Преподавательница (СИ) - Федченко Варвара

Около полуночи остатки гулявших собрались в одну могучую кучку и решили: нужно ехать в ночное заведение. В такое, где есть алкоголь, музыка, «и доступные женщины!» — добавил доцент кафедры прикладной математики. Вот уж от кого не ожидала!

Заведение было выбрано из следующих соображений: подороже (чтобы не встретить студентов) и поближе к нашему местонахождению (иначе, если мы будем долго ехать, доцент кафедры прикладной математики уснет, а всем так хотелось увидеть, как он будет обхаживать доступных женщин!). Такой клуб нашелся, и там как раз закончился корпоратив какой-то небольшой организации, и на кухне оставалась еда, а в баре алкоголь.

Во мне весело плескалось шампанское, и наступила та кондиция, когда все можно и ничего не страшно. На входе в клуб мы сказали, что мы тоже из какой-то «маленькой организации», чтобы в случае эксцессов не увидеть в завтрашних сводках новости о «шальных преподавателя вуза». Пусть шальными лучше будут сотрудники некой маленькой организации. Оставалось нас человек 15, еще трое «отсеялись» по дороге в клуб.

Герман был невероятно галантен: запихивал пьяную бухгалтершу в такси, потом помогал пьяной бухгалтерше выбраться из такси, заплатил за такси и вызвал новое такси сильно утомившемуся доценту кафедры прикладной математики. И все потому, что Герман не пил. Я спросила у него, является ли причиной трезвости принципиальная позиция или болезнь, на что он ответил, что его принципиальной позицией является желание попасть на самолет, вылет которого в 6 утра. Эти слова оказали на меня какое-то не предсказуемое действие (хотя скорее состояние опьянение оказало это действие): я подумала, почему бы не пофлиртовать с Лариным, тем паче, что я больше его не увижу?

В клубе он еще раз позвал меня потанцевать, при этом мои волосы уже были забраны в высокий хвост, однако, рука почему-то все ровно оказалась на уровне поясницы.

Но я была не против, а очень даже за. У мужчины были большие руки с длинными пальцами, мне казалось, что если он захочет, он обхватит меня за талию и его пальцы сойдутся. Никто не обращал на нас внимания: всех больше увлекала игра в «Пьяные шахматы». Воспользовавшись этим, я сильнее прижалась к Герману, опустив голову ему на грудь.

— Вам плохо? Может вас домой отвезти?

— Мне очень хорошо…. Хотя, да, хочу домой, — созрел в голове коварный план обольщения.

— Я вызову вам такси.

Через 15 минут я выходила из клуба под руку с объектом своего вожделения.

— Поедете со мной?

— Эмм…. Зачем? — недоуменно спросил мужчина.

«В смысле зачем? Ты совсем дурак что ли?» — кричал мой мозг.

— Вам здесь все ровно скучно. А так посмотрите последний раз наш город, пусть и из окна машины, удостоверитесь, что ваш партнер по танцам благополучно добрался до дома, — промурлыкала я.

Мужчина посмотрел на часы.

— Да, так будет лучше. Доставлю вас до подъезда и поеду в

аэропорт.

В дороге Герман рассказывал про впечатления от нашего города, от вуза. По прибытию, я посмотрела на экран телефона, увидев время, «невзначай» предложила зайти ко мне, на кофе. Мужчина, недолго сопротивляясь, согласился.

Я, раз уж предложила, сварила кофе. В это время Ларин рассматривал мою библиотеку.

— У вас прекрасное собрание, Лариса… — он задумался. — Можно просто Лариса? Еще мне очень нравится вот этот торшер. Он такой… Атмосферный.

— Торшер сделал мой отец. Думаю, можно и просто «Лариса», обстановка к этому располагает, — с улыбкой ответила я.

— Мне подарили коллекционное издание «The Chase» Уильяма Сомервиля, — мужчина замялся, — и я вам честно признаюсь, удовольствия от ее прочтения я не получил, а хранить книги, которые не читаю, не вижу смысла.

Я поперхнулась:

— Вы с ума сошли?!

— Извините?

