Жизнь – безумная штука, Карсон - Миа Шеридан

– Ладно, влюбленные пташки, мы все поняли. Непохоже, что вы все это время катались на лыжах. Давайте лучше приступим к делу, – сказал Джош, подходя к нам и, закатив глаза, огляделся по сторонам.

Дилан кашлянул, и Лиланд подавил смешок. Карсон нахмурился, глядя на Джоша, но уголок его рта приподнялся. Зазвонил сотовый телефон. Лиланд вытащил его из кармана и принял звонок.

– Алло?

Лиланд посмотрел на Джоша и кивнул.

– Хорошо, он идет вниз.

Повесив трубку, снова посмотрел на Джоша:

– Требуются твои услуги, Док.

Джош кивнул.

– Хорошо. Кто-нибудь хочет мне помочь?

Лиланд вскинул руки.

– Мне нужно управлять отелем.

Дилан поднял руки.

– У меня работают компьютерные программы, а их нужно отслеживать…

– Грейс? – сказал Джош.

– Я готова помочь, – ответила я, глядя на Карсона.

– Даже не думай, я не пущу тебя туда с ним одну, – сказал Карсон, с прищуром глядя на Джоша.

– Карсон, я иду туда, чтобы принять роды. Мне будет не до этого.

– Ты в любой ситуации выкроишь время для этого, – парировал Карсон.

Джош сделал вид, что задумался.

– Пожалуй, ты прав, – наконец гордо усмехнулся он.

– Эй, парни, там внизу не до шуток, – прервал его Лиланд.

Мы поспешили из офиса Лиланда. Карсон взял меня за руку, и мы все трое бросились к лифту. Джош вставил ключ, нажал на кнопку «сорок пять», и мы спустились на пару этажей ниже. Прямо у лифта стоял охранник. Увидев Джоша и Карсона, он кивнул.

– Похоже, там внутри чрезвычайная ситуация, – предположил охранник.

– Чрезвычайные ситуации – наша работа, – сказал Джош, выразительно приподняв брови. Охранник рассмеялся.

Мы зашагали по коридору. Из-за двери справа доносились крики.

Джош вынул ключ и открыл дверь. На миг мы все трое застыли как вкопанные.

Карсон

За последние пару месяцев я был в этой комнате сотни раз, но я попытался представить, о чем сейчас думала Грейс, когда я увидел Марию. Крепко обнимая подушку, она лежала на боку на кровати и громко стонала. Йоселин смачивала ей лоб влажной тряпицей, Гизелла сидела на краю кровати и поглаживала ее поясницу.

Кроме них в комнате были только Дейзи и Ванесса, обеим было по двенадцать. Они сидели на диване, смотря по телевизору какое-то шоу, и каждые несколько минут стреляли глазами в Марию. Я посмотрел на Грейс и кивнул в их сторону. Они явно были напуганы.

Все женщины в комнате были венесуэлками – единственными, кого мы не смогли вернуть домой до Рождества из-за проблем с оформлением документов. Но теперь все было в порядке: они могли вылететь уже двадцать седьмого. Вот только, похоже, будет один дополнительный пассажир.

Положив на кровать принесенную им аптечку, Джош прямиком направился в ванную, чтобы, как я поняла, вымыть руки, и я спросила у Йоселин, как дела у Марии. Йоселин единственная в комнате говорила по-английски, поэтому ей пришлось взять на себя роль переводчицы.

– Я видела, как рождаются младенцы, мистер Карсон. Думаю, осталось недолго.

Я кивнул.

– Хорошо. Джош проверит через секунду.

Я посмотрел на Марию. Ее глаза были плотно закрыты, она стонала от боли.

– Мария, мы здесь, чтобы помочь тебе родить ребенка. Все будет хорошо.

Говоря это, я чувствовал себя полным ослом. Откуда мне было знать, что все будет хорошо? Я ни черта не знал о родах.

Я повернулся к Грейс, но она уже сидела на диване с Дейзи и Ванессой. Они улыбались ей, а она, открыв сумочку, угощала их жевательными резинками.

Похоже, когда дело касалось детей и жевательной резинки, языковые барьеры рушились. Джош вышел из ванной и принялся осматривать Марию. Я отошел в сторону, готовый в случае необходимости помочь ему, но не желая мешать.

– Воды отошли, – сказал Джош через минуту. – Головное предлежание. На вид все хорошо. Давай сделаем это! Ты со мной, Мария? – спросил он.

Морщась, она кивнула.

Йоселин и Гизелла схватили Марию за ноги, и она начала тужиться. Я пошел в ванную и взял еще одну влажную тряпку и кучу полотенец. Когда вернулся в комнату, Мария кричала при каждой потуге, а женщины считали по-испански.

Я повернулся к Грейс. Откинувшись на спинку дивана, она сидела и обнимала обеих девочек за плечи. Те прижались лицом к ее груди. Я улыбнулся ей, и она слабо улыбнулась мне в ответ.

Двадцать минут спустя, с последним криком, комнату огласил детский плач, и Мария без сил рухнула на подушку.

– Это мальчик! – объявил Джош, перевязывая пуповину куском нити, и отрезал ее маленькими ножницами. Ребенок издал еще несколько недовольных воплей, умолк, открыл глаза и огляделся. – Добро пожаловать в этот безумный мир, маленький человечек, – тихо сказал Джош.

Я посмотрел на Грейс: ее взгляд был устремлен на Джоша, брови слегка нахмурены, как будто она разгадывала головоломку. Вероятно, она пыталась раскусить его – большую часть времени это был болтун и бабник, но в то же время готовый рисковать собой ради женщин, которых мы спасали, и только что он умело и чутко помог Марии родить ребенка. Однажды этот засранец таки запудрит мозги какой-нибудь женщине. Я едва не рассмеялся вслух.

Я поймал взгляд Грейс. Она нежно улыбнулась мне и, притянув к себе обеих девочек, по очереди прошептала им что-то на ухо. Они улыбнулись ей. Мы с Гизеллой начали убирать окровавленные простыни, Джош закончил возиться с Марией, а Йоселин держала завернутого в гостиничное одеяло малыша. Теперь он угомонился.

Грейс, Дейзи и Ванесса подошли посмотреть на ребенка, все трое улыбались. Йоселин предложила Грейс подержать его, и она с мечтательным видом осторожно взяла малыша на руки. Глядя на него сверху вниз, она провела пальцами по круглой головке с густыми черными волосами.

– Он такой красивый, Мария, – прошептала она. Мы все посмотрели на Марию. Та, слегка нахмурившись, уставилась в окно.

– Не хотите подержать своего сына? – спросила Грейс. По-прежнему глядя в сторону, Мария покачала головой. Грейс, Джош и я переглянулись.

– Йоселин, спросишь ее, в чем дело? – тихо сказал я.

Йоселин подошла, села рядом с Марией, с минуту тихо поговорила с ней, а затем грустно посмотрела на всех нас.

– Она говорит, что он отродье сатаны, и она отказывается прикасаться к нему, – сказала Йоселин.

Глаза Грейс наполнились ужасом. Она прижала ребенка к груди.

– Отродье сатаны… – прошептала Грейс. – Почему она так сказала?

Йоселин посмотрела на нее.

– Марии всего семнадцать. Ее семья продала ее человеку, который приехал в ее деревню в Венесуэле. Он сказал им, что она будет выполнять домашнюю работу для богатых семей и сможет отправлять им часть денег. Вместо этого он изнасиловал ее и использовал как хотел,