Ты обещала не убегать (СИ) - Гордеева Алиса

— Да, — робко согласилась, не ожидая от этой компании ничего хорошо.

— Нина, — сухо представилась та, а затем повернулась и жестом руки указала на еще двух девушек. — Там Оля и Жанна. Смотри у меня, новенькая, халявить не позволим!

— Не буду, — ответила и отвернулась к окну.

— Что-то нас многовато сегодня, — послышался голос той, которую назвали Жанной.

— Ну еще бы! — ухмыльнулась Нина. — Этот Ермолаев, говорят, со смерти дочери ни разу не генералил. Лет пять-то точно. Страшно представить сколько грязи нам предстоит убрать!

— Ну а зачем решил прибраться тогда? Тараканы спать мешают? — захохотала Оля. — А ли корона главного засранца города давит?

— Кто ж их разберет богачей этих!

Тем временем наш микроавтобус, миновав пост охраны, проехал по заснеженной территории дома и остановился возле служебного входа.

— Так, девочки! — заглянув в салон, грозно произнес дядя Вася. — На все у вас не больше четырех часов. Потом приедут все украшать к празднику. Так что шевелимся, девочки!

По очереди вышли из машины, прошли в дом и, минуя, огромную кухню, зашли в подсобное помещение. Мои напарницы тут же принялись переодеваться и косо поглядывать в мою сторону.

— Печенкина, а ты что стоишь?

— Стесняется небось!

— Не бойся, мы своих не обижаем.

Объяснять, почему я собралась якобы драить полы в том же, в чем приехала, не стала, решив отшутиться:

— Не заработала еще на сменную одежду.

Женщины улыбнулись и спустя несколько минут, вручив мне ведро и тряпку, отправили чистить туалеты на первом этаже.

Дом Ермолаева что изнутри, что снаружи вселял отвращение и неприязнь. Серый, убогий, грязный. Он был полным отражением самого старика.

Делая вид, что чищу туалеты, то и дело заглядывала во все двери в попытках найти сына. Вот только на первом этаже не было ни одной жилой комнаты и все мои усилия оставались напрасными.

— Смотрите, что нашла! — донесся голос Жанны за стеной.

— Ого, не знала, что у Ермолаева внуки есть, — удивленно ответила Нина.

Бросив тряпку, поспешила к напарницам. Но стоило приоткрыть дверь, как дыхание сбилось, а в ушах зазвенело. Перед глазами предстал небольшой чулан доверху набитый новыми, самыми разными игрушками. Мой мальчик был здесь. Теперь сомнений не оставалось. Сделав вид, что вернулась к уборке туалета, дождалась, когда женщины разбредутся по дому и прошмыгнула на второй этаж.

Тихо, как мышка, стараясь не шуметь, брела по мрачному узкому коридору, все также заглядывая в каждую комнату. Впереди оставалось всего три двери, а значит я была все ближе к сыну, как вдруг за спиной раздался скрип половиц, заставивший меня резко обернуться.

Пожилой седой мужчина с черными, как смоль, глазами в аккуратном костюме-тройке графитового цвета медленно, но уверенно шаг за шагом приближался ко мне. Желание отступать дальше и дальше, бежать, не оглядываясь, из этого дома прожигало меня изнутри. Зачем я сюда приехала? Какие ответы хотела получить?

Длинный коридор в полумраке горевших через один светильников, бесконечная череда вопросов в голове и монотонно напирающий на меня старик — это все порождало во мне безграничный, безрассудный страх. Сейчас я понимала всю глупость и необдуманность своих действий. В очередной раз, пытаясь найти чертову правду, я подвела всех. Я подвела отца. Я подвела нас с Тимуром. Только что я разрушила все, что так долго и по крупицам пыталась собрать.

— Страшно тебе, девочка? — скрипучим голосом процедил старик.

Мотая головой, на пятках я все еще надеялась от него скрыться, но уже через мгновение спиной уперлась в стену. Даже самый длинный и мрачный коридор оказался небезграничным.

— Неужели Горский не объяснил своей ненаглядной дочурке, что мой дом — это последнее место на земле, где тебе были бы рады? — его пропитанный желчью голос резал мои и без того напряженные нервы.

— Где Тим? Я не уйду без него, — собрав остатки мужества, ответила старику.

Глядя мне прямо в глаза, он разразился диким и нездоровым смехом, который эхом отдавался от стен и уносился вглубь дома.

