Муж в наказание-2. Свобода любой ценой (СИ) - Лорен Лена

Выплеснув на Софию всю злость, я отхожу к окну.

Позади себя слышу только всхлипы. Она бездействует.

— Поживее, у тебя осталось не так много времени,  — разворачиваюсь вполоборота и указываю на почти истлевшую сигарету. — И помни, можешь забирать с собой все. Ни в чем себе не отказывай. Я сегодня как никогда щедрый, но жутко нетерпеливый.

— Мерзкий ублюдок! — выплевывает она яростно, после чего-то слышится какая-то возня. Она начала одеваться. — Будь ты проклят вместе с этим домом! Пусть он сгорит вместе с тобой!

На моих губах растет улыбка. Дышать становится заметно легче. Я словно сбросил со своей шеи многотонный груз, а не сорока килограммовую стерву.

И почему я раньше до такого не додумался? 

— Сельчук, я передумала, — ровным тоном произносит София, держа телефон у уха. — Забери меня. Поедем к тебе сегодня!

И София сбегает к какому-то Сельчуку, не взяв с собой ничего, кроме своей сумочки.

Я нахожу это максимально странным.

Неужели она рассчитывает, что может вернуться сюда?

Вот она удивится, когда возвращаться будет уже некуда...

Еще какое-то время я стою у окна, провожая взглядом быстро удаляющуюся Софию.

Внезапно пальцы мои обжигает тлеющий фильтр. Я присаживаюсь в кресло, тушу подошвой ботинка сигарету и мгновенно засыпаю.

Сквозь дремоту слышу поскрипывание рассохшегося паркета. 

Уже и забыл что такое глубокий здоровый сон, поэтому всякий раз я обращаю внимание на любые посторонние шумы, даже такие незначительные как гул водонапорных труб или шорох листвы за окном.

Открываю глаза и, обратившись в слух, улавливаю спокойное дыхание дома.

Внезапно тишину пронзает повторяющийся скрип. На сей раз чуть ближе, чем предыдущий.

Я прикладываю ухо к стене. По ней вибрация незначительная поднимается, словно от шагов поблизости.

Не нравится мне все это...

Если внизу не Мария, значит в дом проник кто-то посторонний.

И этот кто-то сейчас находится на втором этаже. Прямо подо мной. В моей спальне.

Только этого мне сейчас не хватало...

На цыпочках я добираюсь до двери. Аккуратно распахиваю ее, беззвучно заглядываю внутрь спальни Марии.

Она с Элиф спит.

Это точно не София. После того, что произошло между нами, она не сунется сюда, пока в доме нахожусь я.

Домашних животных, насколько я знаю, никто здесь не держит.

Напрашиваются только два варианта: либо в доме сейчас орудует воришка, либо никакая это не случайность.

И если с первым вариантом я справлюсь в одиночку без какого-либо труда, то остается только предугадывать, как быть со вторым вариантом.

Сказать, что данная ситуация напрягает меня до состояния взведенного курка — ничего не сказать. 

Спускаться по лестнице, чтобы убедиться в своей правоте, слишком долго. Рискованно.

Я так же могу выдать себя поскрипыванием половиц, и тогда проходимец может улизнуть прежде, чем я его поймаю.

Или того хуже — выкинет что-нибудь такое, к чему я не буду готов.

Все-таки мое физическое состояние оставляет желать лучшего. Я обессилен как загнанная лошадь, и на эмоциональном пределе как какой-то психопат. Из-за недосыпа концентрация уже не та.

Адреналин стал моим дополнительным источником топлива. На нем и действую, изредка подпитываясь негативными эмоциями, которых накопилось во мне сполна.

Рано или поздно это может сыграть со мной злую шутку.

Мысленно матерю себя, вспомнив, что оставил ствол в машине. 

Вообще-то в доме есть пара пушек, но Каплан всегда держал их в своем кабинете, а ключ от него хранится на первом этаже.

Сейчас это просто запредельно далеко.

При себе у меня только телефон, керосинка и пачка сигарет со спичками. Такой себе оборонительный наборчик.

Да что я в самом деле? И не такое проходили в свое время. Разберусь уж поди и без пушки.

Через спальню Софии я выхожу на балкон.

Навалившись грудью на перила, устремляю взгляд на второй этаж, где замечаю колышущиеся занавески и распахнутую балконную дверь.

