Скоро рассвет (СИ) - Тодд Хелен

— Ладно… — сказала и тяжело вздохнула.

На удивление село хорошо. Хлопок чуть-чуть помялся, но приятно касался кожи. Гладкий и непривычно нежный. Плечики были на месте, а пояс аккуратно собрал чуть-чуть ткани на поясе. Так платье перестало выглядеть слегка мешковатым.

Удобнее всего оказались босоножки. Платформы будто и не было, а мягкие детали не натрут! Как же эта обувь отличалась от советской маминой, которую втихаря выходило достать из коробок и примерить.

Осталось самое страшное. Замок косметички открылся не с первого раза: он зажевал ярлычок изнутри и пришлось повозиться. Крем, коричневый карандаш, тушь, двушка теней и кругленькая пудра.

Даша растерялась немного. Иногда, втихаря, подкрашивала глаза маминым карандашиком, все равно почти не видно, а к вечеру он и вовсе исчезал, мать даже не замечала. А тут тушь! Тени!

На самом дне нашлась пара кисточек. С них и начала краситься. Набрала немного темно-коричневого оттенка и нанесла в уголок верхнего века. Совсем близко к ресницам, как девочки в колледже рисовали стрелки, так и она делала это тенями, мягко растушевывая.

Боялась, поэтому вышло не ярко и едва заметно. Но нанесла еще вниз, так глаза стали ярче. И, прикусив губу, рискнула чуть-чуть прокрасить межресничку карандашом.

Посмотрела в зеркало — вроде, ничего не изменилось, но так Даша стала чувствовать себя комфортнее. Плюнув на то, что скажет мать, накрасила ресницы и чуть-чуть припудрилась.

Когда складывала косметику обратно, заметила на самом дне маленький пробник парфюмов. Сладкие, цветочные. Но так показалось на первый взгляд. На самом деле пахло ананасом, а как только выветрилось, чем-то нежным и мягким, едва уловимым.

— На… запястье и шею, так…

Даша вспоминала как наносила парфюм Ирка. Обливаться им с ног до головы точно не стоило. Ей не нужно маскировать сигареты. Поэтому намазала на запястья и немножечко на шею.

Дальше было сложно. Стоило куда-то спрятать косметичку вдруг мать отберет. Скажет, что рано ей, что на трассу с таким ходят. Решено было положить в ящик с тетрадями на кухне. А карандаш и парфюм, на всякий случай, спрячет на книжной полке. Там искать никто ничего не будет.

— Чудесно выглядишь! Крестная угадала со всем, — он сказал это с теплом и широко улыбнулся. — Есть будешь?

Отец стоял с тарелкой картошки. А Даша смущено опустила глаза и вспомнила, что действительно голодна.

— Да, сейчас только положу…

— Хорошо, я поставлю тебе.

Он улыбнулся и начал накладывать еду.

Даша пару секунд не дышала. Боялась что что-то скажет, но ничего не происходило. Отца явно не смущал ее внешний вид и он точно не был против.

Тихо проскользнула к обеденному столу, а потом к письменному. Самый нижний ящик открывался с трудом, пришлось подергать. Косметичка идеально спряталась за грудой тетрадей. А вот с карандашом и духами пришлось повозиться: Даша забралась на стол и положила их поверх книг, почти у самой стенки.

Засвистел чайник. Отец заваривал себе кофе, судя по аромату.

Он принес сразу две тарелки.

— Лариса ужинать не будет, она обиженно сидит в комнате, так что ждать не будем.

— И не звать? — нерешительно спросила Даша.

— Нет. Я поговорю с ней пока ты будешь гулять, найдем компромисс.

Он не давил, ничего не выспрашивал, не задавал лишних или наводящих вопросов. Именно поэтому Даше хотелось с ним поговорить. Но пока не решалась.

Пока что был не подходящий момент.

Как только двери квартиры захлопнулись, Даша все-таки ущипнула себя. Стояла на первой ступени второго пролета и не верила себе. Казалось, что вот-вот она сделает шаг и проснется.

Внутри было столько свободы, что это выбивало из колеи. Хотелось оглянуться, но делать этого не стала. Пусть дверь закрыта, но мало ли… Стоило бы сбежать, закрыть парадную дверь и выдохнуть, вот только взять себя в руки не выходило.

