Невинная для грешника - Лина Манило

– За Марата.

Марат – это тот, из-за кого Регина когда-то попала в крупные неприятности. Криминальный авторитет, бандит по сути. Мужчина, которого никогда бы не принял Тихомиров. Регина много лет в него влюблена, у них какие-то до звезды сложные отношения, которые нужно всегда было держать в строжайшей тайне.

Тайна – инициатива Регины. Насколько знаю я, Марат от этого жутко бесился.

Он, знаете ли, из той породы, что на плечо и в пещеру.

Несколько лет они то сходились, то расходились. Ругались, скандалили эпично. Дрались даже! Воистину, все прутся от разного.

Я стал фиктивным парнем Регины в том числе и потому, что она жутко боялась: отец узнает о Марате. О её любви к нему, их отношениях. Марат не из нашего города, не из нашей тусовки. Пришлый, чужой. Столичный. Когда они с Региной не были в ссоре, она прикрывалась мной и мчалась на встречу к ненаглядному, а я же жил своей жизнью без лишних расспросов и долбёжки прямо в мозг.

– Он сделал мне предложение, – Регина краснеет, становится мягче. – Мы как раз с ним были на Мальдивах, отдыхали на яхте, когда мне вся эта инфа пришла. Я рванула к тебе, потому что иначе не знала, как поступить. Но я хочу за него замуж.

Регина упорна в своём желании, а я не хочу её судить за это. Потому что сам в такой же ситуации – Марта не та, на которой Орлову-младшему нужно жениться. Но я хочу быть с ней и не хочу, чтобы кто-то влезал.

Марта для меня особенная. Единственная. Девушка, о которой все мои мысли. Хочется всегда видеть её рядом, касаться, целовать, слушать. Чёрт, мне впервые интересно кого-то слушать, слышать, понимать. Будто бы всё, что было до Марты – сущая ерунда. То, о чём даже помнить лень. С ней… с ней я другой. Более спокойный, уравновешенный. А ещё стоит подумать о ней – о её губах, скулах, взгляде, нежной коже – и по телу искры проходят, ни о чём больше думать не могу.

– Я люблю Марата, он… необыкновенный, – Регина вздыхает и снова смотрит в окно. – Но отец никогда этого не позволит. У него свои платы на меня. С тобой не вышло? Он присунет меня какому-то жирному толстосуму, у которого денег больше, чем песка в Сахаре. Ты же знаешь, мы для них лишь инструмент. Я не хочу быть инструментом. Я хочу быть с Маратом.

Регина уходит в мечтательные думы, а я всё-таки допиваю порядком остывший кофе.

– Отдам флэшку полиции, – решается Регина. – Пусть разбираются. Я не хочу, чтобы невиновные сидели, но я так сильно ненавижу своего отца, что обрадуюсь, когда увижу его за решёткой.

Мы выходим из кафе абсолютно молча. Регина забирает свой чемодан из камеры хранения аэропорта и он, большой и жёлтый, ложится в мой багажник. Я отхожу от машины, чтобы ответить на важный рабочий звонок, а Регина щёлкает камерой, фоткает свой багаж. Она помешана на Инстаграме, потому что только там ею на самом деле восхищаются, её там боготворят.

– Спасибо, Орлов, что подвёз, – говорит, когда останавливаюсь возле ворот, отделяющих простых смертных от забора элитной столичной новостройки.

Там, в одной из квартир, Регину ждёт Марат.

– Будь счастлива, Тихомирова.

– Ты тоже, Орлов.

– Спасибо, что набралась смелости.

Регина наклоняется ко мне, целует в щёку и, улыбнувшись, выпархивает из машины.

В путь, в новую жизнь.

Сообщение Марты, на которое я так и не успел ответить, пятном на моей совести, а неотвеченные звонки, как контрольный выстрел. Я перезваниваю, но отвечает мне лишь механический голос.

Абонент недоступен или находится вне зоны действия сети.

Я понимаю, что это ничего не даст, но без конца набираю и набираю номер Марты, пока не понимаю: что-то на том конце провода случилось. Нутром это чувствую. Не могу найти ни единой причины, по которой Марта решила бы выключить телефон. Ни единой разумной причины.

Смотрю в потолок, ищу там ответы, но бесполезно – там только пластик.

Думай, Марк, думай.

От перегруза голова работает плохо, но я буквально силой заставляю себя разложить по полочкам всю ситуацию.

Марта обиделась на то, что не перезвонил сразу? Марта, лучше других знающая, в каком адском котле я варюсь и каким измочаленным бываю вечерами? Я достаточно хорошо узнал эту девушку, чтобы чувствовать: она не могла на это обидеться. Не такой она человек.

Тогда что? Просто выключила телефон, чтобы никто звонками не донимал? Как раз, когда её маме сделали операцию, и всегда в таких случаях нужно быть на телефоне, потому что мало ли что?

Тоже ерунда.

Отметаю ещё несколько вариантов – ни один из них не подходит, и что-то колко и щекотно вонзается в грудину.

Что-то случилось.

Наверняка что-то случилось, просто мне никто не сообщил. Может, с Иванной Станиславовной всё-таки что-то? Операция прошла хорошо, но потом всё полетело в трубу?

Тело каменеет от мысли, что Марта могла оказаться один на один с бедой.

Я нахожу номер «Здорового сердца», звоню напрямую врачу. Он берёт трубку не сразу, но всё-таки отвечает.

– Пациентка в полном порядке, – радует он меня устало.

– А дочь её? Марта? Она там? В больнице?

Врач сообщает, что нет, Марту отправили домой и вернётся она сюда только завтра утром.

Значит, и этот вариант нерабочий.

Сейчас я жалею, что не переписал у Марты всю телефонную книгу – всех друзей, приятелей, преподавателей, соседей. Кого угодно, кто бы мог мне сейчас сказать, где моя Дюймовочка и что с ней. Пусть включит телефон, блин!

Во мне включается атомный реактор, и я гоняю всех и каждого до глубокой ночи, провожу совещания, свожу концы с концами и всё-таки к девяти заканчиваю всё, что было запланировано на время командировки. Досрочно. У меня есть ещё два дня, но я больше не хочу тут находиться.

Мне нужно разобраться, что вообще происходит, а в ссылке я этого не пойму.

– Всем спасибо за плодотворное сотрудничество, всем удачи, – говорю умотанными моим трудовым порывом сотрудникам и тороплюсь скорее убраться восвояси.

К полуночи начинается ливень. Я ещё на что-то надеюсь, но электронное табло в зале аэропорта неумолимо: рейс за рейсом отменяются из-за плохой видимости. Чувствую себя героем рождественской комедии, готов платить втридорога, но самолёты на родину не летят ни за какие деньги.

Моя машина терпеливо ждёт на парковке под проливным