— Глупая! — резко прекратив смеяться, он сделался еще более грозным и пугающим. — Безмозглая девчонка! Он больше тебе не принадлежит! Хочешь его увидеть — ты знаешь условия!

Я вновь судорожно замотала головой. Нет! Нет! Кто в здравом уме пошел бы на такое!? Но и оставить своего мальчика на растерзание этому ублюдку я не могла себе позволить!

— Хорошо! — кивнула обезумевшему старику. — Я выполню свою часть сделки.

Криво улыбнувшись мне, он подошел еще ближе и, схватив меня за ворот блузки, резко дернул на себя.

— Умница! Поняла, наконец-то, что все в этом мире имеет свою цену!

— Только и у меня есть условие, — в моем зажатом между стеной и дряхлым телом старика положении мне хватало наглости что-то требовать взамен.

Он посмотрел на меня своими дьявольски черными глазами, но ничего не ответил, лишь усилил хватку возле моей шеи. Сколько ему? 70? 75? Откуда в нем было столько силы и ненависти ко мне?

Приняв его молчание за согласие, я отважилась озвучить свое решение:

— Я сделаю, как вы хотите, но прежде я хочу видеть Тима! Я хочу знать, что с ним все в порядке. Как только Горский сможет забрать его, я выполню ваши условия.

— А если я не соглашусь? — брызжа слюной, прошипел он в ответ. — Что ты сделаешь? Наивно полагаешь, что Тимуру все еще есть до тебя дело? Что прибежит спасать тебя или твоего выродка? Так знай, для него — ты пустое место! Даже хуже. Ты никому ненужная маленькая лживая тварь! И ты все сделаешь здесь и сейчас. А потом я подумаю, стоит ли выполнять свою часть сделки или нет.

— Ненавижу, — сквозь зубы прошипела в ответ.

— Глубоко взаимно, детка! — отпустив меня, фыркнул старик. — За мной иди!

Каждый шаг эхом отдавался в ушах, нервы были натянуты до предела. За те метров пять, что мы прошли до кабинета Ермолаева, успела сто раз пожалеть, что пришла, и еще раз двести, что не взяла с собой телефон. Сейчас, как никогда, я хотела, чтобы Лерой меня нашел.

— Садись! — указав на стул возле массивного дубового стола, прошипел старик.

Сам же уселся напротив. Кабинет Ермолаева, как и весь дом, казался мрачным и жутковатым. Осматриваясь по сторонам, не могла представить, что здесь когда-то рос Тимур, что сейчас где-то рядом в этом мраке живет мой сын. Гиблое место: старое, обшарпанное, грязное. Впрочем, как и сам хозяин.

— Сколько брезгливости во взгляде, — с иронией в голосе подметил Ермолаев. — Принцессе не по себе в моем замке?

— Скорее противна ваша компания! — выплюнула ему в лицо.

Кривая ухмылка на мгновение посетила физиономию старика и исчезла, оставив после себя ненавистный оскал.

— Думал, будет сложнее… Все бабы в вашем роду дуры!

— Ближе к делу!

— Ближе некуда, Ксюшенька. Сейчас адвокат подвезет доверенность, а пока он, как угорелый, спешит к нам, мы с тобой поговорим!

Тимур

— Два идиота! Как же вы мне оба осточертели со своими неуемными чувствами! — надрывался Горский, пытаясь растащить нас с Амировым.

Чека была сорвана. Наша неприязнь друг к другу нашла выход!

Столько лет мы жадно оба желали этой минуты.

Солоноватый вкус на губах, бешеный стук сердца, громом отдающийся в ушах, и ярое стремление выбить из придурка напротив всё до последней мысли о Ксюше. Моей Ксюше!

Удар. Еще. И еще. Горский был совершенно прав: мы два идиота! Два больных психа с одинаковым диагнозом. И это не лечится.

В памяти всплывали картинки из прошлого— мне было за что ломать ребра Амирову! Впрочем, как и ему мне.

Дыхание срывалось. Глаза с трудом различали хоть что-то вокруг. Но ни он, ни я уже не могли остановиться.

Побег Ксюши стал спусковым механизмом. Мы сорвались. Наказывали друг друга и самих себя. До хруста, крови и нестерпимой боли! В том, что она сбежала, мы были виноваты оба! А потому не скупились на удары и не жалели себя.