Его ребенок (СИ) - Касс Вероника

Я просто кивнула и протянула ей папку, тут же развернулась и нажала на кнопку лифта. Несмотря на закрытые створки, сам лифт еще не успел уехать, а потому я быстро в него заскочила, как только двери разъехались вновь, и, попрощавшись кивком с Ниной Михайловной, тут же достала телефон и, пока не забыла, вбила название организации в поисковик.

Первыми тремя ссылками шли сайты крупного застройщика, даже их инстаграм, потом корпусная мебель, органы и топки, бухгалтерские услуги для бизнеса, снос и демонтаж… Да-а-а, много организаций было с таким названием. Затем я стукнула себя по лбу и, пролистав ленту вверх, начала выискивать взглядом знакомый адрес. Долго искать не пришлось: самая первая ссылка на застройщиков и была тем, что я искала.

Меня ненадолго кинуло в пот. Моя мама была далека от таких крупных компаний. Да это же целая корпорация. Как ее взяли на такую должность и почему она нам с Кристиной ничего не сказала — вот что удивляло меня больше всего. Возможно, я была слишком недоверчивой по жизни, но упорно продолжала считать себя всего лишь реалистом. Так вот сейчас мне все виделось в каком-то странном свете, с этаким налетом таинственности.

Уже на обратном пути, сидя в вагоне метро и подключившись к вайфаю, я опять зашла в браузер и открыла официальную ссылку на портал этого СМ-застройщика, еще раз нашла там юридический адрес, еще больше убеждаясь, что все верно, а затем увидела вкладку «Наша команда». Мамина фотография там действительно была, аж одиннадцатая, но пока я долистала до нее, прошла целая вечность и я не только проехала нужную мне остановку, я просто залипла на экране телефона, понимая одну-единственную вещь. Это рок какой-то. Он меня преследует! Везде! В жизни, во сне, на учебе, даже в разговорах с мамой. Черт же! Я не перепутала и действительно слышала именно голос Скольникова сегодня утром.

Марк Скольников, он же генеральный директор, он же председатель совета директоров. Ты смотри какой. Все сам, все сам. И не жирно ему будет?

Да и вообще, если он действительно настолько серьезный дядя, то почему его сын учится не в МГИМО, МГУ или Вышке? Почему в нашей гуманитарке? Стоп. Он же перевелся, и даже сплетней никаких не было, откуда именно. Почему это не показалось странным с самого начала?

— А-а-а… — тихо простонала я и растерла виски.

Да какая мне разница, господи. Забыть. Пережить. Не думать и не вспоминать. Все.

Я решительно смахнула вкладку с сайтом организации и, свернув браузер, заблочила телефон. Вышла на ближайшей остановке и поехала в обратную сторону. Чертова рассеянность и шоковое состояние. Ни о каком визите к Олесе больше и речи не шло. Тут бы мысли в кучу собрать.

Вечером мама прислала мне сообщение с благодарностью, а Кристина даже помогла с ужином, почистив картошку. Я же, немного расслабившись, решила, что зря подозреваю и вижу во всем какую-то теорию заговора.

Следующие пять дней до середины недели прошли спокойно: мама больше не теряла никакие документы, Кристина справлялась с подготовительными тестами к ЕГЭ самостоятельно, и мне оставалось их лишь проверять, в баре ко мне никто не приставал, и я благополучно доработала свои самые последние смены, забрав трудовую. А Рома Скольников не подходил ко мне ближе чем на три метра, и это не могло не радовать, но было кое-что еще. В ночь с понедельника на вторник мне опять приснился Марк, а потом на следующую ночь, и еще на одну, и еще…

— Я поняла, это все дело в Ромке, — забубнила я, полусонная, себе под нос утром в пятницу.

В дверь очень настырно звонили, да еще и в такую рань. Я быстро подхватила домашние штаны и, запрыгивая в них по пути, поспешила к двери. Кто-то очень нетерпеливый даже не подумал отпустить кнопку звонка. Все звонил и звонил.

— Да иду я! Иду! — рявкнула я и, открыв внутреннюю дверь, заглянула в глазок. Мама. Да твою же бабушку.

