Татьяна Бочарова - Прости за все

– Прости меня, малыш. Прости за все.

Это был голос дяди Рустама. Я узнал его. Я приоткрыл глаза и увидел самого дядю Рустама. Он уже повернулся ко мне спиной, чтобы спуститься по лестнице вниз. Я удивился, что он здесь делает. А потом подумал, может, это Игорь сказал ему. И они вдвоем решили подшутить над тобой. А за что он просил прощения, я не понял. – Алик смотрел на Веру ясными глазами.

Она сидела молча, не в силах вымолвить ни звука. Она была потрясена, раздавлена. Значит, все, что происходило полчаса назад, было ни что иное, как обыкновенный спектакль! Спектакль, где зрителями являлись она, Фагима и девочки. А Рустам талантливо подыгрывал Игорю. Вот почему он казался таким спокойным – знал, что с Аликом ничего страшного произойти не может. Но почему же он молчал, почему ничего никому не сказал, дождался Игоря, хладнокровно наблюдал за тем, как тот шантажирует домочадцев? Почему??

Перед глазами у Веры в подробностях встал минувший вечер. Она вспомнила, как выпустила Алика во двор, как собирала вещи, как в дверь постучал Рустам. Получается, он уже знал, где находится мальчик, знал, что побег не состоится, и коварно обманывал ее. Что он забыл на голубятне, отчего вдруг ему нужно было туда забираться?

Ответ напрашивался только один, от которого по спине поползли мурашки. Рустам просто-напросто видел, как Игорь увел Алика со двора! И вместо того, чтобы остановить, незаметно проследил за ним. Дождался, пока Игорь уйдет, проверил, что ребенку ничего не угрожает, и преспокойно вернулся в дом.

– Ма, ты что? Мам! – Алик подергал Веру за руку. – Ты обиделась на меня?

– Нет, милый, я не обиделась. – Вера с трудом заставила себя улыбнуться. Улыбка получилась кривой и жалкой.

– У тебя лицо какое-то… как нарисованное.

– Я просто задумалась. – Она погладила сына по волосам и принялась расстегивать на нем рубашку. – Давай, тебе пора спать.

– Я не хочу. Я уже выспался. Мам, а почему дядя Рустам просил у меня прощения? Он хотел взять машинку?

– Нет, зайчик, ему не нужна твоя машинка. Он… просто он сегодня уезжает и забыл с тобой попрощаться. – Вера плела чепуху, раздевала сына, а мысли ее путались.

Рустам не мог быть с Игорем заодно. Это не сговор. Слишком яростным было его лицо, когда Игорь обвинял его в том, что он украл у него Веру. Такое не сыграешь. Стало быть, он просто воспользовался ситуацией. Повернул ее себе во благо, добившись того, что бежать из дому стало невозможно.

Рустаму с самого начала было ясно, чего хочет Игорь, пряча Алика на голубятне. Оставалось лишь удовлетворить его требование, дать клятву – и вот он уже не трус и предатель, а благородный герой, отказавшийся от собственного счастья ради спасения ребенка!

…Вера уложила Алика на подушку и прикрыла одеялом.

– Спи. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи. – Он закрыл глаза и мечтательно вздохнул. – Игорь сказал, что завтра отвезет меня в цирк.

– Посмотрим. – Вера поцеловала его и сглотнула подступившие к горлу слезы.

Если бы Алик только мог знать, каким подонком оказался его великовозрастный друг!

Господи, кто же ее окружает? Мужчины, и это вы зовете любовью?

Она вдруг вспомнила Митю. Тот тоже говорил, что любит ее, однако испарился сразу же, как только узнал, что ребенок не от него. Ушел к Маринке, растит ее сына, как родного. Мог бы растить Алика, но нет, не захотел.

Игорь надругался над доверчивостью мальчика, преследуя личные интересы. А Рустам…он попросту предал своего сына. Отказался от него в угоду своему спокойствию, да еще и попытался при этом казаться чистеньким. Это омерзительно!

…Вера потихоньку встала с постели. Ей захотелось переодеться, но она вспомнила, что оставила чемодан внизу. Черт с ним, завтра они с Аликом все равно уедут. Ни минуты больше не останется она в этом доме! Все ее чувства к Рустаму улетучилась за каких-нибудь десять минут.

Хватит быть идиоткой, пора прозреть и взглянуть на вещи трезво. Она и ее сын по большому счету никому не нужны. Ну и прекрасно! Это можно пережить. Зато есть Москва, работа, Динара, Кобзя – все то, чем Вера жила многие годы, что делало ее счастливой и уверенной в себе, позволяло самостоятельно и успешно растить сына. Стоит ли переживать из-за малодушных предателей, пекущихся лишь о своей драгоценной шкуре?

Вере показалось, что свет ночника на мгновение сделался ярче. Резко колыхнулась штора на окне и опала. Будто что-то невидимое тихо вылетело на улицу и растворилось в ночном воздухе.

Может быть, это была ее любовь? Та жестокая лихорадка, которой она болела много лет, и от которой упорно не хотела выздоравливать. Теперь она оставила Веру и улетела далеко-далеко отсюда, в чужие края, искать подобную же душу, способную вместить в себя сладкую и мучительную боль зависимости от чьего-то дыхания и взгляда. Счастливого ей полета.

Остаток ночи рассеивался и таял…. Вера полулежала на кровати рядом со спящим сыном, прижавшись к его теплому боку. Уснуть она и не пыталась, просто лежала и не мигая глядела в темноту, которая постепенно начинала светлеть.

С первыми рассветными лучами в саду защелкал соловей. Он пел свою последнюю песню перед тем, как улететь на зимовку в чужие края, пел так упоенно, так чисто и трепетно, что у Веры все напряглось в груди. Казалось, еще трель, и лопнет туго натянутая струна, прольется слезами, горькими и безнадежными, теми, которыми оплакивают разбившиеся мечты. Но соловей внезапно стих. А в комнату проник бледно-розовый солнечный луч.

Он неуверенно шарил по стенам и потолку, пока не набрел на лицо Алика, и тогда смуглые щеки мальчика окрасились слабым румянцем. Он вздохнул во сне и сладко потянулся. И Вера, глядя на него, улыбнулась.

– Просыпайся, моя радость. Мы уезжаем.

Он секунду лежал молча, потом открыл глаза.

– Куда уезжаем?

– Совсем. В Москву.

– Как? Почему? – Алик резко вскочил. – А цирк? А школа?

– Послушай меня, солнышко. – Вера прижала сына к себе. – Мы должны ехать. Тетя Динара одна, ей нужна помощь. Она соскучилась по нам. Она и Петр Петрович. Понимаешь?

– Да, конечно. А Игорь…он поедет с нами? – Алик поглядел на нее с надеждой.

– Нет. Игорь останется здесь. Он не может бросить работу.

– Но вы же собирались пожениться!

– Знаешь, зайчик, я передумала. – Вера спокойно смотрела в лицо сына, в голубых ее глазах отражался рассвет. – Я не хочу выходить за него замуж.

– Почему?

– Не хочу и все.

– Ты все еще любишь папу? – Алик слегка наклонил голову, глаза его прищурились.

Вера глубоко вздохнула.

– Да, милый. Я люблю твоего отца. Он был удивительным человеком и настоящим мужчиной. Жаль, что он погиб.