Кен Робинсон - Школа будущего. Как вырастить талантливого ребенка

Идея персонификации образования может показаться революционной, хотя на самом деле она отнюдь не нова. Ее корни уходят глубоко в историю образования. Еще в XVII веке Джон Локк ратовал за гармоничное развитие человека. С тех пор многие отдельные лидеры и институты несли факел индивидуализированных форм обучения, призванных обеспечить всестороннее развитие юного поколения, и подчеркивали важность этих форм для построения более справедливого и цивилизованного общества.

Сторонники и практики персонифицированного и целостного подхода к образованию появлялись в самых разных культурах и смотрели на данную проблему с различных точек зрения. К ним относятся Жан-Жак Руссо, Иоганн Генрих Песталоцци, Джон Дьюи, Майкл Дуэйн, Курт Хан, Джидду Кришнамурти, Дороти Хиткоут, Жан Пиаже, Мария Монтессори, Лев Выготский, сэр Алек Клегг, Ноам Хомский и многие-многие другие. Предлагаемые ими подходы нельзя свести в одну научную школу или практику, но всех их объединяет страстное желание создать систему образования, базирующуюся на том, как учатся дети и чем им нужно овладеть, чтобы стать успешной и всесторонне развитой личностью.

Мария Монтессори была врачом и педагогом. Ее карьера в сфере образования стартовала в Сан-Лоренцо, Италия, в начале XX века, когда она работала с бедными и обездоленными детьми. Монтессори всегда подчеркивала важность индивидуализированного обучения, говоря: «Учитель должен внимательно следить за выражением лиц учеников и тем, интересно ли ребенку, как именно он выражает свой интерес и долго ли тот сохраняется. Учитель обязан быть очень внимательным и осторожным, чтобы ни в коем случае не нарушить принципы свободы. Ибо, побуждая ребенка прилагать неестественные усилия, он так и не узнает, какова степень спонтанной активности ребенка»[199]. В настоящее время по всему миру насчитывается более двадцати тысяч школ Монтессори, исповедующих философию этого великого педагога и практикующих ее подход к обучению[200].

Рудольф Штайнер – австрийский философ и социальный реформатор, разработавший гуманистический подход к педагогике, известный сегодня как «вальдорфская педагогика». Штайнер проповедовал целостный подход к развитию ребенка, считая одинаково важными все его направления: интеллектуальное, физическое, эмоциональное и духовное. Первая школа Штайнера открылась в 1919 году. Сегодня почти три тысячи школ в шестидесяти странах мира базируются на философии Рудольфа Штайнера и используют разработанные им методики[201].

Любопытно, что этот философ создал также особую систему органического сельского хозяйства, основанную на принципах экологии и устойчивого развития. Его система биодинамического сельского хозяйства базируется на естественных циклах смены сезонов и не предполагает использования химических удобрений или пестицидов. В настоящее время ее широко применяют во многих странах как специфический практический метод в рамках органического земледелия.

Александр Нилл основал свою школу Summerhill в 1921 году, создав тем самым модель для всех возникших впоследствии так называемых демократических школ. Философия Summerhill состоит в «предоставлении человеку свободы, чтобы каждый ребенок мог взять на себя ответственность за свою жизнь и, преследуя собственные интересы, развиться в личность, которой, по его собственному ощущению, он призван стать. Это ведет к внутренней уверенности в себе и внутренней гармонии»[202].

И этот список можно продолжать.

Разные подходы к индивидуализированному обучению часто объединяют под общим лозунгом «прогрессивное образование», который критики, судя по всему, порой воспринимают как прямую противоположность «традиционному образованию». Это ошибочное мнение, чреватое целым набором ложных дихотомий. История образовательной политики всегда балансировала между этими двумя якобы полюсами. Последним на сегодняшний день колебанием маятника стало усиление движения за стандартизацию образования. Эффективное образование – это всегда оптимальное равновесие между строгостью и свободой, традициями и инновациями, личностью и группой, теорией и практикой, внутренним и внешним миром человека.

