Проект "Стокгольмский синдром" (СИ) - Волкова Ольга

— Да, — отвечаю рвано.

— Марк, — слышу приторно-сладкий голос Каролины. И мой мозг мгновенно наполняется образами нашего секса. С недавних пор женщина сумела обуздать во мне потерю любимой. Поддержала, приласкала. — Дорогой, я тебя заждалась. Наше представление простаивает, — обидчиво жалуется. Я рассмеялся. Потаскуха. Ей наплевать на чувства, главное, заполучить желаемое. Превосходство над всеми нами.

— Еду к матери. Я ещё не решил, стоит ли ее втягивать. Но, надеюсь, перехватить до приезда Леонида.

— Оставь Зою, — теперь она серьезна как никогда. — Островский мёртв? — интересуется. Даже намека нет на сочувствие или скорбь. А вот отец любил ее до безумства.

— Мёртв.

— А-ха-х, — рассмеялась в трубку, ликуя победу. Одного сделала. Поставила на колени перед собой. Женщина останавливается, переводя дыхание: — Видео есть? Я хочу видеть его смерть. — Даже представил ее безумный взгляд и желание засвидетельствовать позднюю расправу отца самого над собой. Леонид пошел ва-банк, опережая нашего отца. Только потом лишь выстрелил, и то, казалось, он бы этого не сделал, если бы Островский-старший не попытался повторить. Жаль разговор нельзя прослушать.

— Нет, видео нет, — обманываю, не желая доставлять еще большего удовольствия Каролине.

— Как жаль, — простонала она, надув свои губы. — Так, приезжай на склад, а людям отдай приказ. Я не хочу, чтобы с моим Марком что-нибудь случилось.

Сука! Я ору про себя, заглушая шум в ушах мыслями. Готов сам придушить эту тварь, как только окажусь на месте.

— Твоя дочь убила Диану, — сквозь зубы рычу, глядя на экран мобильного.

— Да? — удивленно спрашивает, потом хмыкает. — Вот как. Неожиданно.

— Неожиданно! — все же не сдерживаюсь. — Неожиданно!? — рычу, останавливаясь на обочине трассы. Хватаю телефон и выхожу наружу. Свежий воздух ударяет в лицо, а ветер обдувает разгоряченную кожу. — Ты! — едва могу выговаривать слова, так как перед глазами, словно красная пелена от ярости образовалась. — Не смей мне указывать, сука. Я достаточно прислуживал тебе! Я твою дочь упрятал в психушку, когда мой отец красиво послал тебя. Просил оставить ее, но нет. У тебя зачесалось, отомстить Аврааму и моему отцу через нее. Ты пыталась наказать себя, Каролина. Себя. Ты видела в Ольге себя, только она — другая версия жизни. Та, которую ты хотела прожить. И чего ты добилась в итоге? — заорал, пытаясь перекричать шум шин, проезжающих мимо машин. — Моя Диана мертва! Она убила ее! А знаешь как?

— Как? — весело спрашивает, продолжая посмеиваться.

— Ты ненормальная, — выплевываю слова. — Жди на складе. Я еду к матери. Планы меняются.

— Марк, не психуй, — говорит Каролина, будто отмахивается от меня. — Успокойся, прошу. Мы уже у цели. Осталось совсем немного, и ты получишь желаемое. Разве не к этому ты стремился, когда оказался на пороге моего дома пару лет назад?

— Тогда отец не собирался отдавать ни клуб, ни дедовскую бумагу, дрянь, — выплевываю ругательства. А сам стараюсь сообразить, как перехватить Леонида. Ребята доложили по смс-ке, что он и Ольга только что отъехали от дома. Полицейские опечатали квартиру. Дышу рвано, грудную клетку сдавливает отчаяние и боль от потери важного для меня человека. Но Диана должна была предугадать последствия, она просто сдалась. Понадеялась, что балерина слишком мягкая, и ее будет не трудно убрать с пути. Клиника Власова под прицелом. И все участники с проекта, которых я выловил, находятся там. Один лишь звонок, и психушка взлетит на воздух. Никаких свидетелей. Только чистый лист.

— Марк, — вновь зовет, — ты пришел ко мне за помощью, я помогла. Ты нужен мне, слышишь? — ее слова, будто обволакивают мой слух, зазывают.

— Слышу, — едва выговариваю, закрыв глаза. На сердце саднит, а душа готова покинуть тело, чтобы вместо нее была сплошная тьма, жаждущая только власти. И эта тьма наступает. Дышит в затылок, ускоряя пульс холодной крови.

— Я жду тебя, — лукавит, как и с отцом играет со мной, считая, что я так легко поддамся на ее уловки.

