(не) случайный наследник для босса - Тая Наварская

– Ты сейчас серьезно? – искренне удивляется он. – Неужели впервые?

– Да, представь себе. Все это время как-то не до свиданий было.

– То есть я у тебя в каком-то смысле первый? – в его взгляде появляется шальной огонек.

– Ну, можно и так сказать.

Официант приносит вино и, разлив его по бокалам, удаляется.

– А как же машина? – спрашиваю я, наблюдая за тем, как Виталий пробует напиток.

– Оставлю ее здесь, – пожимает плечами. – Завтра на такси приеду и заберу.

– Хороший вариант, – одобряю.

Вино довольно вкусное. Чуть более кислое, чем я люблю, но это некритично. Я кормила Даню грудью чуть больше года, а, откормив, даже как-то не осознала, что мне теперь можно пить. Так что этот бокал – тоже первый за два с лишним года. Наверняка охмелею я быстро.

Поначалу мы с Виталием общаемся на отвлеченные темы, а затем как-то незаметно переходим на личности.

– Меня уже очень давно интересует один вопрос, – протерев губы салфеткой, говорит он. – Надеюсь, ты простишь мне мое любопытство.

– Спрашивай, – хихикнув, разрешаю я. – Если только это не что-то неприличное.

М-да, видимо, хмель уже дал мне в голову. Раскрепощаюсь прямо на глазах.

– Что случилось с отцом Данила? Почему ты воспитываешь его одна?

На самом деле я ожидала чего-то подобного, но вопрос все равно застает меня врасплох. Наверное, потому что я уже очень много месяцев ни с кем не говорила об Александре. Думать – думала. Но вот вслух не обсуждала.

Мне казалось, чем меньше я о нем говорю, тем быстрее стихнет боль. И по ощущения так оно и было. Однако, стоило Виталию поднять эту тему, как в груди опять предательски заныло.

Чертов Александр Вавилов! Неужели я никогда не смогу проникнуться равнодушием к этому мужчине?

– Он живет очень далеко отсюда, – собрав волю в кулак, отвечаю я. – И мы, если честно, не общаемся.

– Ну а ребенок? Неужели ему наплевать на собственного сына?

Еще один вопрос, который острым лезвием проходится по моему сердцу и на который у меня нет внятного однозначного ответа.

– Ну… Скажем так, его отсутствие в жизни Данила – наше общее решение. Я не в обиде и не имею никаких претензий. Наши отношения изначально были довольно запутанными и сложными, поэтому то, что происходит сейчас, – их закономерный итог.

Я лгу. Бессовестно лгу. Ведь это решение не было общим. Я приняла его единолично. Вавилов спрашивал меня об отцовстве, но я соврала ему, сказав, что беременна от другого. Тогда мне казалось, что я поступаю правильно. А сейчас… Сейчас это уже не имеет значения. Слишком много воды утекло.

– Понятно, – немного помолчав, отзывается Виталий. – Надеюсь, вас обоих такой расклад устраивает.

В его голосе звучит сомнение, но я предпочитаю его игнорировать.

– Более чем.

– Ну а родители? Они тебе не помогают?

– Помогают по возможности. Иногда приезжают на целые выходные и нянчатся с внуком. Но долго гостить у них не получается – они оба работают.

– Значит, ты совершенно самостоятельна и самодостаточна, – подытоживает мужчина и, подняв бокал в воздух, добавляет. – Выпьем за тебя, Лина. За прекрасную маму и просто сносшибательную девушку.

– Спасибо, Виталий.

Мы коротко чокаемся и отпиваем немного вина.

– Думаю, теперь настала очередь для моих каверзных вопросов, – играю бровями. – Ты готов?

– Всегда готов, – он разводит руками. – Мне скрывать нечего.

– Ты когда-нибудь был женат? – осмелев, спрашиваю я.

Возможно, вопрос не самый тактичный, особенно учитывая то, что мы находимся на первом свидании. Но сейчас я не в том положении, чтобы часами разглагольствовать ни о чем. Дома меня ждет ребенок, няня оплачена лишь до десяти. Хотелось бы к этому времени узнать о своем спутнике как можно больше.

– Да, был, – признается Виталий после небольшой паузы.

По образовавшейся заминке и слегка сощуренным глазам мужчины я понимаю, что этот разговор для него не из числа приятных.

– Развелись? – делаю наиболее логичное предположение.

– Нет, – он медленно ведет головой из стороны в сторону. – Моя жена умерла. В декабре будет ровно пять лет, как я живу без нее.

По спине пробегается колючий озноб, и я невольно ежусь. Как это, должно быть, ужасно – потерять любимого человека! Бедный Виталий. Ни за что бы не подумала, что на его долю выпало столь суровое испытание.

– Мне очень жаль, – говорю тихо. – Прости, если задела больную тему.

– Нет, ничего, – Светлаков улыбается. – У меня было достаточно времени, чтобы смириться с неизбежностью ее смерти. Перед этим она долго болела. То время было трудным, но вместе с тем прекрасным.

– Прекрасным? – переспрашиваю осторожно.

– Ну да. Как правило, люди не знают, сколько им отведено. И, проводя последние часы с любимыми, не имеют ни малейшего понятия о том, что они последние. А мы с Жанной были в курсе. Врачи поставили довольно точные прогнозы, которые в итоге сбылись. Мы осознавали, что нам осталось совсем немного и наслаждались каждым мгновением, проведенным вместе.

От проникновенной речи Виталия у меня сдавливает грудь. Внутри вспыхивает не только сочувствие, но и восхищение. Он говорит о своей погибшей жене с таким трепетом, с таким теплом, что я и сама невольно пропитываюсь какими-то возвышенными эмоциями. Здорово, когда людям выпадает шанс так любить и, что немаловажно, быть любимыми.

– Спасибо, что поделился, – говорю я наконец.

Хочется сказать еще много всего, но нужные слова никак не приходят на ум. А те, что приходят, кажутся какими-то неуместными, блеклыми и бесцветными.

– Ты спросила – я ответил, – к Виталию вновь возвращается непринужденный тон. – Думаю, новые отношения лучше начинать с правды. Даже если она не всегда удобна.

Мне нравится эта мысль. Очень нравится. Вот только жаль, что я сама уже успела замараться во лжи. Незначительной, но все же. Я не сказала Виталию, что отец моего ребенка не знает о нем. Точнее о ребенке-то знает, а вот об отцовстве – нет.

Почему я утаила от Светлакова эту информацию? Почему не призналась во всем честно? Наверное, потому что в глубине души понимаю: я поступила неправильно не только по отношению к Дане, но и к Вавилову. И любой нормальный человек