Валерий Шамбаров - Начало России

А основное ядро московских полков и служилых татар под командованием Щени великий князь перевел на ливонский фронт. Присоединились псковичи и новгородцы, вступили в Прибалтику и сполна расквитались за Остров, заполыхали немецкие замки и хутора. Плетеннберг понадеялся, что сумеет разделаться с русскими примерно так же, как прошлый раз – напасть неожиданно, вогнать в панику. Когда войско Щени остановилось около замка Гельмет, крестоносцы потихонечку подобрались к лагерю. Кинулись в атаку в третьем часу ночи. Но Щеня был не из тех начальников, кто теряет самообладание, быстро поднял и построил бойцов.

Рубка завязалась отчаянная, немцы прорывались к шатрам воевод, под ударом меча пал помощник Щени Александр Оболенский. И все-таки русские устояли, а дальше худо пришлось рыцарям. Они, как обычно, были закованы в латы и шлемы, поразить их саблей было трудно, но командиры ободряли воинов, кричали – бить булавами, шестоперами. Это оружие было надежным, раскалывало шлемы вместе с головами. Врага погнали, «и биша поганых немцев на 10 верстах, и не оставиша даже вестника, а не саблями светлыми секоша их, но биша их москвичи и татарове, аки свиней, шестоперами». Действительно, в тяжелых латах ускакать от погони было невозможно. Не осталось даже вестника, чтобы сообщить своим о судьбе нападавших.

Русские дошли до Ревеля, «землю немецкую учинили пусту». Но поступили известия, что магистр хочет разгромить Ивангород, подбивает к этому шведов, и великий князь приказал Щене вернуться, защитить важный порт. Лишь к весне стало ясно – Швеция в войну не вмешается. Отважная супруга датского Ханса Кристина засела в замке Стокгольма с верными ей гвардейцами, держалась до мая 1502 г. Ее муж снаряжал флот и армию вызволять жену и отбивать шведскую столицу. Стену Стуре было совсем не до русских. Иван Васильевич отозвал Щеню и лучшие войска в Москву, оборонять Ивангород поручил новгородскому наместнику Лобану Колычеву.

Но Плеттенберг прослышал, что государевы полки удалились, решил, что справится без шведов. Призывал в строй рыцарей, нанимал солдат. В марте нагрянул на р. Нарову, перебил передовую заставу Михаила Смолки Слизнева. И все-таки наместник не подпустил его к Ивангороду, упорные бои разгорелись на подступах. Сам Лобан Колычев сложил голову в этих схватках, но врагов отбросили. Ливонцы попытались наступать на другом участке, южнее Пскова. Захватили волость, «голов много посекоша», обложили Красный городок. Жители отразили несколько атак, но силы были слишком неравны. Ждали погибели, молили о спасении св. Параскеву Пятницу. А немцы узнали, что на них выступило псковское ополчение, «нападе на них страх и трепет, и побегоша прочь». В благодарность св. Параскеве Пятнице в Красном городке построили церковь.

На летнюю кампанию 1502 г. Иван III наметил овладеть Смоленском. Командовать армией назначил одного из своих сыновей, Дмитрия Жилку. Ему предстояло брать город, а потом принять титул великого князя Смоленского. В помощь ему дали воевод Василия Холмского, Якова Кошкина. Для прикрытия со стороны Ливонии вторая армия собиралась в Новгороде, ее возглавил Щеня. К Смоленску подступили 14 июля – уж наверное, не случайно выбрали «победоносный» день св. Акилы. Но крепость была очень сильной, а неприятели позаботились, чтобы в ней не было сторонников Москвы. Всех, кого сочли ненадежными, выслали в глубь Литвы, остальных запугали, что «московиты» их перебьют и поработят.

Смоленск оказал бешеное сопротивление, а Дмитрий Жилка проявил себя слишком плохим начальником. Наладить управление он не сумел, приставленные к нему воеводы ссорились, армия пошла в разнос. Дети боярские не выполняли приказаний. Вместо того, чтобы лезть под пули и ядра, самовольно разъезжались пограбить. В общем, «волости и села повоеваша и пограбиша и пожогша и полону выведоша бесчисленно», а Смоленск не взяли. В сентябре на выручку осажденным двинулась большая польско-литовская армия с немецкими наемниками. Вступать в сражение с расхлябанными полками было нельзя, Дмитрий Жилка принял единственное разумное решение, отступить. Доложил отцу, Иван III наказал многих нарушителей воинского долга: одних тюремным заключением, других били кнутом.