— Авраам пришел в себя?

— О! У нас уже целый акт прошел, да-да! Авраам? — она обращается к своему мужу, звук голоса становится отдаленным, но я прислушиваюсь. — Скоро семья вся будет в сборе, дорогой.

«Дрянь!» — рычит Авраам, это ругательство слышно даже сквозь тряпку, которую ему запихали в рот.

Я отключаюсь, чтобы больше не слышать бред Каролины. Совсем умом тронулась на фоне отмщения за свою жизнь. Сажусь за руль и срываюсь с места, оставляя столп пыли за собой. Машины сигналят, потому как вырулил слишком резко, освобождая себе полосу. Теперь пора встретиться с братом с глазу на глаз. Не удалось отправить вслед за отцом, так пора это сделать сейчас. Смотрю на время и быстро прикидываю в уме, как быстро смогу опередить его, если планы у Леонида не изменились. Снова набираю ребятам, которые устроили слежку за братом, и те написали, что в запасе есть полчаса. Этого мне будет достаточно. Нажимаю на педаль газа до упора, рву коробку передач, чтобы двигатель скорее передавал мощность, и машина гнала вперед. Сколько заявлено лошадей, столько отдает, исполняя преданность своему хозяину. Если бы все были такими бездушными и знающими свою цель. Порой, сам себя таковым ощущаю, и не поэтому ли стремлюсь обратить каждого в нечто подобное. Через двадцать минут оказываюсь у ворот особняка, которые моментально открываются, ведь охрана даже не предполагает на что только что подписались. Останавливаюсь на гравийной дорожке. Перевожу дыхание, поглядывая на дом. В родительской спальне горит свет. Значит мама еще не спит. Ждет отца. Как всегда. Вынимаю из бардачка свой пистолет и поясу за кожаной курткой в кармане, а отцовский револьвер держу в руке, когда выхожу из машины.

— Марк? — парнишка лет двадцати не больше, подходит ко мне с улыбкой. — Откатить машину в гараж?

— Нет, — отрицательно качаю головой, затем вижу, что парень опустил взгляд на мою руку, в которой оружие. И сам схватился за пистолет, но это была его роковая ошибка. Мгновенно выпускаю пулю в лоб, тот даже не успел посмотреть в глаза своему убийце. На шум выстрела выбежали еще несколько охранников. Перепуганные. Наставляю на одного из них пушку, и качаю головой, чтобы даже не смели ступать шага без моего разрешения. — Быстро в кабинку, — приказываю. Мужчины зашли, а перед этим сбросили все оружие на землю. Закрыл на замок, лишняя страховка никогда не помешает.

Стою на крыльце, готов позвонить в дверь, чтобы, наконец, встретить мать лицом к лицу. Поговорить и понять, чего стоят наши жизни. Несколько раз давлю на звонок и спустя пять минут передо мной оказывается Леонид. С пушкой на прицеле. Твою мать.

— Ну, привет, — встречаю своего брата, наставив на него пистолет, который всегда хранил в своей комнате у родителей. Марк замер, но крепко сжимает рукоять револьвера отца. Значит, уже успел оценить ситуацию, и теперь пришел вместе с тем, от чего я бежал. Брат с прищуром уставился на меня, будто оттаял, ухмыльнулся, стрельнув в меня своим взглядом.

— Сука, — рычит, затем резко наставляет на меня пушку, беря под прицел. Стоим на пороге, напряжение, которое видно даже невооруженным взглядом, искрит по разные стороны. Еще немного, и все взлетит на воздух. Он нажимает на курок, возводя револьвер в действие, даже глазом не моргнул, зарядил пушку, чтобы убрать меня со своего пути. Оля и мама в безопасности — находятся на втором этаже дома с отцом Степана. Андрей Игоревич не оставил маму одну, как всегда верный друг подставил свое плечо. Дом окружен подмогой, которую прислал Бесов и Варламов. Осталось только закончить то, что было начато довольно давно. — Глупец, — выплевывает Марк, ступая на шаг ко мне, а я, наоборот, пячусь назад, но смотрю в упор, замечая все вокруг. Каждый мускул, каждую морщинку, любое движение и его намерения.

— Мы оба глупцы, — отвечаю. Мой голос слишком спокоен, оттого у Марка заиграли жевалки на лице, и теперь он зол. Нет. Он в ярости, что все пошло не по его плану. Я безумно рад, что оставил жучек на прослушке в кабинете отца, когда остановился в последний раз взглянуть на Островского-старшего. Как будто чувствовал, что братец будет там. Эта гнида выстрелила вновь — в мертвеца, словно мстил, хотя отец отдавал ему предпочтение больше всем остальным в семье.