Джудит Макнот - Триумф нежности

– Вот стервятник, – присвистнул Мигель и свирепо выругался.

Рамон не слышал его. Боль и ярость, которые он испытывал после потери Кэти, поднялись в нем бурной волной. Сидней Грин вполне подходил для удара этой волны.

– Он также член правления того самого банка, который отказался отсрочить выплату ссуды, чтобы я смог завершить строительство, – сказал он низким угрожающим голосом.

Раздался телефонный звонок. Рамон машинально ответил, пока аудиторы собирали бумаги, готовясь уйти.

– Сеньор Гальварра, – сказала Элис, – на связи мистер Грин. Он сказал, что уже успокоился.

– Соедините, – мягко сказал Рамон.

По селектору взорвался голос Грина.

– Внебрачный ублюдок! – завопил он.

Рамон кивнул, освобождая аудиторов, и взглядом остановил Мигеля.

– Ты, грязный подонок, ты здесь? – орал Грин.

Голос Рамона был опасно спокойным:

– Теперь, когда мы исчерпали тему моей законнорожденности, может быть, перейдем к делу?

– У меня нет к тебе никакого дела, ты…

– Сид, – вкрадчивым голосом сказал Рамон, – ты надоедаешь мне, а я этого не люблю. Ты должен мне двенадцать миллионов долларов.

– Я должен тебе три миллиона, – прогремел тот.

– С учетом процентов теперь это больше двенадцати миллионов. За девять лет ты нагрел руки на моих деньгах, и я хочу получить их обратно.

– Убирайся к черту! – картаво прошипел Грин.

– Я и так там! – ровно ответил Рамон. – И я хочу, чтобы ты составил мне компанию. Начиная с сегодняшнего дня это будет тебе стоить один миллион долларов в день, пока деньги не будут выплачены.

– Ты не можешь этого сделать, у тебя нет такого влияния, ты самонадеянный сукин сын…

– Только повстречайся мне, – предупредил Рамон и бросил трубку.

Мигель нетерпеливо наклонился:

– У тебя есть такие возможности, Рамон?

– Нет.

– Но если он поверит, что ты…

– Если он поверит этому, то он дурак. Если он дурак, то не захочет рисковать миллионом. Поэтому он перезвонит в течение трех часов, чтобы доставить деньги в мой банк в Сент-Луисе, прежде чем он закроется.

Спустя три часа и пятнадцать минут Мигель угрюмо сгорбился на стуле, ослабив галстук и распахнув пиджак. Рамон оторвался от бумаг, которые подписывал, и сказал:

– Ты так и не сделал перерыв на ленч. Сейчас время обеда. Позвони вниз и скажи, чтобы из ресторана прислали какую-нибудь еду. Если мы задержимся здесь еще, тебе бы лучше подкрепиться.

Мигель задержался, набирая номер:

– Рамон, а ты ничего не хочешь?

Вопрос вызвал образ Кэти, и Рамон закрыл глаза, борясь с нестерпимой болью.

– Нет.

Мигель заказал по телефону сандвичи. Как только он повесил трубку, телефон сразу же зазвонил опять.

– Элис ушла домой, – задумчиво сказал Рамон.

Какое-то время он сидел неподвижно, затем потянулся и нажал на кнопку.

Задыхающийся голос Сиднея Грина наполнил элегантный кабинет:

– …необходимо знать, в какой банк.

– Не в банк, – резко ответил Рамон. – Передай их моим поверенным в Сент-Луисе. – Он дал название и адрес фирмы, затем добавил: – Передай им, чтобы они позвонили мне по этому номеру, как только чек будет у них в руках.

Через полчаса позвонили поверенные. Когда Рамон повесил трубку, он взглянул на Мигеля, чьи глаза возбужденно блестели.

– Как ты можешь так просто сидеть, Рамон? Только что ты сделал двенадцать миллионов долларов!

Рамон иронически улыбнулся:

– Фактически только что я сделал сорок миллионов. Я пущу двенадцать миллионов на покупку акций «Грин Пайнт и кемикал». За две недели я смогу их продать за двадцать миллионов. Я возьму эти двадцать миллионов и пущу их на окончание строительства здания в Сент-Луисе. Когда я продам здание через полгода, я получу назад двадцать миллионов, которые я первоначально инвестировал, и плюс эти двадцать миллионов.

– Плюс вся та прибыль, которую ты получишь от здания.

– Плюс это, – уныло согласился Рамон.

Мигель уже надевал на себя пиджак.

– Давай пойдем и отметим, – сказал он, затягивая галстук. – Это будет мальчишник перед свадьбой и одновременно празднование твоей победы.

Глаза Рамона стали стеклянными.

– Нет необходимости в мальчишнике. Я забыл сказать, что не женюсь в воскресенье. Кэти… изменила решение.

Рамон весь ушел в документы, избегая изумленного сочувствия, которое, как он знал, было написано на лице его друга.

