Предателей (не) прощают (СИ) - Суботина Татия

– О чем задумалась, моя Принцесса? – прошептал Давыдов мне в затылок, обнимая со спины.

Я отклонила голову в сторону, чтобы предоставить ему лучший доступ для поцелуев. Шея – моя эрогенная зона, и Ваня этим нагло злоупотреблял, правда я ничего против не имела.

– Они прекрасно смотрятся вместе, – сказала я, наблюдая, как трепетно Петр обнимает Лампу в танце. – Я даже немного завидую.

– Зато у нас есть прекрасный пример перед глазами, – выдал Иван. – Только я до семидесяти ждать не собираюсь, пока ты решишь принять мое предложение.

– Нет? – заглянула ему в глаза. – Так легко сдаешься?

– Ха! Ни за что, – фыркнул Давыдов. – Я просто возьму дело в свои руки, украду тебя и женюсь.

– Без моего согласия? – сделала страшные глаза я. – Варвар!

– Да, я такой, – согласился любимый. – Но это именно твоя заслуга. Ты сводишь меня с ума.

– И мне это нравится, – искренне призналась я.

– Мне тоже, – прошептал Ваня перед тем, как подарить страстный поцелуй.

После аварии прошло почти два месяца. Давыдов до сих пор проходил реабилитацию, передвигался с тросточкой, частенько мучился от приступов головной боли и лечил язву, но… Он был жив и он был рядом. Мы начали свою tabula rasa  вместе, заново.

Все остальное для меня не имело значения.

Давыдов

– Благодарю, – кивнул Иван высокой брюнетке-официантке, которая принесла заказ, бросив ей деньги на поднос. – Сдачи не надо.

– А ты щедрый парень, – подмигнула девушка, спрятав купюры за пояс форменной юбки. – Может, обменяемся телефонами и я смогу отблагодарить тебя кофе? Я Лена и живу здесь неподалеку.

Иван ненадолго задержал на ней взгляд.

Эта Лена была что надо: симпатичная, с красивой фигурой и миленьким личиком, не претендующая на серьезные отношения. Раньше он, может быть, и повелся бы на закинутую удочку, развлекся бы разок, но теперь… Каждая клеточка его тела реагировала только на одну женщину. Причем она отвечала взаимностью. И Давыдов радовался этому факту, как ребенок, получивший свое обыкновенное чудо.

– Прости, Лена, – развел руками Иван. – Но я безнадежно женат.

До официального бракосочетания еще больше суток, но Давыдов никогда не ориентировался на штамп в паспорте. У него всегда имелся свой внутренний индикатор свободы или несвободы.

– Так я тебя с женой и не зову, – хмыкнула официантка. – А хороший левак укрепляет брак.

– Не заставляй меня портить и себе, и тебе настроение, – строже сказал Давыдов. – Не хотелось бы разочаровываться в твоих умственных способностях. Я был уверен, что здесь работают только умные девушки.

Девушка недовольно поджала губы.

– А я холост, детка, – улыбнулся Грач. – С удовольствием составлю тебе компанию. И кофе люблю. М-м-м?

– Обойдусь, – фыркнула Лена и спешно удалилась, гордо подняв голову. Ну просто оскорбленная невинность во плоти!

– Вечно ты всю малину портишь, брат, – покачал головой Грач. – Сам не ам – и другие страдают.

– Ага, так кушать хочется, что переночевать негде, – хохотнул Широкий, отпивая коньяк из своего стакана. – Заливай больше, каждую ночь трудишься в горизонтальной плоскости, что выспаться не можешь.

– Зависть – плохое чувство, – хмыкнул Дмитрий. – Захотел бы – сам мог цыпочек менять, а не натягивать трусы верности.

– А мне не жмут, – пожал плечами Артем. – Я, может, впервые встретил девушку, с которой хочу быть окольцованным. Спускать в унитаз шанс быть с ней из-за какого-то разового перепиха? Пф-ф! Оно того не стоит.

– Славная крепость наконец сдалась? – поинтересовался Давыдов.

– Окончательно и бесповоротно, замок взят штурмом, пленных не брал, – довольно усмехнулся Широкий. – Мы съехались, Вика решила провести мне тест-драйв на семейную жизнь.

– Под… кхм… каблучник, – кашлянул в кулак Грач, вызвав смех мужчин.

