Элла Задорожнюк - От крушения Пражской весны к триумфу «бархатной» революции. Из истории оппозиционного движения в Чехословакии (август 1968 – ноябрь 1989 г.)

Не только такие мэтры из числа историков, как В. Пречан[21] и М. Отагал[22], но и другие чешские и словацкие специалисты[23] неоднократно обращались к различным аспектам чехословацкого антинормализационного движения в ряде своих работ (статьи, доклады, предисловия к сборникам документов о деятельности оппозиции). В вышедшей в свет в Праге в 1994 г. монографии «Оппозиция, власть, общество» М. Отагал представил свой взгляд на историю оппозиции в Чехословакии, обозначив ее начальной точкой 1969 год[24]. И все же наиболее детально разработанной остается вплоть до настоящего времени диссидентская составляющая чехословацкого оппозиционного движения, в том числе отдельные аспекты истории Хартии 77.

Анализ состояния изучения проблемы «нормализации» в 1969–1989 гг. дается в историографической работе М. Отагала «Нормализация 1969–1989: состояние исследования»[25], вышедшей в свет в Праге в 2001 г. Охватывая такие темы, характеризующие ключевые стороны оппозиционного и диссидентского движения, как «эмигрантская литература», «диссидентство», «Хартия 77», «сам из дат», она и зба вл яет от необходимости останавливаться на детальной характеристике зарубежной литературы и дает возможность сосредоточиться на исследованиях, публиковавшихся после выхода в свет труда Отагала.

Конец XX – начало XXI столетия открыли новый этап в чешской и словацкой историографии: переход к более детальному освещению отдельных периодов и различных фракций оппозиционного движения. К числу работ такого рода можно отнести исследования и документальные публикации чешских и словацких авторов В. Пречана[26], З. Млынаржа[27], И. Пернеса[28], К. Пацнера[29], Й. Мадры[30], Я. Цугры[31], Я. Пажоута[32], П. Блажека[33], М. Отагала[34], М. Ванека[35], Я. Цисаржовой[36], М. Марушиака[37], М. Барновского[38], Р. Лесняка[39], Я. Шимулчика[40], Н. Кметя[41] и др. К этому же времени относятся попытки сравнительного анализа оппозиционного движения в странах Центральной Европы[42], первые шаги историков Центральной и Западной Европы в изучении чехословацкой оппозиционной проблематики[43], а также совместные коллективные труды специалистов центральноевропейских стран по указанной тематике[44].

В целом можно сказать, что чешские и словацкие историки за период после 17 ноября 1989 г. не только создали доку ментальную базу[45], но и добились значимых «прорывов» в изучении истории как оппозиционного движения, так и его диссидентской составл яющей. Более того, создана солидная основа, которая позволяет идти дальше в изучении проблемы, хотя ее целостное осмысление еще далеко от своего завершения. В связи с этим автору приходилось решать проблему терминологического и содержательного соотношения понятий «оппозиция»[46] и «диссидентство», а также уточнять их определения. Поскольку подоплека и подтекст диссидентства в Чехословакии, несмотря на провозглашавшуюся им «неполитическую политику», в конечном счете являлись политическими, представляется методологически корректным его включение в более широкий термин – оппозиционное движение.

Несколько слов о документальном приложении. При отборе документов для него автор руководствовался следующим принципом – проиллюстрировать эволюцию чехословацкого оппозиционного движения, так сказать, наглядно: от листовок конца 1960‑х гг. до программных документов основных оппозиционных структур второй половины 1980‑х гг.

Таким образом, главная цель книги – опираясь на неопубликованные и опубликованные документы, а также достижения зарубежной историографии, дать общую картину чехословацкого оппозиционного движения, включая его важнейшую составляющую – диссидентство, представить периодизацию этого движения, проанализировать узловые характеристики и траектории развития последнего, открыть логику его эволюции. Как уже отмечалось, в данном ракурсе проблема еще не стала предметом внимания и тем более изучения отечественных историков.

