Лапочка для Демона (СИ) - Зайцева Мария

— Она самая доходная, рычит мужчина, поглаживая Нору по спине. На трассе, что ли? Ты мне элитный товар испортил. Хозяин вычтет, жди. Еще раз хоть одну из моих девочек тронешь, костей не соберешь. Я тебе обещаю. А за этот косяк ее суточную зарплату с тебя стрясу.

— Она смела мне указывать, кого можно продавать, а кого нет! Возмущается Виктор Евгеньевич,. Но в голосе я слышу неуверенность и опасение. Он знает, что переборщил.

— Мне говори! Я ее учить буду, а не ты, гнида! Да, кивает мужчина в белой рубахе, приласкав к себе Нору. Забыл совсем. Еще и полностью услуги стоматолога, плюс лекарства, и, если губа не пройдет к завтрашнему дню, будешь платить за вторые сутки простоя. Нахуй, съебал из моего заведения!

Меня вводят в большой зал.

Оглушает музыка, мельтешение света ослепляет. И, к тому же, я все хуже и хуже себя чувствую, ноги еле держат, а потому сам клуб никак не отпечатывается в сознании. Как может отпечататься в сознании мотылька огромный окружающий мир?

Никак.

Меня сразу же ведут куда-то по лестнице наверх, вталкивают в нишу с мягкими диванами. И посетителями.

За столиком сидят пять мужчин кавказской национальности. Возраст не определишь, восточные мужчины всегда выглядят старше своих лет… Вижу только, что они все здоровые. И страшные.

Очень! Очень страшные!

И взгляды дикие!

Если б не таблетки успокаивающие, я бы уже тряслась и теряла сознание. Меня усаживают на диван, между двух отвратительных, похожих на животных мужчин. Мне так страшно, что я замираю и перестаю дышать. Вся надежда на то, что можно сбежать, исчезает.

Меня просто не выпустят отсюда! Даже в туалет!

На что я надеялась, идиотка?

Выдыхаю. Сквозь морок в голове судорожно соображаю.

Сознание уплывает, и. Это приводит к вполне логичной мысли.

Пожалуй, вино, которое разливают за этим столом, будет хорошо сочетаться с таблетками, что дали мне девочки… И я очнусь уже потом. Если повезет. Или не повезет.

Почти не воспринимаю, что говорят вокруг. Смотрю на зал.

Внизу беснуется толпа, орет в микрофон диджей, бьют по ушам басы. Так много людей,. Но никто не поможет. Если начну кричать, что-то объяснять похожим на животных мужчинам, сразу уведут. Они явно не поймут, что я здесь не по своей воле. И, даже если и поймут… Им без разницы. Жестокие плотоядные взгляды, тяжелая рука на плече не оставляют сомнений в том. Что никто меня не пожалеет. Никто не услышит.

А, значит, надо оттягивать момент. Не будут же они… Прямо здесь?

Скорее всего, для этого есть еще места.

А пока они разговаривают, я вообще не понимаю слов, взгляд плывет.

В руки суют стакан с вином.

Чуть касаюсь, лишь обозначая глоток, потому что решаю оставить возможность отключки на самый последний, крайний случай.

Если больше ничего не поможет.

Если другого выхода будет.

А пока что есть шанс оттянуть время, вдруг что-нибудь произойдет и появится хоть крохотный просвет.

Из темноты зала, кумара и плотной пелены тумана, что пускает дымовая машина, выходит высокий плечистый парень.

Из-за плывущего сознания он мне кажется белоснежным, словно ангел небесный. Лицо умиротворенное, равнодушное такое, он не здесь, как будто вырезали из другого измерения и картинкой потрясающей приставили к темному фону этого клуба. Инородный, потусторонний. И я смотрю на него, умоляюще, зовущее. Взгляда не могу оторвать. Никак.

И с губ срывается его имя.

— Игорь, совсем тихо. Мой голос пропадает в шуме разговора за столом.

Игорь Олегович ловит меня взглядом, и я начинаю задыхаться от восторга. Он! Это он в самом деле! Не выверт сознания!

Он пришел, чтобы спасти меня!

Опять! Опять!

Не контролируя себя, протягиваю над столом, забитым блюдами, свои руки к Игорю. В синеватой подсветке они кажутся совсем тонкими.

— Куда? рявкает мужик рядом, и когда я начинаю привставать, грубо садит на место.

