Эми Плам - Умри за меня

— Гм, я не должен говорить об этом, — сказал Винсент, изучая бетон в нескольких дюймах от своих ног.

— О, да. Конечно, — согласилась я, — Просто ты слишком молод, чтобы быть копом.

Я не могла перестать весело улыбаться.

— Я уже говорил… Я студент, — сказал он с неопределенной улыбкой.

Сказать-то он мог, только я не купилась.

— Ага. Ладно. Я ничего не видела. Ничего не слышала, — театрально сказала я.

Винсент рассмеялся, к нему вернулось хорошее настроение.

— Итак… Кейт, что ты делаешь на этих выходных?

— Гм… планов нет, — сказала я, про себя проклиная мои покрасневшие щеки.

— Хочешь чем-нибудь заняться? — спросил он, с такой очаровательной улыбкой, что моё сердце замерло.

Я кивнула, так как не могла говорить.

Приняв моё молчание за нерешительность, он быстро добавил:

— Не как официальное свидание или что-то вроде того. Просто потусоваться. Мы можем… прогуляться. Побродить по Марэ.

Я снова кивнула, а затем справилась с собой и выдавила:

— Это было бы здорово.

— Хорошо, как насчет в субботу, во второй половине дня? Дневной свет. Общественное место. Прекрасное безопасное место для встречи с парнем, которого ты почти не знаешь.

Он поднял руки, как бы показывая, что ему нечего скрывать.

Я рассмеялась.

— Не переживай. Даже, если ты из спецназа, я тебя не боюсь.

Как только я это произнесла, то поняла, что я боялась. Чуть-чуть. Я еще раз подумала, что, если он так влияет на меня. Возможно, со смертью моих родителей у меня пропало чувство самосохранения и это был намёк на риск, которому я себя подвергаю. Или возможно, меня привлекала аура недостижимой отчужденности, которую он источал. Может для меня было вызовом — кем бы он ни был. Какая бы ни была причина, она сработала. Мне очень понравился этот парень. И я хотела еще раз его увидеть. Днем, ночью, мне всё равно. Я приду.

Он поднял бровь и усмехнулся.

— Не бойся меня. Как… забавно.

Я не смогла удержаться от смеха.

Кивая на бульвар в другом направлении, он сказал:

— Жюль наверное ждёт меня. Увидимся в субботу. Встретимся с тобой снаружи на станции метро дю Бак в три?

— В субботу в три часа, — подтвердила я прежде, чем он повернулся и зашагал прочь.

Не думаю, что будет преувеличением, если я скажу, что всю дорогу до дома мои ноги не касались земли.

Винсент ждал меня у входа в метро. Моё сердце сжалось, когда я подумала (уже не впервой), почему такой великолепный, чтобы быть настоящим парень заинтересовался такой простушкой (ладно, может симпатичной, но ни такой красивой как он) — мной. Когда я подошла и увидела, как оживилось его лицо, моя неуверенность пропала.

— Ты пришла, — сказал он и наклонился, чтобы поприветствовать меня воздушными поцелуями в обе щеки, которыми славятся европейцы.

Всё-таки я вздрогнула, когда его кожа прикоснулась к моей, и мои щеки были теплыми еще добрых пять минут после.

— Конечно, — сказала я, держась за каждую толику своих запасов «крута и уверенна», хотя, сказать по правде, я чувствовала себя немного нервно.

— Итак, куда мы направляемся?

Мы начали спускаться в метро.

— Ты бывала в Виладж Сен-Поль? — спросил он.

Я помотала головой.

— Что-то не припомню.

— Прекрасно, — сказал он.

Кажется, он был доволен собой, что не давало никаких объяснений. Мы почти не разговаривала в поезде, но не из-за отсутствия тем для разговоров. Я не знаю в культуре ли дело или потому, что в самих поездах так тихо, но как только люди доходили до машины от платформы, он замолкали.

Мы с Винсентом стояли друг напротив друга, держась за стальные поручни для равновесия, и рассматривали пассажиров, которые в свою очередь рассматривали нас. Я не упоминала, что разглядывание людей — это национальная французская забава.

Когда мы повернули за угол и поезд дернулся в сторону, он обнял меня за плечи, чтобы я устояла.

— Мы еще даже не добрались до места, а ты уже действуешь? — рассмеялась я.

— Конечно нет. Я джентльмен до мозга костей, — ответил он тихим голосом. Я бы в любое время бросил бы своё пальто поверх лужи для тебя.

— Я ни кисейная барышня, — возразила я, когда поезд остановился.

— Уф — ну и хорошо, — сказал он, изображая поддельный вздох облегчения. — Тогда, как насчет того, чтобы открыть для меня дверь?

Я усмехнулась и щелкнула металлическим рычагом дверной задвижки и ступила на платформу.

С остановки Сент-Поль мы оказались прямо перед массивной классической церковью, которая называлась церковь Святого Павла.

— Я бывала здесь, когда была ребенком, — сказала я Винсенту, пока разглядывала декоративный фасад.

— Правда?

— Ага. Когда приезжала навестить бабушку с дедушкой на лето, я играла с девочкой которая жила здесь.

Я показала на строение с несколькими дверьми.

— Её отец рассказывал нам, что в средние века на этой улице проходили состязания. Мы с Сандрин обычно сидели на ступеньках церкви и делали вид, что мы в центре средневекового турнира.

Я закрыла глаза и вернулась на десять лет назад, вновь переживая звуки и краски нашего воображаемого турнира.

— Знаешь, я всегда думала, что, если парижские призраки за все столетия могли материализоваться все разом, то ты оказался бы в окружении интереснейших людей.

Я остановилась, вдруг смутившись, что рассказывала детали об одном из моих воображаемых миров парню, которого едва знаю.

Винсент улыбнулся.

— Если бы я вызвался состязаться, ты бы повязала мне на руку знак своей благосклонности, прекрасная леди?

Я сделала вид, что роюсь в сумке.

— Кажется, я не могу найти свой кружевной платок. Как насчет салфеток?

Смеясь, Винсент обнял меня за плечи и крепче прижал к себе.

— Ты потрясающая, — сказал он.

— Это определенно прогресс по сравнению с «забавная», — напомнила я ему, ни в состояние помешать моим щекам краснеть от удовольствия.

Мы направились в сторону дороги, ведущей к реке. На полпути, Винсент прошел через большой деревянный проём четырёхэтажного здания, таща меня за собой.

Как и многие многоквартирные парижские дома, этот был построен вокруг внутреннего двора, защищенного от улицы. Самые скромные дворы были размером с очень большую кровать, с необходимым количеством места, чтобы вместить мусорные баки. В других по больше, были деревья и скамейки, которые создавали, по дальше от улиц, для жителей тихий приют.

Этот двор был огромным, здесь были и магазинчики и даже открытое кафе, разбросанных среди квартир первого этажа, чего я никогда прежде не видела.