Попала, или Кто кого (СИ) - Юнина Наталья

— Блин, Света, — Волков закрывает глаза. — Ты опять есть хочешь?

— Не хочу, ну разве что кусочек от тебя, — хохочу в ответ, и закидывая руки ему на плечи, тянусь к его губам.

Я не знаю в какой момент осознаю, что Волков от меня отстраняется. Растерянно смотрю на него поплывшим взглядом и не понимаю почему он остановился.



— Ты чего?

— Вообще-то в дверь звонят.

— Может твоя мама пришла за Машей? Наверняка она, — вскакиваю с комода и наклоняюсь за бельем. Быстро натягиваю на себя трусики и одергиваю платье.

— Так, стоп. С чего моя мать должна сюда приходить?

— Ааа… я забыла. Я случайно познакомилась с ней перед поездкой, она рассказала чья это квартира и прочее. Рубашку накинь, — быстро добавляю я, подходя к двери.

— Ну, мама, — слышу позади себя возмущения Волкова и застываю, смотря в глазок.

— Это не твоя мама, это бабушка. Как она узнала где я живу?!

— Ну конечно, сейчас это архиважный вопрос. Вот же вешалка старая, не могла подождать десять минут.

— Прекрати.

— Да открывай ты уже и веди себя как минуту назад.

— В смысле? — растерянно бросаю я, глядя на то, как он набрасывает на себя рубашку.

— В прямом. Чтобы так же кусала ее, только больнее. Можешь прям кусок от нее откусить. Маше скормим, а ментам скажем, что так и было.

— Совершенно не уместные шутки.

— Кто сказал, что я шучу?

— Все. Иди, пожалуйста.

— В полку?

— На кухню или куда-нибудь. Не надо здесь стоять. Ну, пожалуйста, Кирилл.

И только, после того как Волков нехотя, но все же ушел в сторону кухни, я открыла дверь. Сердце бабахает как ненормальное. Вроде бы не так уж и страшно, я на своей территории, к тому же Кирилл где-то рядом, вот только сердце почему-то не успокаивается.

— Ну раз ты все же открыла дверь, может пригласишь меня внутрь? — несмотря на вопрос в типичной бабушкиной манере, голос у нее как ни странно не злой.

— Проходи, — отступаю в сторону, пропуская ее в квартиру. Закрываю дверь и поворачиваюсь к ней. Вот только ни она, ни я сказать что-либо друг другу не успеваем, потому что в прихожую тут же заходит Волков.

— Добрый вечер, Татьяна Николаевна, какая неожиданная встреча, — демонстративно застегивая рубашку, лениво бросает Кирилл. — Как ваша пневмония? Уже вылечили?

— Вашими молитвами.

— Да я вроде не молился.

— Кирилл… сделай, пожалуйста, нам всем чай. Он, кстати, в полке.

— В полке, так в полке. Проходите, Татьяна Николаевна, располагайтесь как дома. Только обувь снимите и все же не забывайте, что вы в гостях, — «дружелюбно» заканчивает Кирилл, в очередной раз направляясь на кухню. Не знаю то ли плакать, то ли смеяться, глядя на то, как он фактически издевается над бабушкой. Уж кто-кто, но она не привыкла к такому обращению.

— Я хочу поговорить с тобой наедине, если здесь это возможно, — скидывая с себя обувь, тихо произносит бабушка.

— Пойдем в спальню.

Прохожу вперед и, не оборачиваясь, иду в спальню. Совершенно не представляю о чем с ней говорить. Прожить столько лет под одной крышей и вот так не знать, что ей сказать — это очень странно. Открываю дверь в спальню и пропускаю бабушку первой.

— Я присяду?

— Конечно, — хватаю кофту с кресла и машинально убираю ее в шкаф.

Странное дело, никто мне сейчас не указывает на некий беспорядок в комнате, более того, в кой-то веки бабушка спрашивает моего разрешения, пусть только и присесть, но все же. Вот только я все равно в ее присутствии чувствую себя каким-то загнанным воробушком. Выше нос и расправь плечи, говорю сама себе, присаживаясь на кровать. В конце концов, это моя временная квартира, я здесь хозяйка. Да меня за просмотром порно поймали, что уж может быть страшнее? Выдохнула и перевела взгляд на бабушку. Смотрю ей прямо в глаза, кажется, впервые не отводя взгляда. И только сейчас понимаю, что фактически не видела ее целый месяц. Похудела. Однозначно похудела. Она скользит взглядом по моим ногам, платью, и слегка улыбнувшись, скидывает с шеи шелковый шарфик.