— Игорь!!!! Помоги!!! изо всех сил кричу я.

У меня, в принципе, хорошее образование. Классическое.

Маман постаралась.

И теперь. Это все дело выпирает не вовремя.

Например, утаскивая на руках из клуба свою добычу, слабо вякающую, в голове звучит бравурный марш полковника Боги. А в голове картинка классики «Похищение Европы».

В роли быка я.

Нормально, как раз подходит. Потому что вел себя именно, как бык. Основную часть придурков на рога поднял, а тех, кто убежать не смог, еще и копытами потоптал.

Европа моя рыжая тихо плачет, заливая мне пиджак слезами благодарности, а я ее только крепче прижимаю к груди. И пытаюсь себя в чувство привести, успокоить.

Потому что дико на взводе до сих пор. Нереально просто. Вот с первой секунды, как увидел ее, маленькую и испуганную, в компании тех, на кого она и смотреть-то не должна, в принципе. Как и они на нее.

Пока иду, мысленно прокручиваю в голове события, только что произошедшие. Пытаюсь за привычным анализом ситуации спастись. Успокоиться, уговорить себя уйти. Просто уйти. Как можно быстрее. Хотя все существо требует вернуться и дотоптать уже всех, кто успел в себя прийти.

За взгляд испуганный бездонных глаз, за эту дрожь худенького тельца в руках, за умоляюще протянутые ко мне тонкие руки.

Ведь, как увидел, как осознал… Так и полетел. В пропасть.

Как будто меня оскорбили, унизили и в грязь мордой всунули. Злоба, которая зародилась в одно мгновение, затуманила взгляд. Я такой лютой агрессии от себя не ожидал. Да и не было такого никогда. Вообще никогда. Даже в самые херовые моменты в жизни!

Мне ведь и разбираться не хотелось, каким образом Лисенок тут оказалась. Почему она не у себя в чистенькой квартирке, не пьет кофе с молоком и не стряпает печенье с корицей, не поет свои глупые, царапающие все нутро песенки. Почем она здесь?

Не хотелось разбираться. И так все ясно, как божий день. Эта дуреха в тряпке на тонких лямках не могла попасть за стол к группе кавказских парней по собственному желанию. Это лисья мордаха явно во что-то вляпалась. Опять! Опять!

Ну вот как так умудряется?

Я же всего месяц… Месяц за ней не смотрел! Пытался отвыкнуть! Хотя, понимал, конечно, что зацепила.

Сильно зацепила.

Под кожу влезла, лиса рыжая.

В сердце поселилась.

Как, интересно, смогла, ведь на камнях только лишайники живут.

Но случилось, а я не дурак, чтоб от себя. Это дело прятать и не признавать.

Признать всегда первый шаг к решению проблемы. А она моя проблема.

И я ее еще не решил. Стремился к этому, делал все возможное,. Но пока что… Времени мало прошло. Слишком мало.

Но я был уже на пути! Уже!

И вот на тебе.

Я даже не представлял, что может так снести крышу, так угробить всю мою хваленую выдержку, самообладание олимпийское, когда я моего… (Ладно, что уж скрывать, признаемся себе в очередной раз в очередной слабости?) Моего личного Лисенка увидел в такой компании.

Взгляд умоляющий о помощи, ручки тонкие, тянущиеся ко мне. Голосок ее, что поет до сих пор колыбельные мне перед сном!

Ириска! Вот нахрена ты мне колыбельную в больнице пела? Засела с этой песней у меня в голове. Теперь твой голос звал меня по имени, так тонко, жалобно. Личико, от которого я млел, искажалось в мольбе.

И я такое должен был пропустить?!

Нет, ребята. Я понимаю, вы тут все спортсмены, все блатные, крутые, как яйца,. Но девчонка моя! И дележке не подлежит.

Я ее лапищами волосатыми хапать не разрешал, грубо дергать на диван не позволял.

Делаю шаг вперед, пока вся компания охуевает от наглости и, соответственно, реагирует медленно, оказываюсь в нужной близости.

Лапа на плечике Лисички смотрится настолько чужеродно, что кровь заливает глаза.

— Руки убрал, рычу, тащу девчонку к себе.

Отмечаю отстраненно, что никакой дипломатии, да и хер с ним!

Мне физически больно видеть ее!

Лисичка сидит неудобно, между двух бухих мажористых джигитов. Хозяев жизни.