— Это очень редкое издание. Какого года? 1802? Ну, естественно, что не 1796, - торопливо сказал я. — Во-первых, это реликвия книгопечатания, во-вторых, она стоит невероятных денег. Если вы не способны ее оценить — отдайте в Российскую национальную библиотеку.

Мужчина рассмеялся.

— Вы такая смешная, когда злитесь. Смешнее только то, как вы заманивали меня к себе на секс. — Мужчина сделал вид, что смутился, и наигранно продолжил. — Ой, извините, на кофе.

Я даже потеряла дар речи, от того как прямо это было сказано. Желание реализовывать план обольщения пропало.

— Вы меня неправильно поняли, Герман Александрович, — начала я.

— Да-да, — монотонно проговорил мужчина, — сами разденетесь? Или мне помочь?

— Вам пора, — придав своему голову наибольшую уверенность, сказала я.

Да, первоначально секс входил в мои планы. Но в моей голове это выглядело, как соблазнение, я представляла, как мужчина будет поражен моей раскованностью и сексуальностью. В моих мыслях я сама хотела «поиметь» его. А теперь дело приняло другой оборот. Теперь я выглядела не просто как «доступная женщина» (хвала доценту кафедры прикладной математике за столь чудесное определение), а как настоящая блядь. Мое сознание не коробило употребление этого слова — оно было в лексиконе моей прабабушки Фаины, и его значение я узнала очень рано. Доступная женщина — это та, которую все-таки придется уговаривать, но по итогу она сдастся, а вот блядь — та, которую и просить не надо, она сама повиснет на первом попавшемся мужчине. Как я и сделала. Меня опьянило не только шампанское, но и осознание, так скажем, безнаказанности: осознание того, что можно развлечься с понравившимся мне мужчиной, при этом последствий не будет.

Герман посмотрел на часы, потом мне в глаза:

— Если мы не будет зря терять время на демонстрацию вами актерского этюда из разряда «я не такая», то у нас есть час.

Мужчина был внешне идеально спокоен, не настроен на насилие или какое-либо применение силы. Я попробовала разрешить ситуацию диалогом, откровенно и глупо солгав.

— Вы меня не так поняли. Вы мне понравились, не буду скрывать, но позвала я вас из желания помочь — до самолета еще много времени, не сидеть же вам в аэропорту все это время.

Герман рассмеялся.

— Сколько у вас талантов! Вы еще и врете фантастически. Но раз вам нравится эта игра… Что ж. Во-первых, у меня до завтрашнего дня снят номер в гостинице, во-вторых, я мог остаться с вашими коллегами, в-третьих…. Да хватит! Вы специально это делаете?

Я поймала его взгляд, и опустила глаза на точку, которую он рассматривал. Злосчастный шелковый халат из-за моих нервных покачиваний ногой сполз с бедра до недопустимого уровня: мужчине открывался вид на оголенное бедро и кружевную полоску белья. Я запахнула полы халата.

— Лариса, давайте честно поговорим…

— «Вы хотите поговорить об этом»? — в шутку сказала я известную фразу, которая позиционировалась как любимая у психологов.

Герман сделал такое выражение лица, принял такую позу, что я сразу всё поняла.

— О… Вы доктор психологических наук?

— Вас это удивляет?

Я отрицательно помотала головой, и вспомнила то, что было зарыто в глубине памяти. Такое бывает: ты что-то мельком читал, смотрел, услышал где-то, и эта информация была тебе не нужна, и поэтому сокрыта в тех самых «чертогах разума», как у Шерлока Холмса, но бывает, встречаешь какой-то «маячок», который тут же помогает этим сокрытым знаниям выползти наружу. Ларин, Ларин… Лариновские! Лариновские — это же одна из самых известных династий докторов-психиатров. Моя мама училась у кого-то из родственников Германа, в МГМУ. Она мне рассказывала про невероятно интересные лекции по социальной психиатрии, я помнится, даже какой-то учебник по психиатрии потом прочитала, находясь под впечатлением. Я пыталась "незаметно" соблазнить доктора психологических (!) наук, который при этом по первому образованию психиатр (!), а минуту назад попыталась соврать ему…. Это фиаско.

— Лариновские…. А почему фамилию видоизменили? — задумчиво протянула я. — Что же вы плотно наукой не занялись? Как вас закинуло в бюрократию?