Барбара Картленд - Капризный ангел

Тильда вспомнила лейтенанта, который все еще надеется в один прекрасный день пригласить ее на ужин в «Королевскую границу», и улыбнулась, оставив вопрос кузена без ответа.

– На какое время назначена встреча?

– На девять тридцать вечера. А потому, чтобы избежать излишних расспросов со стороны леди Крукерн, я, пожалуй, скажу ей, что сопровождаю вас на прием, который устраивает один из моих здешних друзей.

– Она страшно разобидится, узнав, что ее не пригласили на этот прием, ну да бог с ней! Вы умница, кузен! Все устроили, и именно так, как я того и хотела. Я вам очень благодарна!

– Надеюсь, вы понимаете, кузина Виктория, какую честь оказал вам князь Максимилиан, согласившись удовлетворить вашу просьбу. А потому прошу вас лишь об одном: покажите ему в полной мере, что вы цените его любезность и готовы отплатить за нее не меньшей любезностью.

Вряд ли князь воспримет весть о том, что она отказывается выходить за него замуж, как любезность, подумала Тильда. Пожалуй, он расценит ее поступок как самую черную неблагодарность. Но она благоразумно промолчала, а весь остаток дня провела, строя планы, что и как она станет говорить князю.

Нужно быть предельно осторожной. Ведь ее любимый Рудольф – подданный князя. Известие о том, что именно он стал ее избранником, может сразу же навлечь на него монарший гнев. А кто знает, куда может завести князя желание отомстить счастливому сопернику? Вдруг он решит бросить Рудольфа за решетку, отправить на каторгу, да мало ли что еще? Оставалось надеяться лишь на то, что князь проявит благородство и широту взглядов. В самом деле, как можно в наше время силой заставлять женщину идти к алтарю, когда она говорит жениху решительное «нет»?

Одновременно в душе Тильды пробудились прежние страхи. Она вдруг вспомнила недомолвки и странные полунамеки родственников, вскользь брошенные реплики осуждения и откровенное недоброжелательство в адрес князя. Разумеется, все это говорилось тогда, когда, как им казалось, она их не слышит. Но почему ее родня так не любит князя Максимилиана, недоумевала Тильда. И что за причуда у самого князя? Надо же, не фотографироваться и не разрешать никому рисовать свои портреты! Наверное, с ним произошел какой-то несчастный случай, навсегда обезобразивший его лицо, думала она. А может, есть и иные причины, пока еще неизвестные ей, по которым приличные люди считают князя Максимилиана весьма одиозной личностью.

Впрочем, все загадки, связанные с персоной официального жениха, были для Тильды делом второстепенным. Она ведь не собирается выходить замуж за князя, так какое ей дело до всех его странностей? После сегодняшней встречи они едва ли еще когда-нибудь увидятся.

Но чем ближе время подходило к вечеру, тем сильнее росла нервозность Тильды. И где то хваленое хладнокровие, которым так восхищался Рудольф? Она возбужденно мерила шагами комнату, выдумывая все новые и новые мнимые препятствия на пути воссоединения с Рудольфом.

Вдруг князь категорически откажется разорвать их помолвку? А что, если он прямо с порога заявит ей, что не намерен слушать ее, а лишь сообщит, что к их свадьбе все готово? Но самое страшное, если случится что-то такое, что не позволит Рудольфу жениться на ней. Например, князь лишит его свободы. Нет, твердо сказала себе Тильда, она должна сделать все от нее зависящее, чтобы князь никогда не догадался о существовании Рудольфа. Она просто скажет князю, что не может выйти замуж за него, потому что любит другого человека. А уж имени Рудольфа они из нее калеными щипцами не вытянут!

Да, но в таком случае после свадьбы им с Рудольфом вряд ли найдется место в Обернии. Придется перебираться либо в Австрию, либо в Баварию.

И тут впервые до Тильды дошло, как, в сущности, мало она знает о своем избраннике. Рудольф – солдат, он сам сказал ей об этом. Причем солдат, совершивший предосудительный поступок с точки зрения воинского устава. Но кто его родители? Он упоминал, что служит в кавалерии. Следовательно, семья его принадлежит к дворянскому сословию. Тильда вспомнила, как отец рассказывал ей, что в полках прусской кавалерии служат преимущественно выходцы из аристократии. Даже пошутил как-то, заметив, что на сто кавалеристов у пруссаков приходится тридцать четыре князя и пятьдесят один граф. Вполне возможно, в Обернии кавалерийские полки формируются иначе, но тут она вспомнила сероглазого лейтенанта. Молодой человек был, несомненно, голубых кровей.

Как-то вышло, что все три дня они с Рудольфом проговорили главным образом о чувствах, а вот спросить о чем-то важном уже с практической точки зрения она так и не догадалась.

