О началах, истоках, достоинствах, делах рыцарских и внутренних славного народа литовского, жмудского и русского, доселе никогда никем не исследованная и не описанная, по вдохновению божьему и опыту собственному. Часть 2 - Мацей Стрыйковский

Генрих из Плавна, когда мастером прусским был избран,

Хотел мстить полякам за неизлечимую рану

От этой прошлой битвы войско собирал

Дабы замки отобрать и за ущерб отыграться.

Михал Кохмайстер собрал разных иностранцев,

Чехов, саксонцев, моравцев, гольшаков и немцев.

Всех десять тысяч, тоже короля римского

Помощь и пятьсот конных мастера лифляндского,

Король это в Нишаве слыша, сразу же двор свой отправил,

K которому шляхты большой сбор прибавил. [231]

Что их было шесть тысяч, шли под Короново

Где Mихал Кохмистер стоял, дать битву готовым был.

Где Немцыюс Шлензак один на один вызывал

На бой с деревом, и кираса всего покрывала.

Ян тоже Щичицкий, поляк, к нему выскочил,

Так деревья друг с другом охотно в бой вступили.

Сбил с коня поляк Шлензака и взял в плен живого.

Так войска, ко встрече жадные огромной

Трубами знак выдали. Крик, гул и треск везде

Хоругви развернутые полощутся в каждом ряду.

Скачут навстречудруг другу, в грудь меря деревья.

Крик, гул, из других внутренности кровавые, плывут из брюх.

Врукопашную срезались все.

Грохот от мечей суровый.

Кто выпишет смерть мужей, кто высчитает тревоги?

Михал Кухмистер немцев побуждает к войне

Сям и там, и сам ездя, весь в кирас вооруженный.

Поляков Мезероцкий, Островицкий, смелые

И Мартин Лабишинский войсками командовали.

Броня и оружие, меч, от солнца блестят

И войска одни других мощью выжимают.

Валятся трупы мужей, валятся и кони,

И счастье, равное стало, на обе стороны.

Секутся азартно, жизнь отмерив,

И даже гетман Mихал: «Фрыт!» крикнул, выступив,

Наши тоже дали согласие, так себе уселись

И раненных и смертельных на сторону, отвели

Раны их осмотрев, и пили себе

Лях к немцу, даже и Бог сам смеялся им в небе,

Видя согласие, тех, что раньше сурово били [231v]

Но недолго в этом согласии так, отдохнув, были,

Вскочили же к себе с большим криком, с треском

Что даже небо затмили поднятым песком.

Уже так вслепую секут, зажмурив глаза,

Охота в них и гнев добывают азартной мощи,

Второй раз, Фрыт, Фрыт, крича, согласились, Сев, обе стороны от труда холодились

Но на себя вскочили с суровым страшным азартом,

И так трупы лежали нагроможденные рядом,

От бубнов, труб, пушек, ружей треск. Ян Островицкий,

Крепким названный немецкие отряды перебил все,

Зарезал хорунжего и взял хоругвь от него,

И пробился с ней назад к войску своему,

После этого немцы без знака поколебались строем

И наши их прервали с огромным криком

Они бегут рассыпаясь по широким полям,

И другие по бро[z]дистых валяются пашнях.

Восемь тысяч немцев легло на поле побитых

Наши обогатились с их добычи обильной, еще

Пленных несколько отрядов с Кохмайстером, гетманом,

Рядом долгим перед королем ставили, их господином.

Пленных король всех пустил, обещанием обязав,

А Кухмайстера, гетмана, в Хенчин заслав,

Там его держал в тюрьме, и, согласно званиям,

Рыцарей одарил с королевской щедростью.

Третий раз после Тухола, Шафранец хитростью

Отомстил за взятие замка неприятелю,

Три их отряда победил и взял в плен их вождей

Что их трупов большое число лежали по дороге. [232]

Ганс, князь Монстерберский, с ви[r]цбургским епископом,

Эберандем, удрали, и наши их добычей

Обогатились щедро, что потом крестоносцы

Не поднимались от тех трех ран долго, бедняги,

Король тоже Ягелло, обещание Богу направив,

В Гнезне за победу отблагодарив,

Вновь Великих поляков в Поморье отправил,

Которое поразорял огнем и мечом окровавил,

И при этом Зигмунт, венгерский король, в сговоре с крестоносцами

С двенадцатью хоругвями войско на поляков

Послал со Сцибором, семигродским воеводой,

Который сондецкую разорял волость хищным ущербом.

Но шляхта подгорская сразу же со шляхтой собрались,

Под Бардеевым в Венгрии мужественно встретились,

Наши были за отчизну, и за добычу оные.

Секлись все друг с другом с сердцем зажженным.

Наши получили поле, хоть с кровавой победой,

Но победили ракушан и венгров своим мужеством.

Добычу их отбили, самих повязали

И волости око за око венгерские обобрали.

Вернулись [z] победой, пятый раз повезло.

Триумфы после триумфов дает Бог просто мило.

Герман, мастер лифляндский, из Германии, Чехии, Моравии,

Большие войска вел для Пруссии разоренной гарнизонов

Под Голубом лагерем с ними встал,

Но Добеслав Пухала хитростью их потревожил.

Хитростью и смелостью несколько отрядов посадил

В хитрых местах, и сам против них высадился

С одной ротой под Голуб. Немцам сразу же показалось,

Что нужно наших гнать и побить, видя их так мало. [232v]

Бросились за ними, не видя засады,

Так их Пухала загнал отовсюду в педательские р силки.

Потревожил немцев тревогой необычайной,

Наши их загоняют из ямы в яму тайную

Сеча, коля и вяжа, другие удирают,

К городу, наши под стены смело их гонят.

Стража ворота сразу же закрыла, боясь, дабы наши

В город так не вбежали за ними в это время.

Так немцы, не впущенные, перед городом встали

Полякам добровольно вязать себя давали.

Каждый лях четырех, пять немцев связал лыком

Пленных один четырех гнали перед собой как быков.

Вели рядом связанных, и колонна перед ними

Их собственные распустили с триумфами большими.