Маша Царева - Выйти замуж за миллионера, или Не хочу жить в Перепердищево

В покосившемся шкафчике я обнаружила стопку ветхих выцветших полотенец. Не глядя, я схватила самое верхнее, штопаное, в горошек.

Вариант второй. Мой миллионер является поклонником своеобразной экзотики. Есть у меня один знакомый банкир, который все свободное время проводит на берегу реки в компании удочки и алюминиевого ведерка для отловленных тощих карасей. В такие дни он, сменивший «Hugo Boss» на дырявые треники, неотличим от обычного дачника. Неужели мой Эдуард тоже из таких? Может быть, с каким-то похожим домиком связаны его детские воспоминания? И таким экстравагантным способом он пробует вернуть беззаботное время…

Я постучала в душевую кабинку. Оттуда высунулась мокрая рука, в которую я и вложила полотенце.

– Вода нагрелась немного, день был жарким, – сообщил Эдик, – не хочешь присоединиться?

– Увольте! У меня с собой нет даже геля для душа.

– А это что, обязательно? – вместо того чтобы схватить полотенце, высунувшаяся из душа рука схватила меня. – У меня есть мыло.

– В отличие от некоторых я не валялась в грязи, – пробовала отшутиться я. Хватка у него была железная – в тренажерном зале он зря время не тратил.

– Иди сюда. Давай. Должен же кто-то мне спинку потереть.

Я визжала и сопротивлялась, как могла, но ему все-таки удалось втащить меня в душ. Господи, какое убожество! Деревянные мокрые стены, самодельная трогательная полочка, размокшее мыло. Убожество, по-другому и не скажешь. А его плавки… Его плавки были под стать «интерьеру» – выцветшие, в синий цветочек. Неужели это все-таки тест? Ладно, в бутафорский дом для тестирования жадных дам я еще могла бы поверить, но нижнее белье… Ни один уважающий себя миллионер никогда в жизни не надел бы такие трусы.

– Ты не против, если я сниму с тебя сарафан? – глухо поинтересовался Эдик. – Ты же не хочешь, чтобы сарафан был мокрым?

– Не хочу, – призналась я, оборачиваясь к нему.

У него были мокрые волосы. Влажные прядки, прилипшие ко лбу, делали его лицо моложе. Я подняла руки, и он стянул с меня сарафан. Все, что произошло потом, почему-то запомнилось мне не слишком отчетливо. Помню отдельные кадры, словно освещенные фотовспышкой. Его теплые тяжелые ладони на моих плечах, он шепчет нечто бессвязное, но тем не менее приятное; мой нос уткнулся в ямку на его груди. Да-а, у обыкновенных миллионеров уж точно не бывает таких железных мышц, какое красивое у него тело. За этой беззаботной мыслью следует другая, способная вогнать в панику любую женщину старше двадцати пяти, – а что насчет моего тела? Достаточно ли хороша я для такого красавца, ведь у меня и бедра, кажется, чуть тяжеловаты, и нет бюста Памелы Андерсон, и веснушки на плечах, а еще в салоне красоты вероломный косметолог что-то там болтала о целлюлите… Но тут он шепчет, что я красивая, и этот бесхитростный комплимент звучит авторитетнее, чем вердикт всех косметологов, вместе взятых.

Мой взгляд упирается в полусгнившие доски на полу, и неожиданно я вспоминаю, что передо мной не миллионер. Эдуард, по сути, такой же обманщик, как и я. Я ношу парик и поролоновый лифчик, я вечно пытаюсь казаться умнее и остроумнее, чем я есть на самом деле. Вот и он украл чужой образ и носит его на себе, словно пиджак с барского плеча. А я-то губы раскатала – загородная резиденция!

Какое убожество.

Но как он целуется, словно душу мою выпить до дна хочет.

Какое убожество.

Какое убожество.

Какое…

Какое блаженство.

А потом мы лежали на расстеленном на траве покрывале. На небо смотрели, на ленивые далекие облака и низко пролетающих ласточек – к дождю. От его плеча пахло земляничным мылом и ржавой водой.

Я закрыла глаза. В тот момент я вдруг поняла, как же я устала. Несколько последних месяцев превратились в ад. Вся эта беготня за мифическим миллионером, нервотрепка на работе, Мишанины девки, глупо хохочущие ночи напролет и мешающие уснуть. Веснин словно привел в движение коварную беговую дорожку, на которую вступила наивная я. Лента дорожки крутилась все быстрее, и, пытаясь обогнать саму себя, я никак не могла успеть. И все равно осталась на месте. Ничего не изменилось – только мои волосы немного отросли, и я стала похожа на бешеного ежа.

– У тебя родинка, – вдруг сказал Эдик, – на плече. Большая. Ты знала?

Надо же, оказывается, он смотрел не на ласточек, а на меня.

– Конечно, знала, это же мое плечо.

– И немного мое тоже. Самую малость. Надо же, мне кажется, я тебя давно знаю. А на самом деле мы знакомы всего неделю.

– Выходит, я оказалась в постели с малознакомым мужчиной, – рассмеялась я, – а это разврат.

– Не в постели, а в душе. Это большая разница. В постели тебе еще только предстоит оказаться… Вот только отдохну немножко и отнесу тебя туда на руках.

– Ага, и уронишь в грязь. Как мою лучшую сумку.

– Не обижайся, Саня, я же обещал тебе купить новую сумку.

– Эдик… А можно задать тебе один деликатный вопрос? – я наконец решилась поднять больную тему. Это было непросто, но я больше не могла терпеть.

– Да, пожалуйста, – удивился он. – На всякий случай– я не женат.

– Я не об этом… Мне действительно очень неловко, но… Эдик, а почему у тебя такая дача?

Он удивился еще больше.

– Какая? Тебе не нравится?

– Что ты, нравится, конечно, очень нравится! – поспешила заверить я. – Только вот… она совсем простая…

– А что ты ожидала увидеть? – усмехнулся мой миллионер. – Дом с мраморными колоннами?

«Да! Да!!» – чуть не закричала я.

– Нет, – сказала я вслух, – ты не подумай, я на самом деле очень люблю природу и деревню… Деревянный домик в глуши, что может быть лучше, – я старательно растянула губы в улыбке, – но здесь все могло бы быть… удобнее.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурился Эдуард. – Сань, говори прямо, я не понимаю, куда ты клонишь. Я же тебя предупреждал, что мы едем на дачу. Я не виноват, что ты надела каблуки.

– Но этот душ с ржавым баком… Здесь мог бы быть водопровод, например. И дорожки. Почему их не заасфальтировали? Кроме того, если бы была сауна, то здесь можно было бы жить! То есть… нет, я что-то не то говорю.

– Да нет, продолжай. Знаешь, я этого боялся. Боялся, что тебе здесь не понравится.

– Мне нравится! – отчаянно воскликнула я. – Зря я завела этот разговор.

– Да нет, почему же. Просто ты вся насквозь городская девушка… Признайся, у тебя, наверное, даже нет кроссовок.

– Есть одни – «Прада», – с коротким смешком призналась я.

– Вот видишь. Я должен был предусмотреть, что такой отдых не для тебя. Хочешь, давай вечером уедем отсюда?

– Нет! – слишком поспешно воскликнула я. – Нет уж, раз решили, останемся на все выходные… Ты ведь сказал, что дом новый. Наверное, ты собирался все здесь обустроить. Водопровод, телефон.