Вторую армию формировали не напрасно. Плеттенберг загорелся воспользоваться тем, что русские завязли под Смоленском, повторил прошлогодний набег. Попытался с налета захватить Изборск, а потом рванул на Псков. 6 сентября немцы встали за р. Великой, открыли по городу артиллерийский огонь. Псковичи вышли из крепости в контратаку. Целый день происходили стычки, особенно отличились русские «жолнеры с пищалями». Ночью магистр вдруг снялся с места и устремился вдоль реки к бродам у села Выбуты. Сбил стоявший там заслон, перешел Великую и кинулся к Пскову с другой, менее защищенной стороны. Псковичи подожгли посады, наместник Иван Горбатый Суздальский распорядился усилить некоторые участки, строить дополнительные деревянные укрепления.

Двое суток ливонцы штурмовали город, но сломить оборону не сумели. А на помощь уже торопился Щеня с новгородцами. Испробовать еще раз шестоперы желающих не было, немцы покатились прочь. Когда показалась русская рать, псковичи присоединились к ней, выступили в погоню. Настигли неприятелей у Смолина озера. Плеттенберг опять схитрил. Пожертвовал рядовыми воинами и слугами, бросил их вместе с обозом, а рыцари изобразили бегство. Отчасти задумка сработала. Ратники побили солдат, занялись обозом. Между тем магистр резко повернул назад. Немцы налетели ураганом, рубили тех, кто разошелся и оторвался от своих. Но Щеня быстро собрал воинов, рыцари наткнулись на организованный строй, напарывались на копья, их сшибали с лошадей. Остатки их войска предпочли исчезнуть.

К осени начали действовать и русские союзники. Менгли-Гирей окончательно разгромил хана Большой орды Ших-Ахмета, его конница хлынула на Литву. Навела ужас на Луцк, покатилась к Львову, Люблину, отряды крымцев появились у Кракова. Большие крепости обходили стороной, но разоряли Литву и Польшу три месяца. Видя такое дело, разохотился воевать молдавский Стефан, захватил литовские города на Днестре. Положение Александра стало совсем незавидным. А следующим летом возобновят натиск русские! Война оборачивалась ох как худо для литовцев и их подстрекателей.

Но папа Борджиа мгновенно превратился в миротворца. Зимой 1502 г. в Москве объявились послы Ватикана и Владислава Венгерского. Папа предлагал свое посредничество и упрашивал Ивана Васильевича быть уступчивым. Уговаривал не искать приобретений на западе, а вместо этого «постоять за христианство», сразиться с турками. Ради такой цели Борждиа обещал русским союз с Польшей, Германией, Венгрией, Чехией, Ливонией, манил завоеваниями на Балканах. Впрочем, венгерский посол оконфузился. Государь поручил Михаилу Плещееву и Третьяку Долматову «его поити» и выведать секреты. Посол Сантай выболтал все что нужно, но слишком упился, расшибся, и не смог даже прийти во дворец, на официальном приеме его замещал переводчик.

Посредничество папы-извращенца Иван Васильевич обошел молчанием и воевать с османами не спешил. Красноречиво пояснил, что он и без того «стоит за христианство». Против кого стоит, догадаться было нетрудно. Но Александр Литовский нашел другого посредника, собственную жену. Ей жилось в Вильно не сладко. Паны окружали ее ненавистью, объявляли главной виновницей войны. Теперь сменили тон, заискивали, умоляли обратиться к отцу. Елена не отказалась, написала ему. Что ж, Иван Васильевич был готов примириться. Стране и воинам требовалась передышка. А если соседи опять занесутся, не поздно будет продолжить.

На переговорах литовские дипломаты всеми способами уламывали государя возвратить занятые области. Дескать, земли-то по праву принадлежат Александру. Но Иван III усомнился. По какому такому праву? Разве всегда Гедиминовичи владели русскими городами? Государь указал, что вотчина короля – Польша и Литва, это земли его предков. «А Русская земля от наших предков из старины наша отчина». Чужого не брали, только свое. Стоял на этом твердо и не уступил ни пяди.

Мириться на таких условиях паны не могли, но и воевать были не в состоянии – глядишь, еще больше отнимут. Кое-как выкрутились, заключив не мир, а перемирие на 6 лет. Великий князь настоял, чтобы в договор включили и пункты о прекращении гонений на Православие. Королю и его советникам некуда было деваться. Они и сами начали соображать – гонениями напакостили не русским, а себе. Аналогичное перемирие заключили с Ливонским орденом. Католическое наступление позорно провалилось. Русские сорвали его, а заодно присоединили чуть ли не треть великого княжества Литовского. Граница проходила теперь в 50 км от Киева.

Иван III совершил в жизни немало ошибок. Но ему было чем отчитаться перед Господом – Русь под его властью стала такой державой, какой еще не была никогда. Однако на закате дней перед ним стояла и ответственная задача: передать наследство в надежные руки. Сын Василий не обманывал его ожиданий, выступал умным и деятельным помощником. Прежний кандидат в наследники, внук Дмитрий, отодвинулся в тень. В дипломатических документах его упоминали на шестом месте, после государя и сыновей от Софьи.