Валентин Янин - Очерки истории средневекового Новгорода

В 1132 г. умер отец Всеволода Мстислав Владимирович. Киевским князем стал брат Мстислава Ярополк, который вызвал Всеволода на юг, предложив ему княжение в Переяславе и пообещав сделать его своим преемником на киевском столе. Переяславцы не пожелали принять Всеволода; он вернулся в Новгород, крестоцелование которому «хощю у вас умрети» было им нарушено. В Новгороде «бысть въстань велика в людех». К новгородцам подоспели псковичи и ладожане, Всеволод был изгнан, но, «пакы сдумавше», ему вернули стол. Сложившаяся ситуация дала возможность новгородцам лишний раз подтвердить свою власть в дальней округе: Мирослав Гюрятинич получил посадничество в Пскове, а другой новгородский боярин Рагуил стал ладожским посадником.

В начале 1133 г. Всеволод ходил походом на чудь и взял город Юрьев. В следующем году им был предпринят безуспешный поход на Суздаль, вызванный желанием Всеволода посадить на суздальский стол своего брата Изяслава. После обильной людскими потерями с обеих сторон битвы при Ждане горе был заключен мир. Через год, когда возникла распря между киевлянами и черниговцами, мирить их был послан на юг посадник Мирослав, снабженный, по-видимому, противоречивыми инструкциями Всеволода. Мира между Черниговом и Киевом добился в конце года, уже после смерти Мирослава, новгородский епископ Нифонт.

Сумма всех этих событий привела в 1136 г. к свержению Всеволода Мстиславича. Снова призвав псковичей и ладожан, новгородцы заточили князя с семьей в епископском дворе, где круглосуточно дежурили тридцать вооруженных новгородцев.

Свергнутому князю были предъявлены следующие обвинения: 1. Не блюдет смердов; 2. Почему хотел уйти княжить в Переяслав?; 3. Почему с битвы (при Ждане горе) бежал первым?; 4. Зачем, пытаясь примирить киевлян с черниговцами, то приказывал помогать черниговскому князю Всеволоду Ольговичу, а то отступал от первоначальных приказаний?

Под стражей Всеволод Мстиславич просидел с 28 мая до 15 июля, когда он был изгнан из города. Поначалу новгородцы приняли на стол еще одного младенца – сына Всеволода Владимира, но уже 19 июля в Новгород пришел приглашенный князь Святослав Ольгович, брат черниговского Всеволода[67].

События 1136 г. известный советский историк Б. Д. Греков в 1929 г. назвал революцией: «Во второй половине 30-х годов XII в. Новгород пережил настоящую революцию, в результате которой явились новые формы политического строя (республика), уцелевшие, по крайней мере внешне, до самого конца самостоятельности Новгорода, и новое положение общественных классов, принимавших активное участие в этом движении»[68]. Этот тезис был активно поддержан позднейшей историографией, в частности В. И. Корецкий считал, что после 1136 г. распоряжение землями и смердами перешло в ведение новгородского веча[69].

В действительности, как об этом рассказано выше, основа республиканского строя были заложены изначально ограничением княжеской власти в деле сбора податей с населения, а затем – запрещением князю владеть новгородскими землями на основе вотчинного права и введением должности посадника в конце XII в.

Призвание Святослава Ольговича резко изменило ситуацию экономического обеспечения князя и его двора. На доходы с домениальных земель предыдущего князя он претендовать не мог, поскольку не принадлежал к потомству Мстислава Владимировича. Новгородцы, как это следует из Устава Святослава Ольговича о церковной десятине 1137 г., предоставили ему ряд податных округов в северных и северо-восточных районах – на нижней Двине и ее притоках, а также на Пинеге и ее притоках. Здесь в качестве епископской ренты («десятины») фиксируется общая сумма сбора доходов «в 100 гривен новых кун» с раскладкой на каждый погост. Сборщик податей с этой территории («домажирич») находился в Онеге. Забегая вперед, следует отметить сравнительную недолговечность княжеской принадлежности этих земель. Рукопись «Устава 1137 г.» (она дошла до нас в записи XIII в.) содержит приписки об Обонежском и Бежецком «рядах» (договорах), согласно которым домениальный характер, просуществовавший до конца новгородской независимости, был присвоен другим территориям[70]. Это изменение было предпринято не позднее первой трети XIII в.

Недолгое княжение Святослава Ольговича ознаменовано существенными конфликтами. В 1137 г. Святослав женился в Новгороде. Епископ Нифонт, объявивший избранницу князя его не достойной, отказал ему в венчании, и князь «венцася со своими попы» в церкви св. Николая на княжеском дворе. В том же году на Святослава было совершено покушение сторонниками изгнанного Всеволода Мстиславича[71].

