Моя запретная - Виктория Победа

— Так мы ж всем классом…— не удержавшись начинает Белов, но вовремя прикусывает язык, наткнувшись на мой многозначительный взгляд. Да, я вполне умею быть злой и страшной.

— Всем классом вы обязательно что-нибудь придумаете, но от вас двоих я жду еще один номер.

— Ну спасибо, — едва слышно бурчит Белов, и благодарность адресована явно не мне.

Зато Волкову, кажется, совершенно, плевать, откинувшись на спинку стула, она одаривает меня взглядом «без проблем» и улыбается уголком рта.

— С родителями насчет вашего поведения я поговорю, а теперь, Белов, свободен.

— Ааа…— мнется он, посматривая на друга.

— Свободен я сказала.

— Понял, — улавливает со второго раза и сматывается со скоростью пули из кабинета.

И вот тут я понимаю, что поторопилась. Потому что Волков поднимается со своего места и неумолимо движется на меня. Я в свою очередь тоже подскакиваю и пячусь к доске. Нужно прекращать оставаться с ним наедине в замкнутом пространстве.

— У тебя вообще нет границ? Ты хоть понимаешь, что у меня из-за тебя будут проблемы, чего ты добиваешься, Егор? — я продолжаю отступать к доске, до которой остается совсем чуть-чуть. Черт. Нельзя, говорите, войти в одну реку дважды?

— Я добиваюсь тебя, — хрипло произносит он таким тоном, от которого у меня мурашки по телу.

— Что ты несешь? Очнись, Волков.

— А что мне еще остается, а, Александровна, — он вновь нависает надо мной огромной скалой, точно также как и в первый день. — Ты же на мои сообщения не отвечаешь, звонки игнорируешь…

— Егор, — голос дрожит, но я все же стараюсь взять себя в руки, потому что пора заканчивать эту блажь, пока она не переросла в катастрофу, — ты мой ученик, понимаешь, я твоя…

Он не дает мне договорить, прижимает к доске, обхватывает меня своими ручищами, не позволяя даже пошевелиться.

— Ты просто моя, Александровна, — шепчет и наклоняется к моему лицу

Внезапно за дверью раздается какой-то шум, ручка дергается и дверь открывается. Прежде, чем посетитель входит в класс, Егор отходит от меня на приличное расстояние и опускает голову, словно ничего не было. А я не дышу даже. Не могу просто.

— Волков, а ты чего тут ошиваешься? — раздается голос крестной.

— Да вот…

— Это еще что за вид у тебя? — перебивает его тетя Валя, пока я привожу в порядок дыхание.

— Иди Егор, на физкультуру, — произношу тихо, он косится на меня, — иди.

— Запомните, что я вам сказал, Ксения Александровна, — бросает он у самого выхода и выходит из класса.

Я же, не глядя на крестную, сажусь на свой стул и утыкаюсь лицом в ладони.

Так это просто не прекратится, я слишком хорошо это понимаю. И я слишком непредсказуемо реагирую на этого мальчишку. Как девчонка малолетняя теряюсь под его напором, под его взглядом пронзительным.

После Игоря и рождения дочери, я не превратилась в синий чулок и мужчины, конечно, оказывали мне знаки внимания, с кем-то даже пробовали строить отношения, пробовали до тех пор, пока не доходило до признания, что у меня вообще-то есть дочь. И нужно было только видеть, как стремительно исчезали эти «серьезно настроенные» мужчины, как только слышали о ребенке. Я не расстраивалась, моя дочь — самое драгоценное, что есть у меня на этом свете, и, если мужчина не способен принять ее существование, то и мужчина мне такой не нужен.

А потом я и вовсе решила, что не судьба. И каждому желающему хотя бы просто познакомиться, сразу в лицо бросаю факт о наличии у меня маленького ребенка.

Так я пришла к выводу, что отношения мне не нужны.

К тому же, если уж быть совсем честной, к своим кавалерам я не испытывала совершенного нечего, вообще. Не было ни трепета, ни дрожи в коленка, ничего не было. После Игоря я словно закрылась в себе, спрятав глубоко внутри все то, что чувствовала.

И прятала ровно до настоящего момента. Так нельзя, это неправильно.

Поднимаю взгляд на крестную.

— Мне нужна твоя помощь.