Татьяна Туринская - Побочный эффект

Как было не пожалеть ее? По Ириному ходатайству специально под Ларочку создали в штатном расписании единицу: персональный секретарь заместителя генерального директора. Сама, собственными руками, вырыла себе яму.

***

— Как вы думаете, сколько мне лет? — прервала Ира повествование.

— Вы замечательно выглядите для своего возраста, — ловко вывернулась собеседница.

Ирина рассмеялась:

— А вы молодец! Вас нелегко провести. Все правильно: мне уже сорок, и даже с маленьким хвостиком. Но на вид дают гораздо меньше.

— Да, на вид вам сложно дать больше тридцати. Но глаза выдают истинный возраст. Внимательный наблюдатель сразу поймет, что вы опытная женщина, мудрая…

— Мудрая… Какая я мудрая? Дура я полнейшая, разве что опытная. Теперь опытная… Только мне от этого опыта никакого проку. А почему, вы думаете, я так замечательно выгляжу? Гены? Нет, генами тут и не пахнет.

***

Ирина взрослела, вместе с нею взрослели и Сергей с Маришкой. Вероника же Николаевна потихоньку катилась к осени жизни.

Русаков был старше жены на четыре года — вполне нормальная разница между супругами. Ни раньше, ни теперь, в зрелости, он не выглядел значительно старше или моложе Ирины. Напротив — вместе они смотрелись вполне органичной парой. И не только смотрелись, но и были таковой на самом деле. Жили, что называется, душа в душу. Много лет — как один день. Бывало, и ссорились изредка, но никогда из-за денег или ревности. Так, бывало иногда, Русаков придет немножко выпившим. Ирине, как любой нормальной жене, это не понравится, ну и поехало-понеслось. Но вообще-то Сергей не злоупотреблял этим делом, лишь иногда позволял себе расслабиться. Ира, собственно, не столько за пьянки его пилила, сколько ради профилактики старалась. Опасалась прозевать ту грань, из-за которой мужика бывает очень сложно вернуть к нормальной жизни. Впрочем, особо не усердствовала, как ей казалось. Палку перегнуть — тоже нехорошо. Во всем мера нужна.

А в остальном в семье царили тишь да гладь.

С ранней молодости привыкшая к естественной своей миловидности, Ирина не зацикливалась на внешности. Главное, полагала она, не снаружи. Главное — оно внутри. Косметологов визитами не обременяла, довольствовалась банальными готовыми кремами. Иногда и о них забывала. Кожа от природы была эластичная и гладенькая, как у младенца. Отражением в зеркале была довольна. А что? Вполне еще ничего. Все при всем.

Когда вдруг Ларочка, еще в бытность свою журналисткой, стала заботливо отмечать:

— Ай-ай-ай, подруженька, что-то выглядишь ты сегодня нехорошо. Наверное, не выспалась, да?

С пристрастием Ира вглядывалась в зеркало: где не так, что не так? Да нет же, вроде все так. Нормально выглядит, как всегда. И ночь проспала, как убитая. И чувствует себя вполне на уровне, привычно-энергичной. Лариске просто показалось.

А при следующей встрече Трегубович вновь замечала изменения в ее внешности, и, естественно, не в лучшую сторону:

— Ай-ай-ай! Вот она, доля наша бабья. Вот они, переживания, вот они, беременности-роды-кормления, ночи бессонные. Ты посмотри на меня — ни одной морщинки! Потому что одна живу, без мужиков. На кой хрен они сдались?! Одни сплошные неприятности от них да носки вонючие. Тебе же всего тридцать восемь, а выглядишь… Ох, прости, что я так. Но уж лучше я тебе об этом скажу, чем кто-нибудь посторонний. Я-то тебе мягко скажу, наедине. А знаешь, какие бестактные-беспардонные личности попадаются? То-то! Слава Богу, мне хватило ума замуж не ходить. А то тоже в старуху бы уже превратилась.

Сеансы своеобразной 'психотерапии' проводились регулярно, практически при каждой встрече. Постепенно Ирина уверилась, что выглядит ужасно. И фигура-то у нее 'поплыла', и очертания лица размылись, под глазами — ажурный узор 'гусиных лапок', и уголки губ что-то вниз начали поглядывать…

Капля камень точит. Не прошли Ларискины старания незамеченными. Вывели подругу из состояния удовлетворенного равновесия. Ирина начала стесняться себя, опасаясь лишний раз выйти 'в люди'. Если Лариска увидела — значит, и остальные обратят внимание, как она пострашнела, постарела…

Сама не заметила, как впала в депрессию. Зеркало ныне вызывало в ней стойкую неприязнь, совмещенную с паническим ужасом старения. Уверения Сергея в том, что выглядит она вполне молодо и вообще здорово, не помогали. Ира была уверена: он просто старается ее успокоить, а на самом деле она страшна, аки атомная бомба.

Через полтора года бесконечных депрессий Ирина решилась обратиться в клинику косметологических исследований. Семья уже давно перестала испытывать финансовые затруднения, а потому она с чистой совестью позволила себе потратить некоторую сумму на омоложение.

Не сказать, что доктор настойчиво отговаривал ее от операции — в таком случае он банально остался бы без клиентов, а стало быть, и без зарплаты. Однако обмолвился: дескать, для своих лет вы выглядите вполне неплохо, и фигура очень даже ничего для сорокалетней-то дамы, и сеточка 'гусиных лапок' — абсолютная норма не только для этого возраста, а для куда более молодых дам. Но его слова показались Ире лишь неуместным дежурным комплиментом: еще бы, за такие-то деньги, которые ей придется заплатить за операцию, она могла претендовать не только на дифирамбы, а, пожалуй, на настоящую себе оду.

А на самом деле услышанное наверняка нужно делить если не на четыре, то хотя бы на два: недаром ведь доктор без конца на возраст ее намекает. Типа: а чего ж ты хотела, клуша старая, в сорок-то лет? А сам то тут пальчиком подтянет: вот, смотрите, какой разрез глаз я вам устрою. То там лишнюю кожу приберет: линию подбородка подчеркнем, овал очертим почетче… На компьютере изменения показал — оттуда на Иру вообще двадцатилетняя девочка глядела.

Напрасно Русаков пытался удержать супругу от безумного поступка. Напрасно сыпал комплиментами. Его причитания Ира приняла за вполне понятный мужской страх перед неведомым. А вдруг она после омоложения такая красивая станет, что ему ревновать придется к каждому столбу?

Когда пришла подписывать бумаги на операцию, доктор сказал:

— Должен предупредить вас, голубушка, от возможных негативных последствий. У этой операции есть побочный эффект: выйдя из нашей клиники, барышни частенько впадают в молодость и совершают легкомысленные поступки, напрочь забывая об истинном возрасте. Я понимаю и уважаю ваше стремление выглядеть вечно молодой, но не стоит отрекаться от прожитых лет. Не наделайте глупостей, не испортите себе жизнь. Красота красотой, но и жизненный опыт дорогого стоит.

Тогда Ира восприняла его слова, как попытку набить себе цену. Мол, наши операции на самом деле стоят значительно дороже тех немалых денег, которые мы за них берем. Разве можно измерить деньгами молодость и красоту?