Архитектура. Что такое хорошо и что такое плохо. Ключ к пониманию - Анастасия Михайловна Головина

с вами уже рассмотрели разные критерии оценки архитектуры: триаду Витрувия и множество вопросов, связанных с пользой, прочностью, красотой и их взаимодействием; поговорили про тектонику: как выявлена конструкция и художественно ли она выявлена. Обсудили архитектурные детали, которые тоже появляются из пользы, прочности и красоты. Посмотрели, как архитектура организует пространство, какую пустоту оно образовывает, и как мы движемся в этой пустоте.

В этой главе рассмотрим ещё несколько критериев, без которых анализ архитектуры будет слишком упрощённым.

Архитектура живёт не только в пространстве, но и во времени. Она меняется, приспосабливается, стареет, разрушается, реконструируется, меняет функцию.

Здание, красивое и уместное в одну эпоху, может оказаться совершенно неуместным в другую.

Очень редко здания и сооружения остаются неизменными в течение длительного времени. Даже если они сохраняют функцию, на них появляются новые детали. Часто новые дополнения или заплатки на старом выглядят странно – если они сделаны без учёта художественной ценности архитектуры. Иногда новые дополнения разбивают единый ансамбль. Но всё-таки обычно новые добавления, сделанные художниками, красивы и интересны. В готических церквях появляются барочные органы, в соборах – современные витражи взамен утерянных с войной старых, это хорошо и правильно.

Во взаимоотношениях архитектуры и времени есть пара критериев, которые можно использовать как маркеры качества.

Витражное окно в крипте церкви Св. Гиреона в Кёльне

Огромное количество зданий было повреждено в годы Второй мировой войны, больше всех пострадали окна и витражи. Поэтому часто в церквях мы можем видеть новые витражи, сделанные современными художниками взамен старых. Возможно, сохранились фотографии, и рисунок старых витражей удалось бы восстановить, но это было бы имитацией. Новые витражи напоминают нам о потерях и одновременно говорят о том, что возможна новая жизнь после потерь и она не противоречит прошлому, а вырастает из него.

Один из критериев оценки – как стареет здание. Художников учат рисовать картину так, чтобы в любой момент она имела вид законченной на какой-то стадии. Так и архитектура в идеале должна стареть «ровно», равномерно разрушаясь. Так стареют каменные здания, потихоньку ветшая, впуская в трещины растения, теряя детали. Хорошая архитектура остаётся эффектной и в ветхости, и разрушении. Это может быть очень грустное зрелище, но оно сохраняет красоту.

Есть архитектура, и её довольно много, которая при малейшем разрушении смотрится уродливой. Можно ли спрогнозировать, как будет смотреться здание при ветшании?

В основном это вопрос материалов – разные материалы стареют по-разному. Есть материалы, которые стареют красиво (как натуральный камень), есть материалы, которые быстро теряют вид (например, пластмассы через 10–15 лет желтеют и идут пятнами). Соответственно, задача архитектора – рассчитывать срок жизни здания и выбирать материалы исходя из этого.

До промышленной революции и появления новых материалов всё было просто: закладывался как можно больший срок жизни здания, исходя из конкретных возможностей. Но и новые функциональные задачи последних двух веков, и новые быстро стареющие материалы привели к тому, что часто закладывается очень конкретный срок службы зданий, после которого они подлежат демонтажу. Перед архитекторами встали новые вопросы – как строить здание, которое наверняка через 10–15 лет изменит свою функцию? Как строить здание с конкретным сроком эксплуатации?

Это может быть летний театр, задача которого – прослужить один сезон или временное жилье для беженцев, задача которого – дождаться постройки хорошего дома и нормального расселения. Для них используются недолговечные материалы, такие, которые легко утилизируются или пускаются в переработку, например картон. Не вина архитекторов, что такие здания, увы, продолжают эксплуатироваться.

Это интересное направление – быстро живущая архитектура. Есть разработки модульных зданий, которые легко собираются, разбираются и переформируются в нечто иное. Возможно, в будущем придумают новые материалы для строительства, которые легко можно будет обновить и освежить, или быстро пустить в переработку.

Нужно учесть и сочетание материалов по возрасту старения – мощное железобетонное здание нет смысла облицовывать тонкими плитками (керамическими или из натурального камня) – они точно треснут гораздо раньше, чем конструкция потеряет несущие способности. Гораздо уместнее мозаики из смальты. Или, наоборот, на лёгкую временную конструкцию не стоит вешать дорогую облицовку. Деревянный сруб можно оштукатурить и изобразить ордер, но вряд ли кому-то придёт в голову облицевать сруб натуральным камнем.

Впрочем, идею равномерного старения можно довести до абсурда, как это сделал Эдгар По в рассказе «Падение дома Ашеров», и тогда это станет пугающим: «Казалось, главною его чертою была крайняя ветхость. […] Но какого-либо явного разрушения не наблюдалось. Каменная кладка вся была на месте; и глазам представало вопиющее несоответствие между всё ещё безупречной соразмерностью частей и отдельными камнями, которые вот-вот раскрошатся» (перевод Норы Галь).

Фрагмент первого яруса колокольни храма Никиты Мученика в Поречье-Рыбное. Ростовская область XVIII век

Более целый кирпич – это первоначальный «родной» кирпич этой колокольни. А вот отсутствующий кирпич – это реставрационная заплатка советского времени, сделанная из нового кирпича, который разрушился от ветра. Но остались цементные швы, которые оказались гораздо крепче кирпича. Разный срок службы разных частей создал такую курьёзную поверхность.

Материал – не основной фактор красивого старения архитектуры. И из кирпича, и из железобетона с течением времени мы можем получить и потрёпанное жизнью, но величественное здание, и облезлую страшную и странную полузаброшенную архитектуру. В чем разница и можно ли её заложить на стадии проектирования?

Предусмотреть всё невозможно, но общее правило таково: красивой должна быть самая прочная часть здания – его основная несущая конструкция. Именно она разрушится в последнюю очередь, а значит именно она будет задавать основную форму на всех стадиях разрушения. Сама конструкция, которая может быть и не видна на фасадах, должна оставаться гармоничной, пропорциональной, логичной и т. д.

Впрочем, до красивых руин доживают единицы. Обветшавшие здания демонтируют или реконструируют. Решение зависит от множества факторов, но если здание хочется реконструировать, а не сносить, если хочется его спасти и дать новую жизнь, то это тоже отличный критерий качества. И возможность это сделать тоже зависит от качества несущей конструкции.

Башня Накагин. Токио.

Архитектор Кисе Курокава 1972 г.

Это здание было манифестом метаболистов – очень интересного движения, которое говорило, что здание должно меняться и трансформироваться. Но увы, материалы, которые использовались при строительстве, оказались небезопасными, и здание очень некрасиво постарело. Сейчас ведутся споры о сохранении его как важной части истории, и как его приводить в порядок, и как потом использовать,