Внутренний страх и привычка лгать о том где она уже пустили свои корни. Ни отрезать, ни вырвать. Стали частью нее.

Патологическая лгунья.

Горький осадок напоминал о себе, и Даша целую вечность, в пять минут, простояла, прислушиваясь к себе и стараясь успокоится.

Отпустить эмоции не выходило, заглушить тоже. Сердце билось чаще, а в мыслях роились неприятные предположения о том, что ждет по возвращению.

Стоило бы забыть.

Поэтому набрала воздух и спустилась. После тихо захлопнула дверь и нахмурилась. Нужно было взять себя в руки. Выдохнула, поправила маленькую черную сумку, которую ей отдала мамина подруга, и пошла по улице Курской. Там внизу гимназия и “Дворец пионеров”. Привычный и спокойный путь.

Придется весь Нижний парк пройти, но ничего. Нижним это место называли только в ее компании, так-то он парк “Юность”. Почему не помнила, скорее, чтобы не путать с парком на Соломянке.

Обычно они тусовались ближе к Спутнику, он находился через дорогу, возле железнодорожного переезда. Но ближе к вечеру перебирались либо к одноименному кинотеатру, либо к небольшому зданию в Нижнем парке.

К нему и пойдет. Если Сашка с Андреем, то они точно ее ждут там. Как обычно до пяти, а после сваливают в другие места.

Даша шла не спеша, впервые у нее было много времени. Отец сказал вернуться к девяти, но это целых шесть, шесть часов свободы! Может, он оговорился? Она не так услышала?

Солнце приятно грело кожу, отражалось бликами в окнах. На спуске всегда кажется, что все легче, даже если везде полный завал и дышать некогда. Ноги сами несут, остается только думать о чем-то своем.

Даша мечтала. Но сегодня в ее голове не было гнетущего ощущения и мрачных мыслей, от которых стоило отвлекаться. Ветер, теплые прикосновения лучей, шум проезжающих машин и приятный писк троллейбуса.

Перебежала дорогу, но на мигающий зеленый, уже на перекрестке возле парка. И прошлась по боковой дорожке, к елям.

— Мелочь пришла!

Голос Сашки невозможно было не узнать, но не успела Даша что-то ответить, как он спутал ее волосы, а после крепко обнял за плечи.

— Что, отпустили? А говорила, не придешь! Андрюха вон заскучал без тебя.

— Что, контроль кончился, или от меня хотела отморозиться? — Ира вынырнула из-за лавочки-качели и обижено надула губы.

Даша не ответила, нахмурилась и принялась приводить волосы в чувства. Хорошо, что Саша их растрепал, не нужно будет оправдываться за выражение лица перед подругой. Подругой…

Они попали в одну группу. Даша помнила как Ирка нервно кусала губы, когда прочитала в списках “Б-11”. Первые дни все знакомились, но с Ирой старались не общаться. Она слишком странно сторонилась всех и присматривалась, будто выбирала с кем дружить, как в школе.

Здесь эти правила не работали. Это можно было понять переступив порог колледжа. Все в разноцветной одежде. Кто-то испачканный акварелью, кто-то просто спешит, держа в руках кучу бумаг. Суета, смех, шум. У каждого своя цель, своя свобода, своя жизнь. И как сказал их куратор: “Вы учитесь для себя. Никто за вами не будет бегать и просить. Не одолел свою лень — вылетел”.

Даша чувствовала этот посыл на каждой паре. Им давали материал, но ты должен был сам подумать и спросить то, что не понятно, если хочешь двигаться дальше. И, конечно, здесь зазубрить точно не работало: преподам нужно было понимание, а не отскакивающие от зубов фразы.

А Ира разительно отличалась от тех, кто попал в их группу и ее по-своему не принимали. С этого и началась их дружба. Даша, знающая почти всех еще с летней практики, стала ее мостиком в коллектив.

— Ну красивая же, красивая, чего хмуришься? — Саша приободрил ее, думая, что все дело в прическе.

— Ага, как на свидание пришла, — Ира хмыкнула и поправила легкую прозрачную блузу, под которой была тонкая майка с узкими бретелями.

Гладко вычесанные волосы были собраны в высокий хвост, стройные ноги облегали узкие кремовые джинсы и заканчивали образ тоненькие изящные босоножки. Кто тут еще на свидание собрался?