Архитектура. Что такое хорошо и что такое плохо. Ключ к пониманию - Анастасия Михайловна Головина

Есть идея, что можно продолжать строить в концепциях исторической архитектуры, стилизовать новые здания под предыдущие эпохи. Самая большая проблема такого подхода в том, что мы вводим зрителя в заблуждение, сбиваем его ощущение последовательности застройки. Как сделать так, чтобы здание, построенное в историческом стиле, воспринималось соответствующим тому времени, когда оно реально построено? Есть много приёмов, но часто они рассчитаны на искушённого зрителя с намётанным глазом на детали. А человек, который только приблизительно разбирается в архитектуре, может запутаться. Так, исторической стилизацией мы обесценим и работу старых мастеров, и собственную работу.

Про Город Культуры Галисии

Но и противоположный вариант, когда новое здание врывается в старую застройку и смотрится свалившимся с неба инопланетянином, тоже режет глаз. Люди, которые возмущаются новыми стекляшками в привычной им застройке, в чём-то правы – эти современные сооружения из стекла-бетона-металла действительно часто слишком иные, не реагируют на окружающую застройку, имеют другой масштаб, лишены переходных элементов, связывающих здания в единый ансамбль. Подобное закономерно вызывает недоумение.

Можно спроектировать и построить очень нейтральные здания, не похожие на исторические и в целом едва заметные в ткани города. Таких зданий довольно много в Венеции – мы гуляем по городу, видим прекрасные палаццо и церкви XV–XVI–XVII–XVIII веков, а всё более новое сливается с рядовой застройкой и почти не распознается как новое, если специально не обратить внимание. Этот вариант плох тем, что понижается ценность современного мира, современных художников. Для Венеции, города-музея, это обосновано, но для обычного города очень важно демонстрировать, что он живой – развивается, строит новое, продолжает жить, а не замирает в прошлом.

Можно стилизовать новое здание под контекст – не повторять исторические формы, а переосмыслять их. Есть чудесные примеры новых зданий, которые вроде бы исторически вписываются, кажутся ему соразмерными, перекликаются деталями, но сразу понятно, что это другое время, или другой материал, или другая функция.

Дом в Венеции.

Архитектор Игнаcио Гарделла 1953–1956 гг.

Довольно удачно вписанный в набережную канала Джудекка дом в стиле модернизм. Его ассиметричные окна и балконы не позволяют принять его за исторический. Архитектор использовал венецианские мотивы в ограждениях балконов и цоколе. Но сделал их проще исторических, что тоже выдаёт XX век. Фасад повторяет вертикальные ритмы окон венецианских палаццо, которые прекрасно смотрятся в отражениях каналов. В целом это здание выглядит вполне венецианским и явно современным.

Здания и сооружения должны быть адекватными окружающей среде не только в городской застройке, но и на природе. Постройка, стоящая на вершине холма, будет совершенно не похожа на ту, которая спрячется в ущелье. И это не только вопрос пользы и прочности – конечно, они будут и конструктивно, и по планировке устроены по-разному, но и вопрос красоты и контекста – как здание реагирует на ситуацию? Как смотрится с разных сторон? Из каких точек на него открывается лучший вид?

Про здания XX века в исторической части Венеции

Есть мнение, что для того, чтобы здание вписывалось в окружающую среду, ему надо максимально притвориться природным объектом. Для этого используются крыши-газоны, или архитектор пытается повторить изломы местных скал. Это немного похоже на стилизацию здания под историческую среду – вроде бы вполне разумно, но немного нечестно, и как бы заставляет архитектуру стесняться, что у неё есть новые технологии и что она – искусственно созданная среда обитания и заведомо отличается от естественной.

Но и когда здание резко разрывает природный ландшафт, игнорирует его, навязывает свою действительность – это, как и в случае с историческим контекстом, выглядит насилием.

Архитектуре не надо камуфлироваться под природу, но и не надо её насиловать. Достаточно быть собой и прислушаться к окружающему миру. Увы, часто у архитекторов нет возможности взаимодействовать ни с природным, ни с городским окружением – вот участок, вот задание, и максимум, что можно сделать – немного отреагировать. Нет времени присмотреться, прислушаться к месту, понять его, почувствовать и выделить его свойства архитектурой. Но в истории архитектуры примеры бережного взаимодействия природы и архитектуры встречаются.

Любое здание и сооружение должно реагировать на окружающую обстановку, будь то современный город, историческая застройка, деревня или природа. Это очень хорошо видно на примере зданий, находящихся на углу улиц: угол – очень заметное место, и там почти всегда что-то происходит – появляется башенка или эркер, угол скругляется, на угол выводится что-то интересное. Подобные решения в зоне ответственности архитектора здания, поэтому, как правило, подобные углы сделаны интересно, в более сложных случаях заказчик может настоять на лишних квадратных метрах в ущерб логике места.

Дом над водопадом. Архитектор Фрэнк Ллойд Райт 1936–1939 гг.

Наверное, лучший, самый хрестоматийный пример того, как архитектор вписал здание в ландшафт, не спрятав его, использовав современный и неестественный для этих мест материал, новые формы – и при этом соединив всё это в гармоничное целое. Местные камни не передвигались и не убирались, частично местный камень был использован в вертикальных деталях, а горизонтальные железобетонные балки практически противопоставляются струям воды, но удивительным образом подчёркивают их и создают ощущение умиротворения и слияния с природой.

Почти всегда можно использовать этот критерий оценки – как же здание реагирует на окружение. Появляется ли что-то более интересное на фасаде, обращённом к улице, подчёркивается ли положение посередине симметрией, появляются ли детали, которые поддерживают ритм или размер окружающих зданий. Возможно, повторяются горизонтальные членения или деталь меняет размер и функцию, как бы поддерживая разговор с деталями другого здания.

Новое слово, появившееся в сфере оценки архитектуры в последние десятилетия и пришедшее из искусства и искусствоведения. Впрочем, если мы говорим об архитектуре любого времени, которая хоть немного претендует на произведение искусства архитектуры, то там всегда присутствует некая идея, нечто большее, чем просто утилитарная функция. В храмах – это концепция религии, которую они представляют, во дворцах – концепция власти, мы об этом говорили в главе про пользу. Задача архитектора состояла в том, чтобы эту концепцию максимально выразить, максимально показать и сделать так, чтобы зритель осознал, кто главный и кого надлежит слушаться. В современном мире произошло некое размытие понятия «идея». Во-первых, желание заложить над-идею распространилось и на рядовые здания, интересная концепция может