Крутая Бамбина (СИ) - Смирновская Маргарита

— Вы генеральному принесли проект от Бонцева? — промурчала она, и у меня в груди проснулся не червячок, а дракон. Эта модель с детским, няшным личиком и кошачьим голоском ему подносит кофе каждый день и мурлычит ему, виляя хвостиком, когда я сижу с старым хреном-извращенцем, который меня даже по имени правильно никогда не называет?! Это значит, я подхожу только для того, чтобы обслуживать дурных пенсионеров?

— Вы что-то еще хотели? — мяукнула она, забрав из моих рук папку.

Конечно, хотела! Высказать все этому… этому…

— Миша, но это же все правда! Это естественно, что ее подруга прикрывает! И кто знает, может, они в сговоре?! — доносилось из кабинета Высоковского. К двери приближались шаги.

— Я провожу тебя до проходной, — мягко ответил Миша, и дверь открылась. Они замерли. Миша молчал и хотел, не обращая внимания, пройти мимо. А молодая женщина въедливо разглядывала меня.

— Михаил Владимирович, ваша Вика, видимо, хочет с вами поговорить, — глупо муркнула секретарша.

Ой, зря она сделала это! Потому что он наградил ее таким взглядом, что та растерянно побледнела. А у женщины загорелись глаза, и она медленно стала приближаться ко мне:

— А я-то думала, что быть того не может, чтобы ты так быстро на работу вышла. И похорошела…

Она разглядывала меня и говорила, как хищница. Мне стало холодно, и я дернулась от ее черных глаз:

— Я вас не знаю. Мы разве виделись?

Я точно ее нигде не видела. Память на лица у меня была феноменальной.

— И будешь говорить, что не приходила ко мне и не угрожала?!

Так это и есть жена Павла! Яркая особа с черными волосами и с такими же горящими черными глазами. Только чуть полновата, поэтому выглядит старше, хотя, скорее всего, она моя ровесница… А вот грудь… Мне такая только сниться может. Лена умело подчеркивала свое богатство.

— Может, ты еще скажешь, что Павла никогда не видела?

Она уже была готова на меня наброситься.

— Его я видела и живым, и мертвым. Даже трогала, — серьезно отчеканила я.

Лена нежно посмотрела на Высоковского. От ее взгляда я бы, наверное, если не растаяла, то сварилась вкрутую точно.

— Миш, ты разве не видишь, что она аферистка и охотница за состоянием? У нее, наверняка, есть сомнительные дружки, которые моего мужа и порешили.

— Судя по слогану, дружки-то как раз не у меня, будущая родственница, — выдавила я.

— Как она смеет со мной говорить в таком тоне?

У Лены сделалось оскорбленное выражение лица, и она с надеждой посмотрела на Михаила.

— А как ты смеешь при мне клеить моего же жениха?! — заорала я.

А зря, потому что после этих слов Лена влепила мне пощечину, и я ей в ответ тоже, тогда она двинула мне по голове сумкой. Высоковский хотел меня остановить, но я дала ему под дых и одним приемом перекинула через спину Лену. Я поняла, что наделала, только когда она застонала и упала, а Михаил попытался помочь ей встать.

Я стояла красная и не знала, что мне сейчас нужно делать. Ведь уволит со всех должностей сразу! Я ему такая не нужна. И какой черт меня дернул устроить сцену ревности?! Он меня взял его защищать и роль невесты играть, а не соперниц в ноги ему укладывать.

— Вика, иди работать, — строго обратился ко мне он.

Точно уволит. С ней он был заботлив и нежен. А я ее удушить хотела. Ведь Миша пригрел на шее змею, причем, ядовитую! Мне отчего-то хотелось реветь. Я вдруг почувствовала, что меня обидели, надругались, плюнули в душу, размазали по полу, а потом вышвырнули в окно. И чего он с ней так возится? Конечно, я ему не невеста, но вести-то я себя как должна? И он даже не спросил, как я себя чувствую! А Лена меня поцарапала! И коленка болит…

Ковыляя, я вошла в свой кабинет. Начальника не было на месте. Я налила себе кофе, страдая от того, что мой дракон во мне бушевал, а я не могла его усмирить. Я как только представлю, что он там с ней возится, сдувая с нее пылинки, мне сразу хочется все крушить вокруг. Но злобу, накопившуюся внутри, я не могла никак вылить, вот и заливала ее сладким кофе, стуча карандашом по листу бумаги. И неожиданно я стала рисовать. У меня возник образ женщины, что сбила меня. Я видела ее мельком, и мне показалось в ней что-то странным. И вот когда я ее стала прорисовывать, то поняла. Она в такой холод была в больших солнечных очках. И там, в больнице, она тоже была в очках! Это была она, без сомнений!

