Ники Пеллегрино - Итальянская свадьба

— Сегодня у нас печеный красный лук, фаршированный сыром пекорино, и braciole[43] под великолепным соусом, — торжественно объявил Беппи. — Но начнем мы со спагетти, в которые я положил немного тушеного мяса. Идеально в качестве закуски и очень просто. О, ну и конечно caponata[44], потому что мне удалось купить очень хороших баклажанов, и еще артишоки с миндальным соусом. Артишоки я достал из холодильника. Их надо было быстро использовать, иначе бы они испортились. Адолората, сестра говорит, что тебе не следует накануне свадьбы слишком налегать на еду. Попробуй всего понемножку.

Мать с отрешенным видом сидела в торце стола.

— Мам, с тобой все в порядке? — спросила Пьета.

Та вымученно улыбнулась:

— Все происходит так быстро, правда? — Она воззрилась на тарелку со спагетти, которую поставил перед ней Беппи, будто не знала, что с ней делать. — Признаться, я этого не ожидала.

Разложив спагетти по тарелкам, отец занял свое место. Но долго не усидел. Едва успевая подносить вилку ко рту, он, жуя на ходу, вскакивал, чтобы проверить то, что еще находилось в духовке, раздавая свежие салфетки или с грохотом складывая грязные тарелки в раковину. Пьета еще не видела, чтобы отец когда-нибудь столько раз вскакивал со стула во время еды.

— У меня для вас новости, — объявил он, когда со спагетти было покончено. — Дом в Марина-ди-Маратеа наш. Он обошелся нам немного дороже, чем я ожидал, но это пустяки. Он просто сказка, сами увидите, так что он того стоил.

— А как насчет нашего дома? Он уже продан? — поинтересовалась Пьета.

— У нас уже есть одно предложение насчет покупки. Еще чуть-чуть — и мы его продадим.

Пьета представила себе, как за этим столом сидит другая семья; как они сажают цветы там, где некогда росли папины овощи, как они шаг за шагом обживают это место, делая его своим.

— Это замечательная новость, — едва слышно прошептала она.

— Не думала я, что это случится так быстро, — повторила мать.

На какое-то время на кухне повисло неловкое молчание. Единственным звуком, нарушавшим тишину, было звяканье столовой ложки о блюдо, когда кто-нибудь накладывал себе на тарелку очередную порцию кушанья.

— Завтра моя малютка выходит замуж, — провозгласил наконец Беппи, прервав всеобщее молчание. — Продажа домов, переезд в Италию — все это сейчас не имеет значения. Сейчас я хочу думать только об одном — о том, что Адолората и Иден женятся.

Пьета подняла стакан, чтобы чокнуться с отцом.

— За Идена и Адолорату, — сказала она.

— Чтобы они были счастливы так же, как мы сейчас с Катериной, — добавил отец, чокаясь с дочерью.

Адолората отхлебнула вина.

— Пап, по поводу завтрашнего дня. Обещай мне: что бы ни произошло, ты не станешь сердиться.

— Но что может произойти? — удивился он.

— Просто пообещай, ладно?

— Ну конечно, конечно. Это ваш с Иденом день, а не мой. С какой стати я должен сердиться?

Как Пьета и предсказывала, настряпал он куда больше, чем они могли осилить. По окончании ужина она убрала недоеденные остатки в холодильник и сложила грязную посуду в раковину.

— Когда я перееду к себе в квартиру, мне придется мыть только одну маленькую тарелочку, — объявила она Адолорате, протягивая ей блюдо, чтобы та его вытерла. — Я буду питаться исключительно яичницей с гренком.

— Пару дней — вполне возможно, но потом ты как миленькая заявишься к нам в ресторан, ища чего-нибудь повкуснее. Или будешь просто звонить нам, а мы будем доставлять тебе еду наверх.

Пьета наблюдала за тем, как сестра убирает блюдо в сервант, где оно лежало столько, сколько она себя помнила.

— Все будет хорошо, правда?

Адолората забрала у нее мокрую тарелку и принялась вытирать ее.

— Я надеюсь, а там кто его знает? Все может случиться. Но ведь это и делает жизнь интересной, правда?

Утро в день свадьбы Адолораты принесло Пьете много страданий. Сидя с сестрой на заднем крыльце с чашкой кофе в руке и одной на двоих сигаретой в последний раз, Пьета чувствовала, что уже тоскует по ускользающей прежней жизни.

— Скажи, как ты поняла, что Иден — именно тот человек, за которого ты хочешь выйти замуж? — спросила она сестру.

— На самом деле понятия не имею. С самого начала я воспринимала его больше как родственника, нежели парня. Даже когда мы с ним цапаемся, или он возвращается домой выпивши, или храпит всю ночь напролет, я не могу представить себе жизнь без него.

— Думаю, я никогда ни к кому не испытывала ничего подобного.

— Правда? Вообще ни к кому?

— Ну, может, отчасти к Микеле, — нехотя признала Пьета. — Что в общем-то полный бред, потому что он даже не мой парень. Но я почему-то тоже воспринимаю его как родственника.

— Я пыталась уговорить его прийти ко мне на свадьбу, — призналась Адолората. — Но он наотрез отказался, испугавшись, что его появление будет неприятно папе.

— И как только он может быть таким милым, а его отец таким ужасным?

— Дети не всегда похожи на своих родителей. Вот мы, например, совсем на них не похожи, да?

Пьета улыбнулась. Адолората не видит, как она похожа на папу; да и она сама еще несколько недель назад не осознавала, сколько взяла от матери.

— Ладно, однако будем надеяться, в том, что касается долговечности брачного союза, ты окажешься похожей на них, — только и сказала она.

— Да уж, такими счастливыми мы их уже давно не видели, правда? С тех пор как у папы случился сердечный приступ, в их отношениях появилось нечто трогательное. Ты заметила, как они все время держатся за руки? — Адолората ненадолго задумалась. — Если нам с Иденом суждено прожить вместе тридцать лет, тогда, может, я и не против быть похожей на них.

Этим ясным сияющим утром солнце уже почти не грело. Изменилось все, даже время года. Докурив сигарету, сестры поднялись со ступенек и закрыли за собой заднюю дверь.

— А теперь пойдем, причешем и накрасим тебя, — сказала Пьета. — Сделаем из тебя настоящую невесту.

Пьете показалось, что церемония венчания закончилась слишком быстро. Только что она сидела на церковной скамье в ожидании невесты, размышляя, когда же они наконец заменят старые свечи современными электрическими светильниками, которые зажигаются, когда опускаешь в щель монетку. Пролетела, как ей показалось, всего лишь минута — и Иден с Адолоратой уже вышли на ступени церкви, а все вокруг принялись осыпать их конфетти и щелкать затворами фотоаппаратов.

Увидев дочь в ослепительном платье, Беппи расчувствовался.

— Такая красавица, просто глаз не оторвать, — шептал он на ухо Пьете на протяжении всей церемонии. Она заметила, как он время от времени крепко сжимает руку матери. Застывший у алтаря Иден, с дредами, стянутыми в аккуратный хвост, тоже сжимал руку Адолораты.