Выбор (СИ) - Райт Элис

— Уверен? — ухмыльнулся в его рожу. — А чего же ты тогда не скажешь копам, откуда побои у твоей дочери?! Что, ссыкотно, да?! Не хочется сидеть в камере?! Не хочется отбиваться от других заключённых?! Да ты грёбаный трус! Можешь только хрупкую девочку обижать и унижать! Да она малышка беззащитная, а ты почти двухметровый лоб бьёшь её дубинкой! Ты совсем мозги потерял или тебе их в принципе забыли в голову положить?! Ты думаешь тебе сойдёт это с рук?! Не в мою смену. Я не позволю обижать эту девочку. Мне глубоко насрать в какой родственной связи ты состоишь с ней. Мне ещё больше насрать на то, каким образом ты манипулируешь ей и вашей семьёй. Но мне не насрать на Джойс. А когда мне не насрать, я делаю всё и ещё чуть-чуть. Так что зря ты обидел её, очень зря. Ты можешь запугать кого угодно, но не меня, — уверенным тоном ответил ему, не сводя с него взгляда.

— Да ты… — процедил он, сильнее схватив мою футболку, когда его перебили.

— Папа, — послышался тихий голос Джойс и всё мое тело ожило в момент.

Мы с ним одновременно повернули головы. Волчонок стояла около входной двери, закутавшись в свою длинную рубашку и обхватив себя руками. Левая половина её лица была сине-фиолетовой, глаз закрыт, брось рассечена. Зато правая половина была, как всегда, прекрасна. — Отпусти его.

— Иди в дом, быстро, — рыкнул на неё отец.

— Тон смени, — бросил ему. — Ты с дочерью разговариваешь, а не с местной шпаной.

Он вновь повернул свою тупую голову на меня.

— Ты заплатишь за каждое своё слово, — выплюнул в меня эти слова и отпустил меня.

Поправив свою футболку, повернулся к Джойс.

— Волчонок, как ты? Тебе надо в больницу, — рассматривая её, я понял, что реально не хочу с ней расставаться.

Отец подошёл к ней и встал рядом.

— Нельзя, — прошептала она.

— Можно. Нужно. Необходимо. Поехали со мной, — протянул ей руку. — Иди сюда, Волчонок. Не бойся.

Джойс словно хотела сделать шаг, её тело даже качнулось в мою сторону, но она продолжила стоять на месте. По её щеке поползла слеза.

— Трэвис, уходи, — еле слышно ответила она.

Что?! Нет, чёрт подери!

— Джойс, ничего не бойся. Просто пойдём со мной. Я приехал за тобой, — спокойно произнёс, всем своим существом желая схватить её в охапку и прижать к себе.

— Я с тобой никуда не пойду. Не трать своё время, уходи, — потупив взгляд, промолвила она.

А меня словно ударили в нос. Я немного отшатнулся, ловя искры из глаз. Какого чёрта?!

— Слышал, сосунок?! Проваливай! Я тебя засажу в клетку! Ты там сгниёшь! — процедил этот хмурь.

— Да ты помешан на клетках. Не волнуйся, она и до тебя доберётся, — бросил ему, потом посмотрел на Джойс.

Я с расстояния в метр видел, как её трясло. Ей было страшно.

— Джойс, я тебя защищу. Ты будешь в безопасности, Волчонок, — сделал ещё одну попытку.

Она отрицательно покачала головой, не поднимая глаз.

— Тебе не видать мою дочь, сосунок. Она моя. Так что убирайся отсюда, иначе опять копов вызову, — победоносно заявила гиена.

— Не гавкай, я не с тобой разговариваю, — кинул в него пренебрежительный взгляд, и вновь обратился к Джойс: — Волчонок, посмотри на меня, пожалуйста, — она неуверенно подняла глаза. В них снова был страх, ужас, паника, и подчинение. — Поехали со мной. Я дам тебе всё, что нужно. Безвозмездно. Бери всё, что хочешь. Мой дом, моих друзей, мою машину, только пойдём со мной. Тебе здесь опасно находиться, — говорил тихо, размеренно, чтобы не спугнуть.

— Трэвис, уходи. Я останусь дома, — снова слеза выкатилась. — И, пожалуйста, больше не приходи сюда. Никогда.

А теперь меня ударили в солнечное сплетение. Я начал задыхаться.

