Эми Плам - Умри за меня

— Винсент прекрати бравировать своим безупречным знанием языка и помоги девушке собрать всё что осталось, — сказали они по-французски.

Повернувшись, я увидела друга моего мучителя — парня с вьющимися волосами, который протягивал мне расческу, с ухмылкой, исказившей его лицо с небольшой щетиной.

Не обращая внимания на руку Винсента, которую он протянул, чтобы помочь мне встать, я поднялась на ноги и отряхнулась.

— Держи, — сказал он, протягивая мне книгу.

Я забрала и смущенно кивнула.

— Спасибо, — отрывисто сказала я, и, стараясь не бежать, поспешно вышла из кафе на улицу.

Пока я ждала зеленый свет на пешеходном переходе, я совершила ошибку и оглянулась назад. Оба парня провожали меня взглядом. Друг Винсента что-то сказал ему и покачал головой. Я подумала, что даже не могу представить, что они говорят обо мне и простонала.

Становясь такой же красной, как стоп-сигнал, я пересекла улицу, уже не оглядываясь.

На протяжение следующих нескольких дней я видела лицо Винсента повсюду. На углу продуктового магазина, выходя из метро, сидя на террасе в любом кафе, куда бы я не шла. Конечно, когда мне удавалось лучше рассмотреть каждого из этих парней, оказывалось, что это не он. К моему большому раздражению, я не могла перестать думать о нем, и, что еще более досадно, мои чувства были разделены поровну между осторожностью и бесшабашностью.

Честно говоря, я была благодарна за такое отвлечение. Хоть раз было о чём подумать, кроме роковой автокатастрофы и что, чёрт возьми, я собиралась делать со своей жизнью. Я думала, что до аварии, у меня было довольно хорошее представление, но сейчас моё будущее — это огромный знак вопроса. Это поразило меня, поэтому зацикленность на этом «загадочном парне», возможно, даст мне передышку от моего замешательства и горя. И, в конце концов, я решила, что не возражаю.

Почти неделя прошла со времени нашего противостояния с Винсентом в кафе Сент-Луи, и хотя мои занятия чтением в этом кафе вошли в привычку, я не видела следов пребывания ни его, ни его друзей. Я устроилась за угловым столиком, который уже считала своим. Добив еще один томик Вортона из школьной программы (видимо мой будущий учитель английского его большой поклонник), я заметила пару подростков, которые сидели через террасу от меня.

Девушка с коротко остриженными светлыми волосами и застенчивым смехом, так естественно склонялась к парню рядом с ней, что это заставило меня думать, что они пара.

Но после того, как я посмотрела на него, я поняла как они были похожи, хотя его волосы были золотисто-рыжие. Они должны были быть братом и сестрой. Я знала, что права, как только эта мысль появилась у меня в голове.

Девушка вдруг подняла руку, чтобы отвлечь своего брата от разговоров и начала осматривать террасу, будто ища кого-то. Её глаза остановились на мне. На секунду она заколебалась, а потом решительно махнула рукой в мою сторону. На моем лице читался вопрос. Она кивнула, а потом подозвала меня к себе.

Интересно, что ей может быть от меня нужно. Я поднялась и начала медленно пробираться к их столику. Она встала, встревоженная, чтобы поторопить меня.

Как только я оставила свой безопасный уголок у стены и отошла от стола, за мной раздался оглушительный грохот, и я была сбита с ног на землю. Я почувствовала острую боль в колене, подняла голову и увидела кровь на земле под моим лицом.

— Mon Dieu! — крикнул один из официантов и кинулся через перевернутые стулья и столы, чтобы помочь мне встать.

От шока и боли на моих глазах навернулись слёзы.

Он вырвал из-за пояса своего фартука полотенце и приложил к моему лицу.

— Вам нужно всего лишь наложить небольшой шов на бровь. Не волнуйтесь.

Я посмотрела вниз на жгущую ногу и увидела, что мои джинсы порваны и сквозь дыру выглядывает колено.

Как только я проверила себя на наличие еще каких-либо травм, я вдруг поняла, что в кафе наступила полная тишина. Но вместо того, чтобы всем смотреть на меня удивленные лица посетителей кафе смотрели позади меня.

Официант прекратил прикладывать полотенце к моей брови и бросил взгляд через моё плечо и расширил глаза от удивления.

Проследив за его взглядом, я поняла, что мой стол был уничтожен огромным куском резной кладки, упавшим с фасада здания. Моя косметичка лежала по одну сторону, а моя копия «Дома веселья» торчала из-под огромного камня, застрявшая в точности на том месте, где я сидела.

Если бы я не отошла, то была бы уже мертва, и моё сердце застучало так быстро, что в груди стало больно. Я повернулась к столику, за которым сидели брат с сестрой. За исключением бутылки «Перрье» и двух полных стаканов стоявших посередине, столик был пуст. Мои спасители исчезли.

Я была так потрясена, что не могла оставить всё как есть. Наконец, после того, как я позволила персоналу кафе извести на меня половину их аптечки, я настояла на том, что остальное могу сделать дома самостоятельно и, покачиваясь, пошла домой, как будто мои ноги были резиновыми. Когда я добралась, меня вышла встречать Мами.

— О, моя дорогая, Катя! — вскрикнула она, когда я рассказала, что произошло и уронив свою любимую косметичку Эрме на пол, она бросилась обнимать меня.

Затем, подобрав наши вещи и проводив меня в дом, она уложила меня в постель и настояла, на том, что со мной надо обращаться так, будто я паралитик, а не её слегка поцарапанная внучка.

— Так, Катя, тебе удобно? Если хочешь, я могу принести ещё подушек.

— Мами, со мной всё хорошо, правда.

— Твоё колено всё еще болит? Я могу положить на него еще чего-нибудь. Может его нужно приподнять?

— Мами, они обработали его миллионом разных штук из их аптечки в кафе. Это просто царапина, честно.

— Ох, моё дорогое дитя. Подумать только, что могло бы произойти.

Она прижала мою голову к своей груди и начала гладить мои волосы, и тут во мне что-то дрогнуло, и я разрыдалась. Пока я рыдала, Мами держала меня и успокаивала.

— Я плачу, потому что я просто слабая, — возразила я сквозь слёзы, хотя на самом деле — потому что она обращается со мной как мама.

Когда Джорджия вернулась домой, я слышала, как Мами сказала ей про мою «неудавшуюся смерть». Через минуту моя дверь распахнулась, и вбежала сестра, бледная, как привидение. Она тихонько присела на краешек моей кровати, смотря на меня широко открытыми глазами.

— Всё хорошо, Джорджия. Я просто немного поцарапалась.

— О, Кэйти-Вин, не дай Бог, с тобой еще что-нибудь случится… Ты всё, что у меня осталось. Помни это.