Отлично. То, что нужно.

Этот путь будет многим короче и надежней, нежели чем спускаться по лестнице.

В результате я перебрасываю ноги за металлическое ограждение, становлюсь носками на выступ. Крепко ухватившись за карниз, я отталкиваюсь. Удерживаю себя на руках и чуть раскачиваюсь взад вперед. Ловлю подходящий момент для прыжка, затем разжимаю ладони, а через секунду уже ощущаю твердый пол под ногами. 

Пока меня не заметили, я врываюсь через балконную створку в свою комнату.

Кровь во мне превращается в бурлящие адреналиновые реки. Пот со лба скатывается градом. Он застилает глаза. К тому же в комнате довольно темно, но застывшую темную фигуру контрастирующую на фоне белой стены заметить не так-то сложно.

Лица этого человека мне разглядеть не удается, поскольку тот стоит спиной ко мне. Он не двигается почти, сливается с темнотой.

Но... 

Я четко слышу его затрудненное дыхание. Я застал его врасплох.

— Эй, здесь нет ничего ценного, — ровно проговариваю, плавно надвигаясь на него, чтобы не спугнуть. — Я позволю тебе уйти без участия полиции, если ты покажешь мне свои руки и не станешь делать глупостей.

Ложь!

Просто обманная уловка, дабы ослабить его бдительность. Поймать, скрутить и проучить лично.

А он храбреца из себя корчит. Не подчиняется.

Подбираюсь ближе и становлюсь в стойку в случае, если он попытается пойти в атаку.

— Медленно развернись и подними руки ладонями вперед, — делая паузы через каждое слово, повторяю я требовательно. — Без резких движений только! Я вооружен!

Последняя фраза оказалась весьма эффективной. Подчинившись, он поднимает руки над головой и медленно разворачивается.

Пульс тем временем нещадно долбит в висках. Каждая мышца каменеет, наливаясь тяжестью.

Я по-прежнему держу дистанцию на случай, если он припрятал где-то у себя пушку.

Ему остается сделать один шаг — и тогда я увижу его физиономию. Задерживаю дыхание, держу наготове кулак, за секунды ожидания превратившийся в кувалду.

Однако необходимость опознать его в лицо в один миг отпадает.

Прежде чем показаться мне на глаза, он надменным тоном произносит:

— Так просто мне еще никогда не удавалась пробраться в дом к Элмасам! Неужели ты настолько поверил в себя, что решил обойтись без охраны?

Меня моментально переклинивает.

Чувствую как теряю контроль над собой. Рассудок мутится, окрашивая перед собой все в зловещий красный цвет. Каждая клеточка тела саднит и ноет, словно всего меня перетянули колючей проволокой, находящейся под высоким напряжением.

Рывок — и я бросаюсь на него. Безжалостно хватаю за шею, цепляюсь клешнями до мяса, до хрящей. Давлю на его хребет всем своим весом, что позволяет мне зажать его голову в сгибе локтя. Следом сгибаю ногу в колене и наношу под дых мощный удар, вложив в него максимум презрения к нему.

— Пол-легче. Голову оторвешь же, — кряхтит он и кашляет в мою подмышку. — Разве так тебя учили встречать гостей?

Я взбешен до такой степени, что на сей раз даже мысли о долгой и мучительной смерти не вдохновляют меня так, как мысль о том, что я желаю испробовать на Рифате все виды боли. Все до последней, что когда-либо представлял в своем больном воображении.

Я жажду сделать из него подопытную крысу. Хочу убивать его и воскрешать, снова убивать и снова возвращать к жизни. И так до бесконечности, пока он сам не станет умолять меня прикончить его. Но даже тогда я не смогу остановиться.

Это стало моим принципом и рассчитывать на гуманизм тут бессмысленно.

— Ошибаешься! Меня обучали давить таких при первом же их вдохе! Травить и уничтожать! — шиплю, наслаждаясь мыслями, в которых я слышу его мольбы о пощаде.

Я сдавливаю крепче глотку, ощущая как кадык его врезается в мою лучевую кость.

Рифат хрипит, как на последнем издыхании. Но вопреки этому он не пытается сопротивляться. Руки его болтаются в воздухе. Я волоку его к стене, локтем нащупываю выключатель и включаю свет.