Моя запретная - Виктория Победа

— И че? Она наш классный руководитель, мы должны ее радовать, иногда.

— То есть ты хочешь сказать, что мы делаем целый круг, через весь город, чтобы ты взял чертов кофе в лучшей кофейне города, чтобы просто порадовать классного руководителя?

— Вот че ты такой душный, а? Ты мне друг или кто?

— Ой дебил, — тянет он, а я с ним в общем-то согласен.

Но не могу я просто больше смотреть, как она пьет эту дрянь из буфета. Ну ладно, не то чтобы совсем дрянь, но все же. Раз уж пьет кофе — пусть пьет нормальный!

— И я не просил тебя тащиться со мной, — напоминаю Белову, что он сам решил, так что нефиг теперь жаловаться.

В школу мы приходим за несколько минут до прихода Александровны, заваливаемся в класс, где быстро оставляем вещи в шкафу, и я ставлю на стол большой стаканчик с кофе, под ним оставляю записку.

Знаю, что ее это смутит и уже представляю, как розовеют пухленькие щечки, как вспыхивают бешенством ее нереальные просто глаза. Это, черт возьми, стоит того, чтобы просыпаться на сорок минут раньше и ехать за кофе, для нее.

На этой неделе я видел ее всего несколько раз — на уроках, и пару раз в коридоре, воркующей с Семенычем. Надо ли говорить, что желание разукрасить довольную рожу информатика стало моей навязчивой идеей?

Нет, мужик он крутой, профи и вообще у нас с ним полный контакт, но также она= молодой и не женатый, чтоб его, представитель мужского пола. И не урод. Совсем, блин, не урод. И ему тридцатник. В общем, он уже как раз в том возрасте, когда пора остепениться, но еще вполне себе на коне. И мне его внимание повышенное к моей, черт возьми, Александровне, совсем не нравится.

А еще она ему улыбается. Мне не улыбается, а ему да. И это бесит. Сильно!

— Пошли уже, Ромео, блин, — тянет меня Белый и я иду, не хотя. На этой неделе у нас больше нет ее пар, а мне хочется ее увидеть, просто до боли. Кажется, Белый прав — я тронулся умом окончательно. И мне, блин, это нравится.

Вообще у меня был план, совершенно банальный, но почти гениальный. Александровна должна была разозлиться, увидев на столе подарочек, и, естественно, как порядочный классный руководитель, явиться к нам на пару алгебры, вызвать меня и отчитать по полной программе. Потому что, блин, я уже не знаю, что сделать, чтобы она на меня отреагировала. Даже сообщения слал, но она их просто игнорирует, а звонки, ожидаемо, сбрасывает.

В общем, мой гениальный план позорно проваливается, потому что Александровна на провокацию не ведется и не появляется ни на первой паре, ни на второй, ни даже, блин, на третьей.

Ну ладно. У меня есть запасной.

Нет, можно, конечно, самому заявиться в класс, но для этого нужен повод, и ко всему прочему, мне просто нравится выводить Александровну из равновесия.

— Да ты, блин, спятил, — Белов смотрит на меня так, словно я ему в Чернобыль съездить предложил. — Нет, — заявляет категорически.

— Да брось, неужели тебе ни разу не хотелось набить мне морду.

И да, это самый идиотский из всех возможных планов, чтобы привлечь внимание Александровны. Драка на уроке физкультуры в нашем лицее просто нонсенс. И классный руководитель просто не может проигнорировать этот по всем параметрам вопиющий инцидент.

— Клык, остановись ты уже, тебя заносит! — восклицает Белый, а мне пофиг.

Меня не просто заносит. Меня уже давно занесло. Окончательно и бесповоротно.

— Ты мне друг?

Это подло. И я знаю, что давлю на то, на что давить нельзя. Белый не откажет, потому что он действительно друг. А потому он сверлит меня недовольным, совершенно бешенным, взглядом, стискивает челюсти до такой степени, что я слышу скрип зубов. Он уже знает, что не сможет мне отказать, а я бессовестно этим пользуюсь. Потому что тринадцать лет назад мы дали друг другу клятву, детскую, казалось бы, глупость. Но верны мы ей по сей день. Отказать другу в помощи ты права не имеешь.

— Будет больно, не ной потом, — наконец цедит он.

Я скалюсь довольно, потому что да, будет больно, но оно того точно стоит.

Дождаться окончания первых трех пар кажется чем-то совершенно невозможным. Какая-то абсолютная пытка. Геометрия и информатика вообще мимо пролетают, на автомате делаю задания, даже не вдумываясь. Думаю больше о том, как получу по роже.

Белый умеет бить.

Крепко.

Главное, чтобы в нокаут не отправил, ибо это будет фейл.

На пару физкультуры я не иду, я, блин, лечу. Пацаны в раздевалке косятся на меня подозрительно, пока я наспех натягиваю на себя форму. У нас вообще особым рвение ходить на физру никто не страдает, не то у нас направление. Из всего класса мы с Белым единственные, кто ходит туда не из-под палки.

— Ты че к армии готовишься? — ржет Сокольников.

Наш главный раздолбай, спящий где-то на задней парте девяносто процентов учебного времени, но каким-то чудом еще не вылетевший. Потому что раздолбай, но не тупой, в те времена, когда все-таки просыпается. Впрочем, он у нас гениальный физик, его будят только тогда, когда на носу олимпиада маячит и Терминатор лично приходит проконтролировать учебный процесс Сокольникова. Ага. Он пока свои поблажки отрабатывал как надо. Честь лицея ни разу не опорочил.

— Шел бы ты… спать.

Так и живем. Клоуны да ботаны.

В спортзал заваливаемся всем составом. Василича пока не наблюдаем, но Белый уже держит кулак наготове.

И вот оно.

В зал входит Василич — наш физрук и ОБЖшник.

— Да пошел ты, — ору на весь зал и толкаю Белого в грудь, тот валится, словно мешок с кишечными отходами. В реальности черта лысого я бы его так