Тест на верность (СИ) - Бонд Юлия

– Тебе нравится, сынок? – спрашиваю у восьмилетнего Тёмы, наперёд зная, что сейчас ответит сын.

– Очень нравится, мам. Когда мне исполнится шестнадцать, я тоже стану гонщиком. Попрошу папу купить мне “Эндуро”, займусь мотоспортом.

– Эм-м… – в лёгком ступоре от услышанного. Если бы Гофман услышал эту фразу, то позеленел от злости. Он всех любителей мотоциклов именует “хрустиками”. А мне даже запретил идти в мотошколу, пригрозил разводом, если вдруг я надумаю сделать это тайно. – Мы подумаем об этом немного позже, хорошо, Тём?

Кивнув, сын устремляет взгляд куда-то за мою спину, а затем расплывается в широкой улыбке и кому-то машет рукой. Ещё не понимая, кого он мог увидеть, медленно оборачиваюсь, взглядом обвожу горизонт. Сердце наружу едва не выпрыгивает – в несколько десятках метрах от нас в полной экипировке и держа мотоциклетный шлем в одной руке, к нам приближается Теплинский Андрей. Сентябрьский ветер треплет его русые волосы, отчего Андрей всё время отводит в сторону падающую на лоб чёлку.

– Привет, – подмигнув, Андрей протягивает руку Артёму, в ответ сынок жмёт её со всей силы. Один миг и Теплинский стреляет в меня взглядом: – Здравствуй, Дана.

– Привет, в гонках участвуешь? – стараюсь скрыть волнение в голосе. Ну что за бред я несу? Конечно, участвует. Вон у него на мотоциклетном шлеме даже 58 номер имеется.

– Участвую, – коротко отвечает, и вдруг улыбка меркнет на его лице с ультрабыстрой скоростью. Тёмные брови сходятся на переносице.

Инстинктивно чувствуя приближение мужа, оборачиваюсь. Эрик идёт размашистым шагом, на нас смотрит как-то не по-доброму. Мне не нравится этот взгляд, кажется, наш семейный уик-энд вот-вот закончится.

Приблизившись, муж здоровается со своим лучшим другом крепким рукопожатием. Обмолвившись парой дежурных фраз, Эрик обращается ко мне:

– Мне уехать нужно по работе, – его рука мёртвой хваткой держит меня за талию, даже чуточку больно становится, но виду не подаю. – Поехали, я вас заброшу домой.

– Пап, можно, мы с мамой останемся? Ну, пожалуйста, папочка! – просит наш сын, услышав монолог Эрика.

Мне не видно выражение лица Эрика, так как он стоит за моей спиной, зато настроение Гофмана я хорошо чувствую. От него такое напряжение исходит, что волоски на коже встают дыбом.

– Нет, домой поедем, – холодно цедит Эрик, разбивая все мои мечты о счастливых выходных всей семьёй просто вдребезги.

– Эрик, да разреши ты им остаться. Тёма ведь хочет этого. Обещаю присмотреть за твоими, а после гонок привезу их домой, – вмешивается Андрей, а я с замиранием сердца жду ответа Гофмана.

Недолго подумав, муж всё-таки соглашается. Радости Тёмы нет предела. В детских глазах загораются настоящие искры и меня чуточку отпускает.

– Спасибо, спасибо, папочка. Ты самый лучший, – повис на шее Гофмана, обвив её обеими руками, Тёма прижимается щекой к щетинистой щеке мужа. Я смотрю на них украдкой, ощущая тоску необъятных размеров.

Тёма ещё маленький, вряд ли понимает, что к чему. Но если бы Гофман реально был самым лучшим папочкой, то субботний день, который мы вместе планировали провести всей семьёй, не променял на свою работу. Согласна, работать и зарабатывать – прямая обязанность любого мужика, но всё-таки можно же хоть иногда забивать болт и правильно расставлять приоритеты?!

***

Проводив Гофмана тоскливым взглядом, даю себе обещание не заострять внимание на этом моменте и не плюсовать в копилку обид ещё один промах. Всякое могло случиться, ведь так? Ах, как не хочется об этом думать, не раскручивать ситуацию со всех сторон.

– Тём, хочешь посмотреть мой мотоцикл? – предлагает Теплинский моему сыну.

– Конечно, хочу! – с азартом отвечает сынок, на меня оборочивается, взглядом одним лишь спрашивает: можно ли ему пойти с дядей Андреем.

– Я с вами пойду.

Мальчики идут немного впереди, а я плетусь за ними, уныло опустив голову. Настроение поганое донельзя, но показывать этого я не имею права – какие бы кошки ни скребли на душе.

