(Не) брать! (СИ) - Цай Ольга

И тут почувствовала руки на своих плечах. Его руки. Он встал позади меня. Отодвинул волосы в сторону и поцеловал в шею. Тепло и дрожь разошлись волнами по моему телу. Он прижался ко мне, я прикрыла глаза, откинув голову на его крепкое плечо. Чуть повернулась и встретилась с темными глазами. «Точно! Я же снова вышла замуж», — выдохнула про себя и последняя причина моего беспокойства улетучилась.

— Поль, просыпайся, засоня! Ты долго спать собираешься? С Рождеством!

— Мамуля, с Рождеством поздравляю! — запрыгнула в кровать Катюшка и прижалась ко мне.

Я нехотя открывала глаза, возвращаясь в реальность.

— Да- да, я сейчас. Спасибо, дорогие мои. Дайте мне минуту.

— Так, мы на кухню. Вставай, — с улыбкой сказал Славка. — Катен, пойдем.

— Поднимайся, мамуль, — улыбнулась Катюшка и проследовала за папой.

Ух, вот это сон! Как-будто настоящий. Потрясающее ощущение реальности происходящего во сне обескураживало. А запах моря до сих пор чувствуется, и рук прикосновение, и поцелуй. Мелкая дрожь пробежала по моему телу. Я прикрыла веки, стараясь взять себя в руки, но передо мной явились его глаза, чертовски опасные, и чертовски желанные. Но самое интересное — чувство этого безмятежного, крышесносного счастья до сих пор не оставляет меня, оно теплится в груди, оно разлито по всему моему телу, от кончика носа до пальцев ног. Странный сон, очень странный рождественский сон! Но я не могла предположить, что это только начало, и он неоднократно еще явится ко мне.

Наши дни

— Поль, а ты ждешь встречи с ним в этом году? Ждешь, что опять придет во сне? — спросила Аня.

Я моргнула, врываясь в реальность из вихря воспоминаний. Я уже ждала эту ночь со страхом и трепетом. Практически не проходило и дня, чтобы я не вспоминала об этих снах и об этом мужчине. Но что самое странное, я скучала по нему, как по настоящему человеку. Я скучала по его ладоням, по его теплу, по его голосу, и по этим сумасшедшим глазам. Но ни разу не смогла вспомнить его лицо. Восстанавливая кадр за кадром в голове, дотошно копаясь в этих снах, я могла вспомнить все до каждого движения, до каждого вздоха — все, кроме лица. Да, я ждала. Ждала в предвкушении чего-то страшного, но от этого почему-то жутко манящего.

— Отец, я сам разберусь!

— Разберешься? Мать твою! Разберешься? Я тебе говорил подальше от Улугбека держаться! Говорил? Какого хрена ты полез?!

Глеб сжал челюсти. Да, бл*ть, он слажал! Он не проконтролировал. Но он все исправит, и виновные будут наказаны по всей строгости их грязного мира.

— Я не лез, — тихо сказал. — Улугбек обошел меня, сука! Я же сказал, что все сделаю.

Отец резко встал со своего огромного кожаного кресла, уперся руками в полированную поверхность массивного рабочего стола и в упор посмотрел на сына.

— Сделаешь, говоришь? Обошел тебя, говоришь? Глеб, — удар кулаком по столу, — тебе сколько лет? Обошел на твоей территории? У тебя под носом? Если ты не можешь навести порядок даже на отдельно взятом рынке, что говорить о корпорации? Как я, бл*ть, тебе ее доверю? Если на твоей территории вытирают о тебя ноги, не боятся и плюют с высокой колокольни на твои правила, то, что говорить о сторонних партнерах? Не можешь вести дела, иди ларек контролируй. Сопляк!

Глеб резко выдохнул, сжал кулаки, пытаясь угомонить рвущийся наружу гнев.

— Пап, я разберусь. Два дня и я наведу порядок.

— И как ты это сделаешь? А впрочем, неважно. Даю неделю. Не справишься — подключаю Петровича.

Глеб молча кивнул. Развернулся и вышел из кабинета отца. Закрыл дверь, остановился.

— Сука! — тихо процедил сквозь зубы. Но, очевидно, несколько громче, чем хотелось. Секретарша отца перестала клацать по клавишам компьютера и подняла глаза на мужчину:

— Что, простите, Глеб Аркадьевич?