В душе я сильно хотела, чтобы это была Елена и чтобы ее посадили… Но, судя по утонченной фигуре этой девушки, это была не она. И все же я ее нарисовала. Теперь если я ее увижу, то узнаю. Выпив еще чашку кофе, я немного успокоилась. Рисование — хороший метод расслабления.

— Вика, одевайся. Нам пора.

Я даже дернулась. Высоковский стоял сзади меня и смотрел на мой рисунок. Подумать только, я его не заметила! Дракон в моей груди снова приоткрыл глаз и стал просыпаться. Я сгребла рисунок в сумку и стала натягивать пальто. Говорить мне с ним совсем не хотелось. И мне даже не было стыдно, что я при нем дралась, уж слишком я была злая на него.

— Ты рисовать умеешь? — спросил Михаил.

Я промолчала. Говорить с ним совсем не хотелось. Мы молча сели в машину. Миша тоже молчал, потом включил музыку и, чуть погодя, вымолвил:

— Откуда ты знаешь сэой-нагэ?

Я понятия не имела, о чем он говорит, и молчала.

— А Натали утверждала, что ты толком ни самбо, ни карате не знаешь. А ты, оказывается, дзюдо занималась! — усмехнулся Высоковский.

— Не занималась я дзюдо. Это папа показал. Он военным летчиком был, и еще он охотник. А эта твоя родственница сама первая начала. И можешь меня увольнять прямо сейчас!

Ух, ну и прорвало меня! Михаил остановил машину у спортивного центра, где мы планировали тренироваться, и посмотрел на меня с мягкой улыбкой.

— Ты отличный телохранитель. Выручила меня уже два раза за день. За что же тебя увольнять? — он дернул меня за носик. — Выше нос, Вика!

Все, мой внутренний дракон проснулся. Я вышла из машины и так сильно хлопнула дверью, что Высоковский дернулся, а у соседнего авто зазвенела сигнализация. Я готова была все приемы моего отца исполнить на этом зануде и живого места на нем не оставить. Он надо мной смеется! Ему смешно от того, что он ведет себя, как тряпка, об которую вытирают ноги, и хочет, чтобы я тоже была половичком для его Лены?! Не дождется!

Переодевшись и выйдя к Натали, я вдруг услышала, как Миша со смехом в красках рассказывал ей об использовании мной приема дзюдо на жене Павла. Натали не столько смеялась, сколько слушала, причем, с большим интересом. Заметив меня, Высоковский ушел в другой зал, а тренер строго сказала:

— Так ты знаешь дзюдо? А почему вчера ничего не показывала?

— Я не знаю, как эти приемы называются, — сквозь зубы ответила я.

— Тогда я тебя буду бить, а ты защищайся, поняла?

Нет, это мне совсем не нравится…

— Мишка над тобой смеется, или ты сама на это пошла добровольно? — нападая на меня, продолжала Натали.

— На что?

— На то, чтобы быть второй, после нее…

Она меня разозлила реально. В следующие три приема я ее валила разными способами, пока она сама мне не заломила руку за спину.

— Все понятно с тобой, — заявила Натали. — Так работать нельзя, Вика. У тебя должен быть интерес, но ты должна оставаться холодной. Или ты убьешь противника. Значит, сегодня учимся быть холодными, — она взяла полотенце и вытерлась. — Идем в зал медитации.

После очень занимательных занятий медитацией и изучения пары приемов самозащиты Натали сказала на прощание Высоковскому:

— Она хороший боец, но горячий. Убить может. Мой совет тебе: не играй с ней. Вчера я недооценила ее. Боюсь, что у нее есть еще тузы в рукаве.

***

Когда мы с Михаилом двинулись домой, он уже был серьезным и тихо сказал:

— С Леной я не могу вести себя по-другому. На это есть причины.