Автор не претендует на исчерпывающие ответы на все вопросы, связанные с историей антирежимного движения в Чехословакии в период «нормализации», считая возможным дать его общий очерк, имея в поле зрения те задачи, которые ставили перед собой и частично решали лидеры Пражской весны, вынужденно ставшие оппозиционерами, а также те трансформации, которые происходили с другими кругами его участников вплоть до 17 ноября 1989 г. Рассматриваемая в таком ракурсе история антинормализационного движения – предпосылка взвешенного решения задачи анализа причин и движущих сил «бархатной» революции – одного из ключевых событий в истории послевоенной Чехословакии, закончившейся через три года распадом единого государства.

Началом важного этапа оппозиционного движения можно считать дни 21–22 августа 1968 года, когда в Чехословакию вошли войска пяти государств Организации Варшавского договора (ОВД), чтобы предотвратить дальнейшее продвижение к «социализму с человеческим лицом», и когда на следующий день ведущая политическая сила страны – КПЧ – осудила это вторжение. Фактически в оппозиции оказалась вся страна и большая часть ее руководства, что побудило в первую очередь Москву искать опору на новые силы внутри партии и государства.

Чехословацкое общество после 21 августа 1968 г. определенно выражало свое негативное отношение к «интернациональной помощи», оказанной Чехословакии странами-участницами ОВД. С самого первого дня в стране начались бурные массовые протесты против ввода войск. Население не согласилось с оккупацией, что проявлялось на каждом шагу: отказ предоставлять вошедшим в страну военнослужащим какую-либо информацию либо же предоставление фальшивой информации, ликвидация дорожных указателей и табличек с названиями улиц в городах, надписи на стенах и даже нежелание давать воду солдатам[47].

Что касается представителей высших государственно-политических структур, то 22 августа депутаты Национального собрания Чехословакии обратились к правительствам и парламентам пяти стран-членов Варшавского договора с категорическим протестом против вторжения и требованием немедленного вывода из страны иностранных войск[48]. В тот же день в 10 часов утра по инициативе пражского горкома партии начал работу (без словацких делегатов) чрезвычайный XIV (Высочанский) съезд КПЧ[49]. В его работе приняли участие 1219 из 1543 избранных делегатов, которые избрали новый центральный комитет партии и приняли целый ряд обращений, воззваний и посланий, адресованных народам социалистической Чехословакии, словацкому народу и словацким коммунистам, молодым людям Чехословакии[50]. «Вы уже знаете, – говорилось в Обращении ко всему народу и молодежи, – что единодушное мнение делегатов съезда совпадает с вашим. Мы требуем вывода оккупационных сил из нашей страны и освобождения всех наших представителей, восстановления суверенитета нашей республики. Нам крайне необходима ваша помощь. Поэтому мы обращаемся к вам с тем, чтобы довести эту борьбу до победного конца»[51]. Из-за чинившихся препятствий большинству словацких делегатов не удалось приехать в Прагу. С этого момента, как утверждает чешский историк О. Кашпар, стали проявляться различные подходы чешской и словацкой общественности к событиям августа 1968 г.[52]. Работа избранного на съезде нового ЦК КПЧ проходила под лозунгом: «Мы отвергаем оккупацию, настаиваем на выводе иностранных войск; наше оружие – всеобщая забастовка»[53]. Одним из беспрецедентных примеров выражения протеста представителями коммунистической элиты внутри страны явилось Обращение делегатов к международному коммунистическому и рабочему движению[54]. «Мне представляется, – писал позднее бывший секретарь ЦК КПЧ З. Млынарж, – что XIV съезд КПЧ, состоявшийся 22 августа 1968 года, сыграл чрезвычайно положительную роль в дальнейшем развитии событий. Благодаря созыву этого съезда, КПЧ как политическая партия сохранила определяющее влияние на сознание большинства населения»[55]. Съезд осудил агрессию и потребовал вывода иностранных войск, возвращения руководителей страны к своим конституционным обязанностям, особо настаивая на соблюдении норм международного права, включая положения Варшавского договора, не требуя выхода ЧССР из него.