Бросил резкое «ничего» и быстрым шагом пошел на выход, по пути набирая номер Костика.

— Костян, через час у «Палыча», — без прелюдий бросил в трубку, послушал ответ. — Мне срать! Значит, отмени! Я сказал через час! — и нажал кнопку «отбой».

Чем быстрее они порешают проблему с Улугбеком, тем быстрее угомонится отец и перестанет лезть в его жизнь и бизнес. Еще не хватает, чтобы он Петровича подключил. А это тот еще цербер, камня на камне не оставит, и методы у него свои, бескомпромиссные, точные, но всегда тихие. Он всегда «прибирал» за собой. Илья Петрович — это незаменимый помощник отца и его начальник безопасности, его правая рука. Они вместе ворочают дела уже тридцать лет, бок о бок, спина к спине. Это один из немногих, кому доверял отец. А доверие отца дорогого стоило. Практически все, кто его когда-либо подрывал, просто исчезали. И это не потому что у папы была тонкая душевная организация, а потому что так нужно. За проступок каждый должен быть наказан, так устроен их мир.

Орлов Аркадий Иванович, глава группы компаний «Трансхолд», уважаемый бизнесмен и меценат. Сколотил состояние, как и многие, в лихие девяностые, и далеко не самым праведным способом. Кража авто, продажа фальсификата, открытие рынков, казино — это было самое безобидное, чем в те года занимался Орел. Именно так его звали среди «своих». Сколотив свою преступную группировку, Орел достаточно быстро занял лидирующие позиции. И «отжал» знатную долю рынка крышивания предприятий. Много его людей полегло на этом пути. Не сказать, что Орлову было плевать, но особых чувств это никогда не вызывало. Братки знали на что шли. Хочешь заиметь легкие деньги — будь готов поплатиться за это. Ровно так же ему было все равно на методы, которыми добывалось то самое место под солнцем. Дальше больше: «черные» рейдерские захваты, благодаря чему он стал владельцем львиной доли крупных перерабатывающих предприятий, которые, к слову сказать, были реорганизованы и на данный момент благополучно входили уже в легальный холдинг Аркадия Ивановича. Но это было тогда. Сейчас же, это уважаемый предприниматель с легальным бизнесом, исправно уплачивающим налоги, ну или почти исправно. Вхож в дома ко всем без исключения власть имущим. Поменялись времена, но это не значит, что поменялись методы или черная изнанка жизни. ОПГ — организованные преступные группировки, как существовали так и существуют, только теперь братки перелезли из малиновых пиджаков в обычные строгие костюмы и стали носить названия ООО, ИП и других организационно-правовых форм. Весомую долю доходов Аркадия Ивановича составляла международная торговля оружием, в которую он так же успешно влился в те самые девяностые. В числе его клиентов были различные террористические группировки и нелегальные структуры. И еще одна доходная единица — рынок, как бы смешно это не звучало. Крупный оптово-розничный рынок, который занимал на окраине их города-многомиллионика более ста двадцати гектаров. Это предприятие помимо прямых доходов, помогало прикрывать некоторые не весьма благопристойные дела, и эту территорию Орлов был намерен сохранить за собой. Единственное, чем наотрез всегда отказывался заниматься Аркадий Иванович — это продажа наркотиков. Ему всегда казалось, если он влезет в это дерьмо, он испачкает себя по самое не балуй. Наркоманы у него вызывали чувство омерзения и тошноты, и он не желал видеть этот вид деятельности даже близко рядом с собой или со своей компанией.

Единственного сына, Глеба, он видел всегда достойным приемником, но искренне желал, чтобы тот вошел в бизнес не слюнявым младенцем, а уже зрелой личностью. А иначе сожрут и не дадут права на вторую попытку. С детства в него вкладывалось много, очень много средств. А впрочем, кто их считал? Лучшие педагоги, лучшие частные школы, учеба в Калифорнийском университете в Лос Анджелесе, — все это делалось с одной определенной целью: подготовить и сделать из Глеба настоящего наследника и передать в надежные руки империю Орлова. Не забыл отец и о физическом воспитании сына. В виду наличия «доброжелателей» их семьи нужно быть готовым ко всему и всегда, быть осмотрительным и осторожным — именно это с детства втолковывал Аркадий Иванович Глебу. И к своим двадцати пяти годам сын обладал весьма не слабыми навыками единоборств, мог легко обращаться с разными типами оружия, включая метание ножей.