Но теперь маятник начал движение в противоположном направлении, и, как всегда, наша задача – помочь школам и учащимся найти точку равновесия. Сфера образования не может быть неизменяющейся величиной; в ней должно присутствовать извечное стремление создать наилучшие условия для реальных людей в реальных сообществах в нашем постоянно меняющемся мире. Именно в этом состоит суть жизни в сложной динамической системе. Потребности насущны. Опыт образования всегда личный, а вопросы и проблемы все чаще носят глобальный характер.

Революции определяются не только идеями, их порождающими, но и масштабами их воздействия. То, приведут ли идеи к революции, зависит от того, находят ли они в нужный момент отклик в душе достаточного количества людей, чтобы побудить их к решительным действиям. Как я уже говорил, революционные идеи, пропагандируемые мною в этой книге, высказываются уже не первый год. Но в настоящее время интерес к ним усиливается, и процесс изменений набирает обороты.

Многие из принципов и практических методик, за которые я тут ратую, успешно, хотя и в ограниченной степени, практикуются на протяжении всей истории образования – в государственных школах и в целых школьных округах, в экспериментальных школах и школах-лабораториях, в бедных городских районах и буколических частных школах, а теперь и в целой стране в масштабах всего государства. Так что же в них нового? Во-первых, стремительно меняющийся контекст современной жизни, что делает особенно актуальным правильное понимание этих подходов и умение применять их в массовом масштабе. Во-вторых, появились технологии, позволяющие совершенно по-новому подойти к индивидуализации обучения. В-третьих, сегодня во многих странах мира осознали, что настало время для тектонических сдвигов в наших взглядах на образование и обучение своих детей.

Все школы, о которых мы говорили в этой книге, стараются предложить четкий, персонализированный и заинтересованный подход к образованию, который нужен всем, но, к сожалению, многими слишком долго отвергался. Эти школы – часть долгосрочной революции. На этот раз она должна охватить всех, а не только кучку избранных. Ставки еще никогда не были столь высоки, и результат никогда не значил так много.

Я ВСЮ ЖИЗНЬ ТРУЖУСЬ в сфере образования. На этом пути меня вдохновляли многие потрясающие учителя, теоретики и практики, работавшие в самых разных областях данного вида деятельности. Но, как оказалось, слишком многие, чтобы я мог поблагодарить каждого из них индивидуально. Истинный масштаб моего долга вы непременно оцените по мере прочтения книги – особенно перед людьми, которые работают сегодня в школах (да и в других местах) и чей труд мы здесь анализируем и описываем. Но нескольких человек, имеющих непосредственное отношение к появлению этой книги на свет, я просто обязан упомянуть.

Во-первых, огромное спасибо Лу Аронике, моему соавтору и соратнику. Он провел и подготовил многие из приведенных здесь интервью и случаев из практики и оставался экспертом и мудрым партнером на протяжении всего процесса написания книги, от начала до конца. Я безмерно ему признателен. Спасибо тебе, Лу.

Джон Робинсон провел значительную часть предварительных исследований и проверку фактов и внес неоценимый вклад в общий процесс, стараясь всячески мне помочь и сделав этот проект для меня не только важным, но и приятным.

Наш литературный агент Питер Миллер, как всегда, проявил себя как отличный профессионал, обеспечив оптимальный маршрут для публикации книги. Представить ее миру в том виде, в каком вы держите ее в руках, очень помогли также Кэтрин Корт и Тара Сингх Карлсон из Penguin.

Как обычно, истинным маэстро была Джоди Роуз, которая умудрялась правильно расставлять приоритеты среди многочисленных движущихся частей сложнейшего графика этого проекта и всякий раз помогала мне понять, когда вопрос, казавшийся мне важным, на самом деле таковым не являлся.

Постоянным источником конструктивной поддержки была моя дочь Кейт Робинсон, которая с присущим ей энтузиазмом обсуждала со мной многие из затронутых в книге проблем и вопросов. А мой сын Джеймс по обыкновению заставлял меня выражать свои мысли четче и понятнее.

Я чрезвычайно (больше, чем можно выразить словами) благодарен Терри, моему партнеру по работе и жизни, всегда активно поддерживающей меня своей неизменной верой в то, что дело, которым мы занимаемся, действительно того стоит. Ее безошибочное чутье в отношении того, какой путь надо выбрать и какие ценности следует проповедовать, не перестает меня поражать. Мне трудно себе представить, чего бы я достиг без моей Терри.