не могло. А где взять их - я даже не представляла. Далее последовали угрозы, что нашу машину обольют бензином и подожгут, что я найду изуродованный труп своего мужа на помойке, которая находилась в пятнадцати километрах от города. К тому времени я была уже даже счастлива увидеть этот самый труп в обозначенном месте. Муж сначала сидел и молчал, уставившись в пол. Затем рассказал, что у него этих денег нет. Он занимал их у бандюгов не для себя, а для своего "друга", которому тут же и отдал всю сумму. Друзей, скажем прямо, у Павла не было. Одни собутыльники и знакомые, с которыми он весело проводил время "устав" от семьи. Этот самый "друг" впоследствии так и не нашелся, благополучно исчезнув из поля зрения моего мужа вместе с капиталом, о котором идет речь. Я не могла постичь, как я могла связать свою жизнь с этим недоумком из чукотского стойбища.

Но как я могла предположить тогда, когда мы были еще совсем юны и беззаботны, что семейная жизнь с ним будет такой? Мне казалось, что я хорошо знаю его, но как же сильно я ошибалась. А сейчас, как там говориться? Поближе узнаешь - подальше пошлешь.

Я вышла на балкон. Во дворе гуляла моя мама с Никиткой. На обочине стояла шикарная иномарка. Из нее вышел Лехан. Он долго беседовал о чем-то с моей мамой, потрепал по волосам ребенка, а затем поднял голову вверх и, встретившись со мной взглядом, ухмыльнулся мерзкой такой улыбочкой. Никогда мне еще не было так страшно. Жутко до дрожи в коленях и стужи внутри. Вот тут я и сломалась.

Я продала машину, но за нее заплатили копейки. Тогда я продала квартиру и расплатилась-таки с бандитами. Подала на развод и переехала вместе с сыном жить к своей маме, которая обитала вместе со старой бабушкой в маленькой двухкомнатной квартирке. Ни звонки свекрови, ни уговоры мамы, смысл которых заключался в том, что все в жизни бывает, что без мужа одной с ребенком мне будет еще тяжелее, не помогли. Некоторые вещи просто нельзя простить. А жить с человеком, которого ненавидишь, презираешь, один вид которого вызывает острый приступ тошноты, конечно же, не стоит. Меняются времена, меняются обстоятельства, но люди не меняются. Не меняются никогда.