Элизабет Адлер - Летучие образы

– Я думаю, что нам следует поставить точки над «i», потому что я понимаю, о чем вы думаете, миссис Ройл. Я вышла замуж за вашего сына не из-за денег. Я сама немало зарабатывала, и Харрисон не первый богатый человек, просивший моей руки. Мне не нужны деньги, даже столько, сколько имеет все семейство Ройл. Кроме того, – добавила она, улыбнувшись Харрисону, – я не собираюсь становиться игрушкой для богатого мужа.

Харрисон расхохотался, и она с благодарностью улыбнулась ему.

Щеки миссис Ройл немного порозовели – единственное, что выдало ее гнев.

– Ах так! – воскликнула она. – Вы очень откровенны, ничего не скажешь, однако нужно еще доказать, что вы говорите правду. Я хочу вас уверить, что за Харрисоном бегало много девушек с тех пор, как умерла несравненная Мишель, но он всегда был верен ее памяти. Мне остается только надеяться, что вы смиритесь с этим.

– Глупости, мама, – возразил Харрисон. – Я люблю Джесс, и она любит меня – все очень просто. Уже пора отбросить свои предрассудки и тревоги. Когда ты узнаешь ее ближе, ты поймешь, почему я на ней женился. – Он взглянул на свою жену, которая возвышалась над маленькой Рашелью на диване. – А главное, я не могу без нее жить, – добавил он просто.

Рашель поняла, что проиграла – на время.

– Ну, тогда я рада, что все прояснилось, – улыбнулась она. – Джесси-Энн, дорогая. Идите и сядьте около меня и расскажите мне о своей работе. Должно быть, это ужасно интересно.

Джесси-Энн не могла бы похвастаться, что их отношения улучшились с того самого момента. Рашель Ройл сохранила за собой право остаться при своем мнении относительно женитьбы сына и выражала его вежливым недовольством. Однако когда Харрисон попросил ее, она немедленно перебралась в отдельную квартиру на нижнем этаже этого же дома, которая тоже принадлежала Харрисону.

Но с Маркусом все было по-другому.

– Мамой я вас, конечно, называть не смогу, – сказал он, когда они впервые увиделись, весело улыбаясь ей. – Я вам сознаюсь, что знаменитый плакат, на котором вы в теннисных шортах, висел у меня в шкафу, когда я учился в школе. Просто здорово! – воскликнул он, обнимая ее и радостно улыбаясь. – Не могу передать, как приятно наконец видеть папу таким счастливым. Я всегда переживал, что он одинок. Знаете, иногда я думаю, что богатые люди чаще других бывают одиноки.

Для девятнадцати лет, думала Джесси-Энн, Маркус оказался на редкость тонким и душевным мальчиком. Он был одного роста с ней, с копной густых, прямых, светлых волос, надменными, как у отца, носом и ртом и темными глазами, которыми отличались все члены семьи Ройлов, но у Маркуса они были немного светлее. На нем была клетчатая рубашка, джинсы «Леви 501», а на ногах кроссовки «Рибок». Он был чемпионом по гребле, отчего его тело было мускулистым, как у настоящего атлета. А его откровенное дружелюбие сразу обезоружило и очаровало ее.

После их знакомства Маркус часто звонил ей из колледжа, просто чтобы узнать, как она поживает и не наладила ли отношения со «старой грымзой» – его бабушкой. Его звонки скрашивали ее одинокие часы. Он советовался с ней относительно своих знакомых девушек, рассказывал ей о школе и о том, как трудно успевать хорошо учиться и находить достаточно времени для тренировок по гребле и занятиями легкой атлетикой, которая ему очень нравилась. Ему одинаково нравились футбол, вечеринки, недолговечные романы с девушками. Ей казалось, что они были друзьями многие годы, а иногда потому, что он был ближе ей по возрасту, ей было легче общаться с Маркусом, чем с Харрисоном.

Великолепная квартира с бесчисленным множеством комнат, наполненных произведениями искусства и цветами, все больше и больше казалась ей похожей на роскошную клетку, где в бархате и шелке томились ее молодость и желание жить. Джесси-Энн тихо сходила с ума, все позднее и позднее вставая по утрам, стараясь убить несколько лишних часов во сне и дреме. Она попросила горничную приносить чай с тостами ей в постель и после оставалась лежать, читая газеты и журналы. Она подолгу плескалась в ванне, а затем медленно одевалась. Потом она или шла в парикмахерскую, или встречалась с подругами за обедом в ресторане, но все они работали и должны были возвращаться на службу, а она оставалась сидеть за столиком, заказав еще одну чашку кофе без кофеина, грустно раздумывая, чем занять себя в оставшуюся часть дня.

День озарялся светом только тогда, когда она наконец слышала шаги Харрисона по мраморному полу холла. Она слышала, как он говорил «Добрый вечер» Уоррену, их дворецкому, протягивая ему свой портфель, а потом, как он легко поднимается по лестнице. Она широко распахивала дверь и кидалась встречать его. Они обнимались, и жизнь снова казалась ей прекрасной и радостной.

Именно Маркус посоветовал ей рассказать Харрисону, что ей тяжело так жить и что она хочет работать. У нее были мозги и талант, и ей просто необходимо было найти им применение.

– Отец – очень ревнивый человек, – предупредил он ее. – Он хочет, чтобы вы принадлежали только ему. Не могу винить его, но это нечестно. Вы не та женщина, которая может проводить все дни напролет у парикмахера или в магазинах.

Наконец она собралась с духом и сказала Харрисону, что хочет работать.

– Но ты обещала мне – никакой демонстрации мод! – воскликнул он с беспокойством. – Кроме того, моделью «Ройл» стала Мередит Макколл.

Джесси-Энн почувствовала укол ревности. Мерри Макколл была моложе ее, высокой и длинноногой девушкой с блестящими каштановыми волосами.

– Хороший выбор, – вынуждена была признать она, стараясь оставаться спокойной и не думать об удовольствии, которое Мерри испытывала, получив это место. – Но я имею в виду, что хотела бы открыть маленький дом моделей – только несколько действительно хороших манекенщиц… Я знаю каждого в этом бизнесе, я работала для всех домов моделей!

Ее голубые глаза горели таким желанием работать, что сердце Харрисона упало, когда он взглянул на нее.

– И я дружила со всеми лучшими моделями – они всегда ворчали, что их агенты не понимают их. Ты видишь, что я одна из них. Я знаю, что они имели в виду, выражая неудовольствие. Все будет по-другому, если они будут работать со мной. Как ты этого не понимаешь? Я разбираюсь в их проблемах, смогу помочь им, потому что понимаю, что им нужно! Естественно, я отдаю отчет, что журналам мод и фотографам нужно что-то новенькое, и я собираюсь найти и новые лица тоже.

Глядя на ее взволнованное лицо, Харрисон уже знал, что не сможет отказать ей.

– Думаю, было бы глупо рассчитывать, что смогу удержать тебя около себя, – сказал он с грустью. – Давай поужинаем и поговорим обо всем.