Пик конфликтов между князем и Новгородом пришелся на тот же год. В начале марта посадник Костянтин Микульчич и еще несколько знатных новгородцев бежали к Всеволоду и тайно пригласили его на княжение в Новгород. Всеволод пришел в Псков, надеясь на успех, тем более что псковичи признали его своим князем. В Новгороде возник раскол между сторонниками и противниками Всеволода. Дома сторонников были разграблены, у них было отнято полторы тысячи гривен, которые «даша купце крутитися на воину». Святослав Ольгович «совокупи всю землю Новгородчкую», призвал на помощь своего брата Глеба, воинов из Курска и половцев. Поход на Псков однако остановился на Дубровне, где было решено «не проливать крови со своей братией». Вскоре Всеволод скончался, а псковичи пригласили на свой стол его брата Святополка[72]. По существу с этого момента утвердилась независимость Пскова от Новгорода. Псковичи стали «вольны в князьях», оставаясь лишь в пределах единой новгородской епархии, т. е. подчиняясь в церковном отношении новгородскому епископу.

17 апреля 1138 г. Святослав Ольгович был изгнан из Новгорода, остававшегося без князя почти два года. Новгородские послы были отправлены в Суздаль к Юрию Долгорукому. Тогда же Новгорода достиг ложный слух о том, что Святополк Мстиславич с псковичами подошел к городу. Новгородцы заточили жену Святослава Ольговича в Варварин монастырь, а самого Святослава схватили смоляне и стерегли его на Смядыни, ожидая решения династического спора от киевского и черниговского князей. Тем временем умер киевский князь Ярополк, а на новгородский стол пришел из Суздаля сын Юрия Долгорукого Ростислав, который княжил год и четыре месяца, после чего новгородцы изгнали его и пригласили из Чернигова опять Святослава Ольговича. При этом летописец сообщает, что это приглашение вызвало в Новгороде мятеж[73]. Надо полагать, прямую связь с этим мятежом имеет событие следующего, 1140 г., когда «поточиша в Киев» Костянтина Микулиница, Полюда Гостятиница, Демьяна «и иных колко».

Арест бывшего посадника Костянтина Микульчича проливает свет на существо мятежа. Как уже отмечено, именно Костянтин Микульчич был первым из знатных новгородцев, еще в 1137 г. перебежавших к изгнанному Всеволоду Мстиславичу. Личные причины этого действия становятся понятны при ознакомлении с его родственными связями. Костянтин Микульчич был родным братом Петрилы Микульчича, получившего посадничество в Новгороде в 1130 г. и погибшего в битве при Жданове горе в 1134 г. В 1123 г. князь Всеволод Мстиславич женился в Новгороде на дочери Петрилы. Свидетельство об этом сохранилось в оформлении одного из сохранившихся до сегодняшнего дня замечательных предметов прикладного искусства. По случаю бракосочетания Всеволода и дочери Петрилы мастером Братилой по заказу Петрилы была изготовлена и передана в Софийский собор причастная чаша с надписью «Се сосуд Петров и жены его Варвары» и изображениями Христа, Богоматери, и небесных патронов заказчиков – апостола Петра и св. Варвары. Таким образом, дети Всеволода Мстиславича были внучатыми племянниками Костянтина Микульчича[74].

В 1141 г. киевский князь Всеволод Ольгович послал в Новгород, требуя к себе брата Святослава и предлагая на новгородский стол своего ставленника. За ставленником Всеволода были посланы епископ и «много лепших людии», а Святославу новгородцы предложили подождать нового князя. Однако Святослав убоялся возможного обмана и «бежа отаи нощию». Вместе с ним бежал и посадник Якун Мирославич, но на Плесе новгородцы перехватили его вместе с братом Прокопием, привели в Новгород и, обнаживши «яко мати родила», сбросили с моста. Оба брата уцелели. У Якуна отобрали 1000 гривен, а у Прокопия – 100 гривен и заточили их в Чудь, «оковавше руце к шии». За них вступился Юрий Долгорукий, который некоторое время держал их с женами у себя «в милости». Посадничество новгородцы предоставили Судиле Иванковичу, который вместе с Нежатой и Страшком перед тем бежали из Новгорода «Святослава деля и Якуна».

Этот выбор разгневал Всеволода Ольговича, задержавшего у себя новгородских купцов и послов во главе с епископом. Тем временем Юрий Долгорукий прислал на новгородский стол своего сына Ростислава, а Всеволод, поддержанный новгородскими послами, отправил туда же князя Святополка (брата Всеволода Мстиславича). Получив весть об этом, новгородцы схватили Ростислава, четыре месяца держали его во владычном дворе, а затем отправили к Юрию Долгорукому. Вполне закономерным в свете этих обстоятельств представляется избрание в посадники в следующем году Нежаты Твердятича, а в 1146 г. – Костянтина Микульчича («у Нежате отъяша»)[75]: Нежата уже известен нам как враг Святослава Ольговича, а Костянтин – как свойственник Мстиславичей.