– Смотри, чтобы ничего не стер там себе от таких частых стараний, – красноречиво пошевелил бровями Вавилов.

– Лучше заработать профессиональную мозоль, чем чтобы плесенью все покрылось, как у некоторых, – держал удар Грач. – В попытке заполучить Боброву ты уже, небось, вообще забыл, что такое секс.

– Не Боброву, уже Еремееву. Я помог ей с разводом, – ответил Павел. – И помогу с усыновлением. Рассчитываю скоро стать не только мужем, но и счастливым многодетным отцом.

– Фиктивный брак? – удивился Широкий.

– Где фиктивный, там недалеко и настоящий, – пожал плечами Вавилов. – Сначала фамилию мою начнет носить, а потом и к себе подпустит. Света – женщина умная, долго отказываться от своего счастья не сможет.

– Все же решилась забрать Саню и его сестер? – склонил голову набок Иван.

Любовь Иванова с трезвой жизнью не справилась. Не все алкоголики могут стать бывшими. Вот и мать Сани вновь сорвалась, ушла в запой, ее лишили родительских прав, а дети попали в детский дом.

Давыдов продолжал помогать Сане и таким же детям, как и он. Когда Манюня активно подключилась к этому занятию, помочь вызвалась и Светлана. Иван досконально не знал, что произошло при встрече Еремеевой и Сани, но женщина заболела идеей усыновить мальчишку вместе с его малютками-сестрами.

– Просто это любовь с первого взгляда, – посмеивалась на его вопросы об этом Манюня.

– Саня слишком бит жизнью, если Света наиграется и решит его бросить…

– Не решит, – уверенно заявляла его любимая женщина. – Ты просто не знаешь Еремееву, она дама с принципами.

– Да, сейчас консультируемся с юристами, как все лучше оформить, – сказал Вавилов.

– Ну ты даешь, мужик, – ошеломленно протянул Грач. – Не только с одной женщиной решил связаться и выплясываешь вокруг нее, как мальчик на побегушках, так и четверо детей сразу на шею решил повесить. Не понимаю я такого…

–   Просто ты еще не встретил ту женщину, ради которой готов на все, – отсалютовал стаканом Давыдов.

– Я буду смеяться громче всех, когда это случится, – пообещал Вавилов.

– Нет на свете такой цыпочки, которая смогла бы посадить меня на цепь, – уверенно заявил Грач друзьям.

– Еще пару месяцев назад и я так думал, – пробормотал Широкий.

На сцене началось шоу, привлекая внимание мужчин. Давыдов напружинился, подсобрался в кресле, когда под светом софитов показалась знакомая фигурка его Принцессы.

– Первый раз вижу, чтобы мальчишник проводили вместе с невестой и ее подружками, – заметил Вавилов.

– У нас необычная семья: отношения уже были, дети есть, теперь вот запоздавшая свадьба, – хмыкнул Иван. – Можем себе позволить плевать на любые традиции и правила.

Эта история с разоблачением в прессе изрядно потрепала его бизнес, но принесла должное облегчение. Пришлось выплатить неустойки, выиграть несколько судебных заседаний с немцами и потерпеть нападки прессы с фанатами, но жизнь с Манюней  и мальчишками всего этого стоила.

Странное дело, но многие поклонники заняли сторону Давыдова, простив ему многолетний обман. История из грязи в князи пришлась народу по вкусу, массового хейтерства не было.

А вот Малконскому досталось больше. За его махинации с нелегальными боями и подтасовкой исхода соревнований мужчине запретили работать тренером. О младшем Малконском Иван ничего не слышал, но, помня о его наклонностях, Давыдов не сомневался в краткосрочности жизни Матюши.

Ольгу судили, ее признали недееспособной и отправили на принудительное лечение в психбольницу. Иван позаботился, чтобы дороги на свободу для бывшей оттуда не было. Такие, как Ольга, опасны для общества, а Давыдов теперь слишком дорожил спокойствием собственной семьи, чтобы подвергать их хоть малейшей опасности.

– Кто это? – охрип Грач, не спуская глаз со сцены.

– Перепил? Это моя будущая жена, а если продолжишь так на нее пялиться, то свадьбу отгуляешь разукрашенным, – нахмурился Иван.

– Нет, рядом кто?

– Маргарита Селезнева – владелица этого заведения, – ответил Вавилов.

– Марго, значит, – протянул Грач.

– Даже не думай, – предупредил друга Давыдов.