Томаш Седлачек - Экономика добра и зла. В поисках смысла экономики от Гильгамеша до Уолл-стрит

55

Между утратой естественного состояния и приобретением человеческих качеств (души) в эпосе взаимосвязь очень тесная, обозначаемая в экономике оборотом trade-off, то есть принципом что-то за что-то (бесплатный обед только в мышеловке, все имеет свою цену). Таким образом, Энкиду не мог быть одновременно существом естественным и цивилизованным; развитие новой личности подавляло его изначальную природу.

Эпос о Гильгамеше. Табл. I.IV, 22–29. С. 170.

Эпос о Гильгамеше. Табл. I.III, 24. С. 168. Природа для цивилизованного человека становится не только враждебной, но и демонической, приводящей в трепет. Такие живые существа, как мыши, обыкновенные и летучие, или пауки, на человека не нападают, но у многих людей вызывают иррациональный страх. Природа нам не угрожает – она нас пугает. Темный лес, болота, туманные долины – все это в цивилизованном человеке вызывает ужас, воплощающийся в сказочных существах, часто символизирующих устрашающую нас природу (Баба-яга, упыри, оборотни…).

Там же. Табл. II.III, 12–14. С. 173.

Там же. Табл. II.III, 24–25. С. 173.

Там же. Табл. I. IV, 24. С. 170.

Sokol J. Město a jeho hradby. Р. 288.

Sokol J. Město a jeho hradby. Р. 289.

Девственную природу мы сегодня обычно воспринимаем как идеал красоты и чистоты, но люди западного типа в ее нетронутых уголках долго бы не прожили. Это мир не для человека.

«В прологе поэт объявляет стену собственным творением Гильгамеша, но при этом напоминает, что фундамент стены заложили семь мудрецов, древнейших существ, принесшие людям цивилизацию. Данный взгляд отсылает нас к давней традиции считать (и, скорее всего, справедливо) Урук колыбелью самого старого обладающего определенной культурой локализованного во времени и пространстве общества» (George А. R. The Babylonian Gilgamesh Epic. Р. 91).

Неплохо бы осознать, какие великие изменения человечество сотворило на протяжении нескольких последних поколений. Еще наши прародители или прапрародители владели многими из «естественных» навыков и теоретически могли сами себя обеспечить. Но сегодня большинство людей, с удовольствием употребляющих мясо, не в состоянии, да и не готовы забить курицу, свинью или корову.

Концепция «делания чего-то одного» привела к крайностям организации производства на заводе, когда человек выполняет роботизированную работу. По случайному совпадению (?) на одном таком заводе (мануфактуре по производству булавок) на чудо разделения труда обратил внимание и Адам Смит, считающийся Нестором идеи экономической специализации. Если бы каждая семья должна была произвести для себя булавку у себя дома, то либо не смогла бы этого сделать, либо «потеряла» бы много времени, но благодаря специализированному заводскому производству ее можно просто купить, да еще и по ничтожной цене.

Sokol J. Město a jeho hradby. Р. 289.

Ibid. Р. 290.

Так повышается общественная значимость еще одного объекта интересов экономистов, рынка, который становится средством коммуникации индивидуума с огромным множеством других членов общества, с коими из-за их количества он уже не смог бы найти точки соприкосновения и торговать с каждым по отдельности.

Эпос о Гильгамеше. Табл. I.II, 38–41. С. 167–168.

Stigler G. J. Frank Hyneman Knight. Р. 58.

Heffernanová J. Gilgameš. Р. 4.

Mumford L. The City in History. Р. 44.

Эпос о Гильгамеше. Табл. XI, 10–13 С. 212.

Единственным способом, которым Гильгамешу удалось Энкиду «укротить», был трюк с блудницей. Силой бы он его никогда не покорил.

То же самое, как заметил чешский философ и биолог Зденек Нойбауэр, характерно и для науки: «Естественность науки, как каждая естественность, любит прятаться, то есть казаться совершенно герметичной. (Кстати, “герметичный” означает то же, что “тайный, секретный”…)» (Neubauer Zd. O čem je věda. Р. 59). Нойбауэр также пишет: «За это “тайное тело” науке – в силу своей духовности – очевидно стыдно» (Ibid. Р. 58).