— Джойс…

— Заткнись, сосунок! — прогремел её отец, перебив меня. — Увидимся в суде. Ты сядешь! Я всё сделаю, чтобы ты сел и больше никогда не увидел мою дочь! — бросив мне это дерьмо, он открыл дверь и сделал шаг в сторону, чтобы пропустить Джойс. Она мельком посмотрела на меня и юркнула в дом. Отец плюнул себе под ноги и, выругавшись, зашёл следом за ней.

У меня было ощущение, что сейчас я был в роли боксёрской груши и свои приёмы на мне отрабатывала Джойс. Мне стало больно. Сердце кровью обливалось, яростно разрывая мне грудную клетку, дышать было нечем, а на душе… а там словно дыру пробуравили.

Она сделала свой выбор. Явно не в мою пользу. Я не боялся угроз её отца. Разумеется, Глен никому не даст подобраться ко мне. Отец Джойс этого не знает, равно как и она сама. И сейчас она выбрала свободу своего отца, а не мою. И тем более не свою. Она выбрала быть пленницей.

На ватных ногах добрёл до своей машины и плюхнулся на сиденье. Закурив сигарету, завёл тачку и поехал. Сил больше не было. Я всё делал на автопилоте, даже кайфа от курения не чувствовал. Я вообще не понимал, что мне теперь делать. У меня был план, забрать её и обеспечить всем необходимым. А в первую очередь защитить. Глен сказал, что лично пришел бы в больницу и задал бы свои вопросы для возбуждения дела. Мы хотели действовать быстро, но вдумчиво. Поскольку очевидно, что для Джойс это всё слишком тяжело. Глен объяснил мне, что Джойс надо будет спрятать на первое время, если не удастся сразу задержать этого ублюдка. Но мы не собирались отступать. Всё, что от неё сейчас требовалось — просто пойти со мной. Просто сделать выбор. Я был не готов к такому её решению.

Я впервые в жизни проиграл по-настоящему. От этого проигрыша явно больнее, чем от позднего финиша. Я, что, больше никогда не увижу её?! Больше никогда не прикоснусь к ней?! Не поцелую?! Я ведь только её и целовал…

Ладно, не только. С самого первого своего сексуального опыта у меня не возникало желания или стремления засунуть свой язык кому-нибудь в рот. Не знаю почему так было. Просто не хотел и всё. Однажды, в шестнадцать решил всё-таки поцеловать девчонку.

Помню Джастин тогда говорил, что целоваться это очень и очень приятно, и я многого лишал себя. Вот я и попробовал. И тогда я понял, что это слишком интимная вещь. Когда ты чувствуешь дыхание человека, ласкаешь его своим языком, целуешь губы… Что может быть более интимным, чем это? А интимные вещи делают с кем?! Правильно, с тем, к кому есть чувства. А к тем девушкам никаких чувств и в помине не было.

Но вот с Джойс я поистине кайфовал от поцелуев и не мог оторваться от неё. С ней вообще всё было иначе. Всё было как-то по-особенному. Возвышенно и неописуемо. Охренительно прекрасно. С ней всё было так, как я и не мечтал. Не надеялся даже. С ней я чувствовал себя другим. С ней я становился лучше. Да я даже курить меньше стал! С ней я чувствовал себя нужным и важным. С ней я хотел проводить всё своё свободное время. С ней я перестал искать себе прилипал на ночь. С ней одной я хотел проводить каждую ночь.

Чёрт бы меня побрал…

Я не привык сдаваться, но что мне делать теперь?!

Джойс

За последние пару дней я передумала кучу всего и осознала в какой на самом деле жопе находилась. Вот ни дать ни взять, а жопа.

Прошло два дня, как я видела Трэвиса на пороге нашего дома. Эти два дня он так же писал ежевечернее смс, но я не отвечала. Он больше не приезжал, а я сидела дома. Как я и думала, мне даже в открытое окно подышать не давали. Всё тело адски болело, потому что обезболивающих у меня не было. На лицо, в принципе, без слёз не взглянешь, поэтому я и не смотрела. Из-за мощного отёка на левой щеке и разбитой губы есть я тоже не могла, только пить через трубочку.

Картер и мама пытались поддержать меня, говоря, что всё когда-нибудь наладится. Любопытно, когда же? Мама сказала, что когда она обнаружила Трэвиса в нашем доме, то он стоял на коленях и прижимал мою голову к себе, что-то шепча. По её мнению, я была для этого парня действительна важна и нужна. Позавчера, когда я вышла к ним на улицу, то услышала слова Трэвиса. В них тоже крылось желание и стремление защищать. Он действительно хотел быть надёжным другом для меня. А я его прогнала. Почему? Потому.