Мария Воронова - Книжная девочка

Он хмыкнул:

– Откуда такие познания?

– Да это всем ясно! Год-два, и все поделят, в бизнес будет не влезть. А сейчас благоприятное время, чтоб подняться.

– Кать, ты вообще не знаешь, что такое бизнес, – засмеялся он. – А рассуждаешь.

– Ты зато знаешь!

– Я тоже не знаю. Но, по крайней мере, не думаю, что бизнес – это когда на тебя с неба валятся деньги. Это, прежде всего, труд и риск, а прибыль – если повезет.

– Тебе повезет! Анатолий поможет на первых порах.

– Ты что, говорила с ним об этом? Катя! – Костя сел в кровати.

– Да, говорила. Он не чужой человек, женат, между прочим, на твоей матери. Пусть помогает.

– Как ты не поймешь, у нас с тобой своя семья. Я нормально отношусь к Анатолию, но его подарки, все эти шмотки, меня просто бесят! Лучше бы ты их не брала.

– Это неудобно. Зачем его обижать?

– А меня это унижает! Будто я сам не могу тебе ничего купить.

Катя засмеялась.

– Но ведь ты пока и правда не можешь мне ничего купить. А твой отчим – умный мужик, понимает, что лучше помочь тебе сейчас, чем всю жизнь содержать нас и наше многочисленное потомство. Ты же хочешь, чтоб у нас было многочисленное потомство?

Костя улыбнулся.

– Я тебе больше скажу, – продолжала Катя, – от помощи отказываются только неудачники. И чем они придурочнее, тем с большей гордостью отказываются. Потому что понимают: не сумеют воспользоваться шансом. А если откажутся, то хоть самолюбие потешат.

– Слушай, ты такая боевая, что ж не попросишь Анатолия, чтобы он тебя в бизнес взял?

– Может, и попрошу. Но вообще-то я хочу быть твоей женой, а не бизнесвумен. Я не хочу ходить на работу. – Катя села на кровать и положила голову на плечо мужа. – Хочу быть домохозяйкой, заниматься тобой и детьми. Может, я даже растолстею… на пару килограммов!

– Хоть на сто! – Он зарылся лицом в густые ароматные волосы.

И представил себе, как Катя стоит у плиты, разливает детям суп. Старшая обязательно девочка, красивая, как мама, а мальчик нескладный и угрюмый, с таким же непокорным вихром, как у него.

Видение было очень ярким, но вместо радости Костя вдруг почувствовал странную тоску. Будто кто-то подсмотрел нарисованную им картину и сказал: это никогда не сбудется.

Что за глупость, конечно, сбудется!

Сколько раз он вспоминал потом этот разговор и мучительно думал: если бы они с Катей тогда договорили! Если бы он был настойчивее, а она – откровеннее…

Но жизнь идет своим чередом и не признает никаких «если бы».

После курсов он собирался в Разлив, где Анатолий снимал дачу. Костина мама проводила там лето с маленькой дочерью, Костя почти два месяца их не видел и соскучился. Скоро начнутся вступительные экзамены, ездить на дачу станет совсем некогда. А еще ему хотелось выкупаться в озере и поспать часок прямо на белом песке. Он звал с собой Катю, но она договорилась вечером встретиться с подругой. В следующий раз обязательно съездим вместе, сказала она. Он запомнил эти слова…

В вагоне метро он сел на скамейку и сразу почувствовал, что проваливается в сон. Проснулся, услышав название своей станции, в последний момент выскочил из закрывающихся дверей. Что-то ему приснилось, от чего на душе было тяжело, муторно…

От жары и недосыпа голова работала плохо, мысли путались, но вдруг среди них возникла одна, совершенно отчетливая: откуда Катя знает, что мама просила отчима помочь ему при поступлении в институт? На дачу она не ездила, мама тоже в город не приезжала. За последнее время Анатолий несколько раз появлялся у них, но разговора об институте не заходило, это Костя помнил точно.

Он строго сказал себе, что возникшие у него подозрения параноидальны. Что есть простое и разумное объяснение Катиной осведомленности. Может быть, отчим привозил маму в город, пока Костя дежурил. Или мама звонила с почты, а Катя забыла ему передать.

Да, Катя нравится Анатолию, Костя видел, как он на нее смотрит. Но точно так же смотрят на нее все мужчины без исключения.

Причин для беспокойства нет. Просто нельзя пользоваться благодеяниями отчима, вот и все. Если Костя чего-то стоит, то всего добьется сам. Хорошие специалисты на дороге не валяются, кто сказал, что стать успешным можно только в бизнесе?

И когда, кстати, Катя успела попросить отчима взять его в бизнес?

Сейчас он выйдет из метро и позвонит ей из автомата – может быть, она еще не ушла. Она ему все объяснит, а он уговорит ее приехать в Разлив, и они вместе останутся ночевать на даче.

Но сойдя с эскалатора, Костя вспомнил, что телефон в квартире не работает – на их улице меняли кабель.

Он подошел к кассе, купил жетон и поехал на Васильевский, моля бога, чтобы Катя оказалась дома. С ним творилось что-то непонятное. От метро он побежал, чтобы не опоздать, застать ее…

Она была дома.

Но он все равно опоздал.

Костя остановился в прихожей, стараясь уловить звуки Катиного присутствия. Через мгновение он услышал ее крик. Потом что-то треснуло, тяжело упало…

Когда он вбежал в кухню, Катя лежала на полу. Вокруг нее валялись обломки перил. На галерее стоял отчим и смотрел вниз, на неподвижно лежащее тело.

Костя кинулся к жене.

– Чемодан под роялем. Скорей! – крикнул он Анатолию.

Неделю назад он собрал комплект неотложной помощи. Как вовремя! Такой набор был у всех его сослуживцев, ведь случись что, и без лекарств медик может оказаться не полезнее простого обывателя.

Он начал реанимацию. Пять толчков – один вдох.

Отчим отреагировал быстро.

– Адреналин кубик, атропин кубик! – распорядился Костя, не переставая качать.

Он боялся, что отчим растеряется, не сможет приготовить инъекцию, но через несколько секунд шприц был уже у Кости в руках.

Он с налету попал в вену. Внутрисердечный путь не имеет преимуществ перед внутривенным, явственно услышал он голос преподавателя медучилища. Но иглы для внутрисердечной инъекции у него все равно не было.

– Еще по два кубика. Десять хлористого и девяносто преднизолона. Три ампулы. И «Скорую помощь» вызывайте!

Сделав очередной вдох, Костя приложил пальцы к сонной артерии. Пульса не было, даже самого слабого. Катино лицо менялось, застывало на глазах.

И никакой адреналин, никакая «Скорая» уже были не в силах ее вернуть.

Надежды не было, но он качал и дышал, вводил препараты…

А потом услышал глухой голос отчима:

– Все, хватит. Прошло сорок минут.

Костя вяло удивился. Ему казалось, минут пять, не больше.

Он понимал, что женщина на полу мертва, но не верил, что это – Катя.

Надо пережить этот день, и все будет как раньше.

Он закрыл Кате глаза и хотел поднять ее, перенести на кровать, но отчим не позволил: до приезда милиции нужно оставить все как есть. Костя кивнул и сел рядом с Катей.