— Жарко что-то.

— Ты похудела.

— Постройнела. В моем возрасте — это даже полезно, — врет. Впервые в жизни со стопроцентной уверенностью могу сказать, что она врет. Я бы сказала, что сейчас она не выглядит здоровой как раньше. По-прежнему статная и красивая, но уставшая. Очень уставшая.

— Я не вернусь домой, если ты пришла за этим, — неожиданно для самой себя, после значительной паузы, в которую каждая из нас вновь рассматривала друг друга, начинаю я. — И я не желаю тебе ничего плохого, несмотря на то, что у нас с тобой было, но мы с тобой не уживемся, даже, если ты будешь такой же доброй как в те полчаса, перед тем как уезжала в санаторий. Да и я не хочу этого, мне нравится моя новая жизнь. Не ставь мне, пожалуйста, палки в колеса. И Кириллу тоже.

— Ты преувеличиваешь мои возможности, Света, — усмехается она, прикладывая ладонь к глазам. — И да, не уживемся.

— Потому что я встала на путь шлюхи?

— Тебе виднее, куда и на что ты встала. Или скорее под кого легла. Ну да ладно, возраст требовал, гормоны, в конце концов, никто не отменял. Как ни странно, я тебя здесь не осуждаю.

— Это не гормоны.

— Да что ты говоришь? — убирая руку от лица, в типичной для себя манере, с ноткой надменности, произносит она. — Может быть, ты скажешь, что это любовь?

— Может и скажу, но не тебе.

— Это ты сейчас так говоришь. Потому что у тебя мозг затуманен свободой и не только ею. Я бы приняла тебя и после твоего Волкова, в какой-то степени мне было бы даже в радость гнобить тебя за этот поступок.

— Ты серьезно вот так об этом говоришь?

— Говорю, как есть. Я сюда не просто так пришла. Хочу, чтобы ты кое-что поняла. Хотя вряд ли ты поймешь это всецело, я сама много чего не понимаю. Наверное, тебе в это трудно поверить, но я тебя все равно люблю. Ты единственное, что у меня осталось от моего Васьки. Знаешь, твой папа был дурак, — усмехается, копаясь в сумочке. — Мой любимый единственный сынуля был дурачком, но это мне не мешало и не мешает, любить его и по сей день. Кстати, дурачком он стал после встречи с твоей матерью. Молоденький и наивный. Ой, дурак, одним словом. Но знаешь, он был похож на твоего деда. Такой же упрямый. Мне тогда было сложно на него повлиять. Собственно, и не повлияла. Не встреть он тогда твою мать, сейчас бы возможно сидел счастливый и живой. Ну да ладно. Кто здесь на фотографии, узнаешь? — вставая с кресла и присаживаясь ко мне на кровать, спрашивает бабушка, протягивая мне фотографию, на которой изображен дедушка и женщина очень напоминающую маму. — Ну?

— Дедушка.

— А это кто?

— Похожа на маму, но не очень понятно, поза неудачная.

— Ну уж извини, эта мразь мне не позировала. Это как бы случайное фото, они такие счастливые, свободные, окрыленные и их как бы опять-таки чисто случайно фотографирует профессиональный фотограф. Знаешь, после того как они оба исчезли из моей жизни, мне случайно попало это фото. Я его размножила и тыкала в эту дрянь дротиками. Словами не передать, как мне было хорошо, — усмехается бабушка.

— Я тебя не понимаю. Ты что, хочешь сказать, что моя мама ушла к дедушке?! Я тебе не верю!

— Нет, конечно. Это не твоя мать. Эта мразь была любовницей моего покойного мужа, то есть твоего паскудного деда. Он приводил эту шлюху к нам домой под видом секретарши. Долго приводил. Знаешь, поначалу я ему верила. До поры до времени я была редкостной наивной дурой, обожающей мужа и сдувающей с него пылинки. Но в какой-то момент меня осенило, что эта шлюха его любовница, а потом он и вовсе ушел к ней. Правда, потом они оба сдохли. Пожар — коварное дело, особенно во время сна. И нет, к сожалению, это сделала не я. Я бы так легко с ними не разделалась. Задохнуться угарным газом — самое легкое, что может быть, они заслуживали участи похуже. А потом твой папа привел для знакомства твою мать. Честное слово, я подумала, что я свихнулась, чтобы так были похожи люди — это должна ну уж очень постараться природа. Постаралась. Надо ли говорить, как я невзлюбила твою мать?