Отойдя от гоночного трека на пятьдесят метров, Андрей останавливается возле своего “Эндуро” оранжевого цвета. Я впервые вижу этот мотоцикл вживую и прихожу в восторг, как и Тёма.

– Можно я малого сфоткаю? – спрашиваю у Теплинского, и он кивает, затем предлагает сфоткать нас с сыном.

Остановившись за спиной Артёма, кладу ладонь на его плечо. Губы подрагивают в улыбке,быть под прицелом серых глаз Андрея непросто. Он не просто смотрит на меня, а словно изучает. Возможно, во взгляде Теплинского нет ничего “такого”, что заставляет моё сердце стучать немножечко чаще, но интуиция меня редко подводила. Я чувствую, что что-то происходит за кадром – то, о чём пока не знаю.

– Дай посмотрю фотки, – просит Тёма и я отдаю сыну свой мобильный.

Пока сынок увлечён фотками, Андрей подходит ко мне на расстояние вытянутой руки.

– Не хотите шашлыка с лимонадом? – предлагает Теплинский. – Тут за углом готовят очень вкусный шашлык.

Жму плечами. Неудобно как-то, но у Тёмы всё-таки спрашиваю: голоден он или нет. Утром мы торопились приехать на гонку вовремя, позавтракать толком не успели, если не брать во внимание парочку бутербродов, которые сынок съел уже в машине. Конечно же, сынок соглашается.

Вскоре оказываемся в упомянутой кофейне за углом. Андрей заказывает для нас шашлык и овощи гриль, не забывает про лимонад.

Присутствие друга мужа давит на мою психику тяжёлым прессом. Ощущение, что рядом сейчас должен быть Эрик, а не Андрей, с каждой минутой становится всё острее.

Шашлык очень вкусный, его Тёма уплетает за обе щеки. А Андрей оплачивает счёт и прощается с нами – пришло время участвовать в гонках.

Бумер привозит нас домой. Ощущая в теле усталость, борюсь с желанием провалиться в глубокий сон. День получился насыщенным. После гонок Андрей предложил Тёме покататься на картинге, и мы поехали в “Смаркарт”. Каким-то чудом мальчикам удалось уговорить меня покататься вместе с ними. И я забыла обо всём на свете, когда рассекала по крытой трассе за рулём маленькой машинки.

Заглушив двигатель, Андрей оборачивается ко мне корпусом. Согнутую в локте руку кладёт на руль. Смотрит, но ничего не говорит. А я спешу отстегнуть ремень безопасности, желая поскорее выйти на улицу и свободно вздохнуть полной грудью.

Мысли в голове стучат набатом. После гонки мы с Тёмой должны были поехать домой, но оказались на картинге. Разозлится ли Гофман? Пока не знаю, всё будет зависеть от его настроения. Я не оправдываюсь, но реально звонила мужу спросить разрешения покатать сына на картинге. Муж не ответил на звонок, и я приняла решение сама.

– Спасибо за отлично проведённое время, Андрей. Нам с Тёмой очень понравилось.

– Всегда пожалуйста. Если что – обращайтесь, – подмигнув, Теплинский оборачивается на заднее сиденье: – Самый главный гонщик уснул.

Смотрю на сына. И правда, спит, склонив голову к окну. Вспоминаю, как несколько дней назад точно так же уснула в бумере Андрея, и улыбаюсь. Удивительная аура царит в его всегда вкусно пахнущей машине, ощущение комфорта и спокойствия на максимальном уровне. А может дело не в машине, а в его владельце – над этим мне как-то сейчас не думается.

Перестав улыбаться, Андрей вдруг сосредотачивает взгляд куда-то за мою спину и хмурится. Сглотнув подступивший к горлу ком, медленно оборачиваюсь. Во дворе зажёгся свет – Эрик включил уличные фонари, значит, муж уже дома и знает, что под воротами стоит бумер Теплинского.

– Ладно, надо будить Тёму, – натянуто улыбнувшись, чтоб не показать обуреваемых эмоций, тянусь рукой к заднему сиденью. Дотрагиваюсь до ноги Тёмы: – Сынок, просыпайся. Мы приехали.

Зашевелившись, Тёма медленно просыпается. Сонные глаза трёт кулачками, на нас с Андреем смотрим туманным взглядом.

Проходит не более минуты, прежде чем Артём окончательно просыпается, а в это время с моей стороны раздаётся стук, словно кто-то постукивает пальцами по стеклу. Андрей жмёт на электростеклоподъёмник, и окно ползёт вниз.