Конечно, то, что ее Рудольф – джентльмен, не вызывало у нее сомнения. Он всегда был так предупредителен к ней и так добр. Ни разу не напугал ее, не привел в смущение, не создал неловкой ситуации, что было бы вполне естественно с учетом того, что они провели несколько дней наедине в запертом домике и даже спали в одной кровати.

Несмотря на всю свою неопытность, Тильда понимала, что какие-то скрытые угрозы подстерегают девушек, которые остаются наедине с мужчинами. Впрочем, она лишь смутно представляла себе, что это могли бы быть за угрозы.

Но она вдруг вспомнила слова Рудольфа: «Ты требуешь от меня слишком многого, Тильда! А я – всего лишь живой человек, который из последних сил пытается вести себя порядочно, как подобает джентльмену». Что ж, он и вел себя с ней по-джентльменски! Но порой Тильду распирало самое настоящее любопытство. А что было бы, если бы Рудольф стал вести себя иначе?

В любом случае у нее нет оснований не доверять ему. Прямо скажем, она сама изводила его просьбами о поцелуях. Да, ему приходилось целовать ее даже тогда, когда, предположим, он и не хотел целоваться. Да, в конце концов, он даже сделал ей предложение. Но ведь она же его не неволила! Он сам так решил, пыталась оправдать себя Тильда. А сейчас она постарается вести себя очень осмотрительно в разговоре с князем. Главное – не разозлить его, не вызвать в нем жажды мщения. Рудольф ни в коем случае не должен пострадать из-за их с ним отношений.

Всю дорогу из Мюнхена до приграничной таверны Тильда молча просидела в карете рядом с кузеном, снова и снова обдумывая все, что она сейчас скажет князю. Френсис Тетертон тоже заметно нервничал. Это было заметно по тому, как он непрестанно теребил галстук и все время вынимал из жилетного кармашка свои золотые часы, чтобы убедиться, что они еще не опаздывают на встречу. Они выехали из отеля сразу же после легкого и весьма непродолжительного ужина, а потому приехали на место намного раньше назначенного времени.

– Я заказал отдельный кабинет, – сказал лорд Тетертон, когда они зашли в холл ресторана. – И мы сразу же идем туда. Не хочу, чтобы вас здесь увидели посторонние люди, кузина Виктория. Что они подумают? Вы одна, в таком месте, да еще в сопровождении мужчины!

– Но кто меня здесь знает? – попыталась успокоить кузена Тильда и, несмотря на все его бурные протесты, все же заглянула в ресторанный зал. Она ведь вполне могла бы отобедать здесь в один из вечеров с тем красавцем лейтенантом.

Зал ей очень понравился. Отделанные дубом стены, дубовые балки с развешанными головами животных, уютные маленькие столики с горящими свечами. В зале было полно народу, и Френсис Тетертон буквально за руку утащил Тильду по коридору в небольшой кабинет, интерьер которого был выдержан в том же охотничьем стиле. В кабинете горел камин, и веселое потрескивание поленьев немного успокаивало. Френсис Тетертон, наверное, уже в сотый раз извлек из кармана часы.

– Посидите пока одна, кузина Виктория. И прошу вас, никуда ни шагу! – приказал он ей. – А я выйду на улицу. Буду встречать Его Высочество у входа. Князь Максимилиан точно не захочет афишировать свое присутствие здесь, а потому я сразу же проведу его в кабинет.

Кузен Френсис пребывал в страшном возбуждении, и, глядя на его раскрасневшееся лицо, Тильда снова подумала: с чего это ее любимый Рудольф решил, что все англичане так невозмутимы и хладнокровны?

– Не волнуйтесь, кузен! – сказала она ему. – Со мной все будет в порядке! Ступайте и встречайте князя.

Лорд Тетертон удалился, а Тильда стала беспокойно прохаживаться по комнате, снова и снова повторяя заранее заготовленную речь. В глубине души она не сомневалась в успехе своего предприятия. Князь обязательно согласится на расторжение помолвки, думала она. В конце концов, его ведь тоже принудили к браку. Скорее всего, это королева Виктория настояла на том, чтобы он выбрал себе в жены именно англичанку, и именно ее.

Между тем и в Баварии, и в Австрии полным-полно своих принцесс, и, вполне возможно, одна из них пришлась бы князю по вкусу. А тут какая-то англичанка, которую он и в глаза не видел! Но эти карликовые монархи, они все так боятся Британии! Стоит ли удивляться, что князь Максимилиан не посмел перечить самой королеве Виктории. И теперь будет только рад избавиться от нее, думала Тильда. Вот ведь как все просто.