— Мама, а ты голову не забыла? — зло выговорила я, распахнув дверь, и только потом глянула на часы. Пришлось на них нажать, потому что они все еще были в режиме сна и экран не светился только по поднятию руки. — Четыре утра, — застонала я.

— Ну, прости меня, милая, я действительно не знаю, куда подевались мои ключи. Но их я точно брала с собой. Я же дверь как-то закрывала, — ласково улыбнувшись, произнесла мама и, разувшись, крепко меня обняла.

От нее очень приятно пахло новыми цветочными духами, да и выглядела она сейчас очень счастливой, хоть и утомленной.

— Значит, нужно поменять замки. Вдруг ты их потеряла?

— Ой, Кариш, если и потеряла, то в гостинице. Неужели хоть один немец поедет в Россию специально для того, чтобы нас ограбить?

Ну-ну! Я скрестила руки на груди и поморщилась. Мама глупела на глазах, и это меня расстраивало. Я проследила взглядом за тем, как она на пару минут замерла у зеркала, любуясь собственным отражением, а потом сняла заколку с волос, распуская длинные пепельные локоны.

Да, мама в отличие от нас с Кристиной, была голубоглазой блондинкой со светлой кожей — типичная славянская красавица. Мы же с сестрой взяли слишком многое от отца и почти ничего от матери. Иссиня-черные волосы, смуглая кожа и слегка миндалевидный разрез глаз. Без макияжа-стрелок эта деталь внешности была почти незаметной, но придавала этакий налет загадочного кошачьего взгляда.

Я тяжело вздохнула, еще раз подняла руку, чтобы глянуть на время, но часы так и не загорелись. Я ругнулась про себя, выключила режим сна и пошла на кухню за дозой кофе. Ложиться спать было теперь бессмысленно, все равно скоро вставать. А потом опять на пары, и опять Рома, и опять эти плавящие мое тело сны.

Только вот о Марке я вспомнила намного раньше, чем ближайшей ночью. На этот раз ситуация после пар повторилась. Я вышла за территорию института и, двинувшись вверх по парковке, узнала знакомый внедорожник. Дверь опять распахнулась перед самым моим носом, и в этот раз я не стала выпендриваться, а просто молча забралась в высокую машину, благо на мне были черные джинсы и мне не пришлось светить нижним бельем, карабкаясь вверх на переднее сиденье.

Глава 4

— Здравствуйте, — первой заговорила я, Скольников на это лишь кивнул мне и, переключив положение рычага на коробке передач, начал выкручивать руль, а я почему-то застыла взглядом на его распластанной по рулю широкой ладони.

Так легко и красиво у него это получалось, что я… Господи, да я начала пялиться на его руки. Ухоженные, сильные, горячие и мучающие меня во снах руки.

Что же такое со мной происходило? Я невольно поежилась и, сцепив ладони, положила их на колени. Лучше бы не садилась в эту чертову машину и не дышала бы с Марком одним воздухом. В машине витал фруктовый аромат, совсем-совсем легкий, автомобильные вонючки обычно не пахли настолько тонко и изысканно.

— Ты уже обедала? — спросил Марк, как только выехал с парковки и влился в поток машин.

Я закашлялась, подавившись собственной слюной. И не потому, что действительно была голодной, как неведомый дикий зверь, не евший месяц, а от неожиданности, что Скольников спросил о таком.

— Нет, — я не стала врать, ведь мой завтрак был аж в четыре утра и состоял из вчерашней булочки и двух чашек кофе.

— Я тоже, — коротко отозвался он и, включив радио, больше не отвлекался от дороги. Он и до этого-то глянул на меня всего единожды, когда приветственно кивнул, а теперь вообще не обращал никакого внимания.

Через десять минут мое терпение лопнуло:

— Зачем вы приехали, да еще и во второй раз?

— Я предпочитаю прояснять серьезные вопросы на сытый желудок, Карина, — размеренно ответил он, но я успела заметить проскользнувшую улыбку на его лице.

Кажется, он издевается надо мной!

Еще спустя десять минут мы въехали на парковку одного из ресторанов, названия которого я не знала, но, судя по расположению, он должен был быть дорогим. Марк вышел из машины, и я сразу же распахнула свою дверь, прикусила губу, прикидывая, как бы покрасивее вылезти из машины, и увидела протянутую мне руку.