– Иди и отметь мой «успех» за нас двоих. Я хочу просмотреть документы на это здание.

Некоторое время спустя Рамон увидел мальчика, стоящего перед его столом и держащего два белых бумажных пакета.

– Кто-то позвонил снизу и заказал сандвичи, сэр, – сказал он, с трепетом разглядывая роскошный кабинет.

– Просто положи их туда. – Рамон кивнул в сторону стола и рассеянно полез во внутренний карман пиджака. Он достал бумажник и заглянул в него в поисках долларовой банкноты мальчику на чай.

Оказалось, что самого меньшего достоинства у него была пятидолларовая банкнота Кэти. Он не собирался разлучаться с ней и сложил ее пополам, затем еще раз пополам, чтобы отличить от остальных денег, которые были в бумажнике. Это была память о светловолосом ангеле со смеющимися голубыми глазами, и он хранил ее как сокровище.

Рамон почувствовал, что его сердце разрывается на кусочки, когда медленно вытащил деньги Кэти из своего бумажника.

Его пальцы судорожно сжали банкноту, а затем он заставил себя расстаться с ней, точно так же, как он заставил себя расстаться с Кэти. Он раскрыл руку и отдал скомканную банкноту посыльному.

Когда он ушел, Рамон взглянул на бумажник. Больше нет денег Кэти. И Кэти тоже нет. Он опять стал безумно богатым человеком.

В нем забурлил горький гнев, и руки сами сжались в кулаки. Ударить бы кого-нибудь, разнести что-нибудь в щепки!

Эдуардо провел рукой по темным вьющимся волосам и взглянул на Кэти – на ней просто не было лица!

– Охранник сказал, что он покинул здание три часа назад, в девять часов. Гарсия заехал за ним на «роллсе», но ни Гарсия, ни Рамон не вернулись на виллу в Маягуэсе. Если только Рамон не в доме в старом Сан-Хуане.

Кэти мучилась мрачными мыслями.

– Ты думаешь, Гарсия сказал Рамону, что я не уехала, и тот просто отказывается отвечать на звонки?

Взгляд Эдуардо был полон насмешливого презрения.

– Поверь мне, если бы Рамон знал, что ты все еще здесь, он бы не стал прятаться от тебя, а обрушился на этот дом как сорок дьяволов.

– Эдуардо, – сказала Габриэла с сердитым вздохом, – ты пугаешь Кэти. Она и так нервничает.

Засунув руки в задние карманы, Эдуардо прекратил расхаживать и остановился, глядя на Кэти.

– Кэти, я действительно не знаю, где он может быть. Его нет ни в одном из его домов, нет у Рафаэля. Я не знаю, где еще он смог бы переночевать.

Кэти попыталась не обращать внимания на болезненный укол ревности, который она испытала, думая, что, возможно, Рамон решил провести ночь в объятиях красотки, с которой он был часто изображен на журнальных вырезках.

– Я была уверена, что он поедет домой, – сказала она. – Ты точно уверен в том, что его там нет?

– Я говорил тебе, что был там. Было только пол-одиннадцатого, слишком рано для него, чтобы лечь спать, но внутри не было света.

Кэти в безрадостных раздумьях склонила голову:

– Если все так изменилось, то я должна туда поехать, там я смогу почувствовать себя ближе к нему.

– Кэти! – решительно сказала Габриэла. – Я знаю, о чем ты думаешь, но ты не права. Он не отправится к другой женщине сегодня ночью.

Кэти была слишком поглощена своими мыслями, чтобы заметить сомневающийся взгляд Эдуардо, брошенный на жену.

– Ты стучал, когда подошел к дому? – спросила Кэти.

Эдуардо повернулся к ней:

– Зачем мне стучать в дверь темного, пустого дома? Кроме того, Рамон должен был увидеть свет фар. Он бы вышел, чтобы посмотреть, кто там.

Кэти нахмурилась:

– Я думала, что ты постучал. – Она встала с такой решительностью, которой раньше в ней не было, а затем сказала: – Я думаю, что мне надо поехать туда.

– Кэти, его там нет, но если ты настаиваешь на том, чтобы поехать, я поеду с тобой.

– Со мной все будет хорошо, – успокоила его Кэти.

– Я не хочу, чтобы ты говорила с ним наедине, – упорствовал Эдуардо. – Я видел, в какой ярости он был вчера, я был с ним и…

– Я тоже была с ним, – мягко напомнила Кэти. – И я уверена, что все будет в порядке. Сейчас он не будет таким, как вчера.

Эдуардо залез в карман, вытащил ключи от машины и протянул их Кэти.

– Если бы я хоть на минуту поверил, что он там, я поехал бы с тобой. Но его там нет. Тебе лучше подождать до завтра, чтобы поговорить с ним.

– Завтра прилетят мои родители, – отчаянно сказала Кэти.

Она посмотрела на часы, которые угрожающе тикали на стене.

– Уже за полночь, уже утро субботы. Моя свадьба в воскресенье, то есть завтра.