«Он сказал: голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг, и скрылся. И сказал Господь Бог: кто сказал тебе, что ты наг? не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть?» (Быт. 3:10–11). Скрыт был именно наш детородный орган, средоточие человека, о чем свидетельствует известный рисунок Леонардо да Винчи.

Ис. 11:6–8.

Лесть и обман играют в древних мифах вообще очень важную роль: так называемый trickster (шалун, мошенник) является одним из основных архетипов героя. Эту трактовку подчеркнул в 1956 году американский антрополог польского происхождения Пол Радин в своей книге «Трикстер», где описал четыре основных архетипа героя. Добавим только, что трюк, лесть, уловка, жульничество, ложь есть символы первоначального освобождения людей и их борьбы с чем-то более сильным, чем они сами, – с богами, например, или природой. Это начало восстания против шаблонов и данностей, борьба с кажущимся пока непоколебимым «абстрактным» принципом, отказ от пассивности. И Гильгамеш должен льстить неукротимому Энкиду. Праотец Авраам лжет, выдавая свою жену за сестру, и, дабы избежать неприятностей, позволяет себе зайти так далеко, что даже продает ее фараону в гарем. Иаков жульничает большую часть своей жизни, что в определенной мере отражено и в его имени: на древнееврейском «Яков» – это «держащий за пятку», что отвечает чешской идиоме «водить кого-то за нос» или английской pulling the leg («тянуть за ногу»). Необходимо подчеркнуть, что в ранних культурах понятие «мошенничество» не несло в себе, как сегодня, уничижительного оттенка. Обман был просто способом борьбы, особенно с более сильным неприятелем. Кстати, и к имени «Одиссей» мы добавляем прилагательное «хитроумный». До сегодняшнего дня трикстеры появляются в сказках как положительные герои. Глупый чешский Гонза часто справляется с заданиями, для которых у рыцарей и принцев «руки коротки», и именно поэтому женится на принцессе и получает королевскую корону. Подобные персонажи появляются во многих современных фильмах и рассказах. Эти истории о неправдоподобных героях как будто хотят нам напомнить, что природа, порядок и система или наше восприятие мира не всегда полностью рациональны.

Яна Хеффернанова в книге «Тайна двух партнеров» (Heffernanová J. Tajemství dvou partnerů) в этом рассказе видит бой природного подсознания (волосатый охотник Исав) с устоявшимся сознанием (Иаков, который «остается между палатками», мастак поговорить и обмануть, насколько это в разговоре возможно). Своею волосатостью Исав также заметно напоминает чувственного неусмиренного Энкиду. Такая символика позволяет отнести их обоих к миру природы.

Абсолютно первыми упомянутыми в Библии городами были основанные богатырем охотником Нимродом. Началом его царства стали «Вавилон, Эрех, Аккад и Халне в земле Сеннаар. Из сей земли вышел Ассур и построил Ниневию» (Быт. 10:10–11). Под Вавилоном, очевидно, подразумевается город, где была воздвигнута Вавилонская башня; под Эрехом с большой долей вероятности понимается Урук, которым владел сказочный Гильгамеш. Другие города также связаны с нашей историей. На сегодняшний день именно найденная в библиотеке города Ниневия аккадская версия «Эпоса о Гильгамеше» считается канонической.

Быт. 11:9.

В Библии Левиафан описан как ужасное и огромное чудовище (см.: Иов. 3:8, 40:10); Томас Гоббс использовал его имя в переносном смысле для обозначения государства или владыки, без которых общество, в понимании Гоббса, будет поглощено хаосом и разрушено.

Гоббс Т. Левиафан. Гл. XIII. С. 48.

Эпос о Гильгамеше. Табл. XI, 127–134. С. 215.

Там же. Табл. XI, 80–85. С. 213.

Эпос о Гильгамеше. Табл. I.III, 8–12. С. 168.

Там же. Табл. II.III, 30–35. С. 173.

См. также: Neubauer Zd. Přímluvce postmoderny. Р. 36–37, 53–55.

Это упоминание рассматривает, например, Ян Геллер в своей книге «Как пахать на черте. Проповедь» (Heller J. Jak orat s čertem: kázání. Р. 153–156).

Подобную защиту капитализма предлагает еще и Дейдра Макклоски в «The Bourgeois Virtues».

Новак М. Дух демократического капитализма. С. 92.

См.: Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. I, II.