Люсинда Кэррингтон - Девяносто дней Женевьевы

— Две тысячи, — произнес второй голос, и в зале стало тихо. — За два часа наедине с этой женщиной.

«Похоже, это голос Синклера», — подумала Женевьева. Однако в зале было так шумно, что она могла ошибиться. «Такую высокую цену мог предложить только Синклер», — решила она. Записка, которую ей передали, была написана почерком Синклера, и только ему одному было известно, какой костюм она наденет.

— Дама имеет право выбора, — объяснил аукционист. — Однако в любом случае ее благотворительный взнос увеличится. Вот только непонятно — на тысячу или на две?

Женевьева была так уверена в том, что за нее торговался именно Синклер, что, не раздумывая ни минуты, сказала:

— Я согласна продать два часа своего времени.

И снова зрители захлопали, закричали и засвистели. Она проехала еще один круг на помосте, наслаждаясь аплодисментами, а потом сошла с него. Когда она спустилась со сцены, ей подали одежду. Женевьева надела фрак, почувствовав приятную прохладу шелковой подкладки.

— Комната номер тридцать два, — сказал ей парень в униформе. — Это красивая комната.

Женевьева вышла в ярко освещенное фойе. Широкая лестница была устлана толстым красным ковром. Женевьева была уверена в том, что в комнате номер тридцать два ее ждет Синклер.

Подойдя к двери, она остановилась. Женевьеве не хотелось туда заходить, ведь она понимала: скорее всего, это их последняя встреча. Ей придется смириться с тем, что таким мужчинам, как он, не нужны серьезные отношения. В следующий раз они встретятся уже в ее кабинете и будут разговаривать друг с другом вежливо и спокойно, как и положено деловым партнерам. Тряхнув головой, Женевьева отогнала от себя эти грустные мысли.

Открыв дверь, женщина увидела зеркала в золоченых рамах. Они висели друг напротив друга, и это визуально увеличивало комнату. Потом она увидела огромную кровать с четырьмя витыми столбиками. Позолоченные херувимы поддерживали балдахин из белого шелка. Ткань была такой тонкой, что, когда Женевьева открыла дверь, по занавескам пробежала легкая дрожь.

Потом она почувствовала терпкий запах мужского одеколона.

— Целых два часа, — произнес чей-то голос. — И я не собираюсь терять ни минуты.

Женевьева повернулась. Из ванной вышел высокий мускулистый мужчина, одетый в костюм американского полицейского. На его лице уже не было маски.

— Удивлены? — спросил он. — Вы ожидали увидеть здесь кого-то другого? Прошу извинить меня за то, что я расстроил вас. Я же говорил вам, что обязательно вас заполучу.

Изумленно глядя на него, Женевьева подумала, что зашла не в тот номер.

— Не смущайтесь, — улыбнулся мужчина. — Снимите фрак и чувствуйте себя как дома.

Женевьева заметила, что он смотрит на шелковый треугольник между ее ногами, и еще плотнее запахнула полы фрака.

— Мне сказали, что вы натуральная блондинка, — произнес мужчина. — Надеюсь, вы позволите мне в этом убедиться?

Женевьева стояла неподвижно, как статуя. Она не хотела верить своим глазам и ушам. «Мне показалось, что во время аукциона я слышала голос Синклера. Неужели я ошиблась? У этого мужчины более низкий голос, к тому же такой явный акцент невозможно было скрыть».

— Я, кажется, догадываюсь, кто вам это сказал, — проговорила Женевьева с холодным презрением.

— Тот парень, который торговался вместо меня на аукционе, — ответил мужчина.

«Нет, этого не может быть», — подумала Женевьева, удивленно уставившись на него. Мужчина подошел к столу, открыл коробку и, достав оттуда сигару, закурил.

— Это одна их моих маленьких слабостей, — улыбнувшись, сказал он и выпустил кольцо ароматного дыма. — Вы ведь не будете возражать, правда? Я знаю, вы не курите. Я много о вас знаю, Женевьева.

Она не стала спрашивать, откуда ему известно ее имя. Несмотря на то что в комнате было тепло, ее пробирала холодная дрожь. Женевьева не могла поверить в то, что Синклер торговался за нее, зная: когда она придет в номер, то увидит там этого незнакомого мужчину.

— Я Бредфорд Франклин, — представил американец, сев на кровать. — Мои друзья называют меня просто Бред. Вы тоже можете меня так называть. Каждая минута вашего времени обходится мне в шестнадцать английских фунтов. Это серьезные деньги. Идите ко мне и ложитесь на кровать.

Женевьева не сдвинулась с места. Она стояла спиной к двери и видела свое отражение в зеркалах — высокая, длинноногая, с распущенными светлыми волосами, в черном мужском фраке.

— Произошло недоразумение, — сказала она.

— Нет никакого недоразумения, — ответил американец, покачав головой. — Вы сами согласились участвовать в аукционе.

— Да, но я думала, что…

— Вы думали, что вас купил кто-то другой? — спросил он, засмеявшись. — Да, вы правы. Мой друг Джеймс решил оказать мне любезность. Он, честно говоря, мне кое-что должен, и я сказал ему, как он может меня отблагодарить. Он согласился. Здорово я придумал, правда?

— Это подло, — разозлилась Женевьева.

«А почему, собственно говоря, подло? Ведь я, заключая договор с Синклером, согласилась играть по его правилам», — сказала она себе. Если он хочет заставить ее лечь в постель с другим мужчиной (возможно, это новая эротическая игра, которую он придумал), то имеет на это право.

Бредфорд Франклин, похоже, думал точно так же.

— Ну же, перестаньте изображать из себя недотрогу, — произнес он, откинувшись на спинку кровати. — Я знаю, в какие игры вы играли с Джеймсом. Вы красивая, молодая леди. Вы любите секс, и мне это нравится. — Бредфорд снова похлопал ладонью по покрывалу. — Идите же сюда, детка. Я не кусаюсь. Вы с Джеймсом хорошо проводили время, и я думаю, что сегодня вы меня тоже не разочаруете. — Он передвинул сигару в другой уголок рта. — Скажите, как высоко вы сможете подняться по карьерной лестнице в такой фирме, как «Баррингтонс»? У меня есть связи. В Америке, Канаде, Европе. Выбирайте любую страну. Я помогу вам устроиться в такую фирму, где вас ожидают умопомрачительные перспективы. И я говорю не только о сексе. Я знаю, что вы умная женщина и поэтому никогда не откажетесь от выгодной сделки. Вот вам мое предложение: вы заключите договор еще на девяносто дней, но теперь уже со мной. Мы с вами будем играть в забавные игры, и я обеспечу вам такой стремительный карьерный рост, о котором вы даже и не мечтали. — И, вытащив сигару изо рта, Бредфорд выпустил красивое колечко дыма. — Как вам мое предложение, крошка? Звучит заманчиво, правда?

— Меня это не интересует, — ответила Женевьева.

— Вы только подумайте о том, что я вам предлагаю. Это очень выгодная сделка.